Тень моей хозяйки (СИ) - Фир Мария. Страница 28

Разжав скрюченные от напряжения пальцы, я пошевелила руками. Неужели я сумею повелевать стихиями при помощи вот этих самых рук, которые всю сознательную жизнь только мыли, стирали, подавали и убирали посуду?

— Ты что-нибудь чувствуешь? — полушёпотом спросила меня хозяйка.

— Да, — уверенно ответила я. — Но не знаю, как это передать.

Как рассказать о том, что все обыкновенные вещи, которые в прежней жизни показались бы мне ничем не примечательными, разом обрели характеры и глубину? Что мне открылась возможность видеть магические потоки, текущие в окружающих меня людях, а также все зачарованные предметы в комнате и даже следы, оставленные когда-то сотворёнными заклинаниями? Наверное, такое же потрясение испытывал бы слепец, впервые увидевший радугу над морем, или глухой, которого исцелили во время музыкального концерта.

— Мир полон магии, Эли, — сказал магистр Норт, касаясь моих ладоней. — Первое время будет непривычно понимать это. Но потом станет обыденностью.

— Только маги могут видеть это? — Я заглянула в его светлые глаза и увидела в них искры интереса.

— Да, — улыбнулся он. — Исключительно маги.

— Но как же вы живёте? — удивлённо спросила я, обводя глазами всех присутствующих.

«Как же вы не сошли с ума?» — хотела поинтересоваться я. Мне трудно было сдвинуться с места, казалось, будто я рассредоточена по всей комнате и жадно впитываю в себя эти новые ощущения. Я боялась, что сделаю шаг — и иллюзия рассыплется мелкими осколками. Столетний дубовый стол с длинной тёмной трещиной, хранящий отпечатки сотен зачаровывающих заклятий и эликсиров, станет обычной старой деревяшкой. Шкатулка с конкрементами памяти, которую запирали магией крови от посторонних и слуг, вновь превратится в коробочку с коллекцией камешков. Ковёр с причудливым южным узором станет просто украшением интерьера, а не магическим щитом, прикрывающим секретные пентаграммы на полу.

Оказывается, я многое знала из детства и из тех книг, что мне довелось читать в период жизни у магистра Гедриса на Фелле. Я долго пыталась разобраться в том, чего не могла почувствовать из-за миралита, но теперь всё стало на свои места. Нужно было только вспомнить, кто я, где я и что, собственно, случилось со мной. И это оказалось куда больнее, чем снятие ошейника.

Никто не стал препятствовать, когда я сползла со стула на пол для того, чтобы подобрать кусочки миралита. Я тщательно собрала их все, выложив кругом. Серебристый металл, местами покрытый позолотой, не выдержал действия теневой магии и, лопнув, развалился на одиннадцать фрагментов. А ведь старикашка, к которому мы с магистром Гедрисом заходили в день моей продажи, утверждал, что это не подделка. Выходит дело, и миралит можно победить?

— Он стоил целую кучу золота, — пробормотала я виновато. Так, будто это я испортила драгоценную игрушку.

— Неважно, Эли. Мы всё равно собирались избавить тебя от него. И я, и Мартейн.

«Мартейн Фоули», — подумала я и едва не задохнулась от волнения. Во мне взметнулась незнакомая сила. Она заставила встрепенуться, вскочить на ноги, но этот головокружительный взлёт в один момент схлынул, и я, покачнувшись, оперлась о книжный шкаф. Подкативший на своём кресле магистр Норт придержал меня за локоть.

— Но я всё равно… всё равно рабыня. Мне нельзя учиться магии.

А потом до меня дошло и главное: мне нельзя существовать. Раб, у которого открылся магический дар, должен быть немедленно заключён в миралитовые наручники или ошейник либо казнён.

— Я добьюсь твоего освобождения, — решительно сказала Адриана Гилмур. — Уверена, что Алтарь родовой стихии раскроет нам секрет твоего происхождения. В том, что рано или поздно мне удастся договориться с этим упрямым некромантом, охраняющим реликвию, я ничуть не сомневаюсь. А до тех пор придётся скрывать тебя от Магистрата. Скажем, что ты убежала, и этому есть свидетели на рынке Бухты радости.

Настало время для следующего удара. За всем происходящим сейчас я почти забыла о том, что было прошлой ночью. Нет, в самом деле, мой неприрученный дар скорее убьёт меня изнутри, чем вырвется наружу! Новая волна эмоций захлестнула меня с головой, волна чёрная и ледяная. Я поняла, что, несмотря на выпитые эликсиры, у меня всё ещё ноют синяки — следы грубых прикосновений капитана Джуса. Что внизу живота до сих пор разливается тупая боль от чужого, совсем не желанного вторжения.

— Сейчас тебе нужно отдохнуть, — рассудительно сказал Норт. — До утра вы точно не отправитесь в обратный путь.

Меня, дрожащую не то от холода, не то от жара, закутали в большое одеяло и усадили на диван. Ученица Норта подогрела на углях травяной чай, поставила кружку на столик рядом со мной, а затем увезла учителя в библиотеку по его просьбе. Я успела отметить, что кольца на их пальцах были связаны между собой тонкой невидимой нитью магии. Интересно, от кольца Ари тоже тянется волшебная цепь к кольцу Тейна? Или нет?

Думать об этом было совсем ни к чему. Я ведь пообещала себе, что буду бороться с чувствами к советнику Фоули. Но сейчас только мысли о нём и моей хозяйке удерживали меня от падения в бездну полного отчаяния. Мало того, что я дала себя одурачить, а потом и обесчестить, так теперь я ещё и превратилась из обыкновенной рабыни в опаснейшее существо с необузданным даром. Как тут удержаться и не сойти с ума?

Я думала, что мы остались с Адрианой одни, когда из густой тени в углу вдруг выступила стройная фигура в тёмной одежде. На меня блеснули знакомые зелёные глаза змея, и я невольно воскликнула:

— Хисс! Неужели это ты? Как ты здесь оказался?

Так вот кто смотрел мне в спину!

— Прошёл в портал за госпожой Гилмур, конечно же. Оборотни легко путешествуют по сумрачным дорогам, если ты не знала.

— Следил за мной по приказу Тейна! — сердито сказала Адриана.

— Я ведь сразу же показался вам на глаза, — виновато поклонился Хисс. — Как только мы прибыли сюда. Можно сказать, я ни одного шага не успел сделать без вашего ведома!

— Мы поговорим об этом дома, — отрезала призывательница. — А сейчас у меня есть для тебя дело.

Змей покорно кивнул, но я видела, как дрогнули его тонкие губы на бледном лице. Чешуйки на щеках блеснули в отсветах магических огней подобно каплям воды.

— Вы скажете мне убить того человека, который обидел Эли? — прямо спросил он.

Адриана пристально смотрела на оборотня, пока он не отвёл глаза. Я помнила, что Мартейн Фоули никогда не просил Хисса возвращаться к его неприглядному прошлому и не заставлял его убивать кого бы то ни было.

— Не надо, — шёпотом попросила я.

И хозяйка всё поняла.

— Ты не станешь его убивать, — решила она. — Но накажешь его так, чтобы он больше никогда и никого не смог обидеть.

Хисс тонко улыбнулся, и я увидела: он чрезвычайно доволен поручением.

Мне снился давно забытый берег острова, где мы жили с мамой до тех пор, пока нас не разлучили. Тропинка, ведущая к морю меж покрытых жёлтыми цветами холмов. Ветряные мельницы и стаи маленьких серебристых птиц. Я бежала к матери. Моё короткое льняное платьице развевалось на ветру, пока я не достигла крохотного деревянного пирса и не остановилась. Рабыни сидели на пригретых солнцем досках и выбирали из сетей креветок и мелких устриц, сбрасывая их в вёдра.

— Вот это ты загнула, Рут, разве же у рабов может быть душа?! — воскликнула тётушка Мона.

Она была темнокожей и такой большой в обхвате, что я не сразу разглядела за ней тонкую согнутую фигурку мамы. Мона захватила толстыми пальцами пригоршню ракушек и принялась откидывать в сторону налипшие на них водоросли.

— Почему нет? Разве ты ничего не чувствуешь? — настаивала на своём мама.

Я застыла на краешке помоста, поражённая невежеством уже немолодой и повидавшей жизнь тётушки Моны. Как она могла утверждать подобное?!

— Чувствую, конечно! — отозвалась Мона и похлопала себя по пузу. — Пора бы пообедать, вот что я чувствую.

— Вечно ты что-нибудь придумываешь, Рут, — вступила в разговор третья рабыня, острая на язык и всегда сердитая Ирма. — А работаешь медленнее всех! У меня уже полведра устриц, а ты едва-едва треть отчистила. О чём мечтаешь? Думаешь найти жемчужину?