Отдана чудовищу (СИ) - Лоренц Катя. Страница 26

Богдан кивнул ему в знак приветствия, пальцы Глеба сжали мою талию, прижимая ещё ближе. Богдан сел в машину и помахал мне через люк. Глеб потерся носом о мою шее и прошептал низким вибрирующим тембром:

— Поехали домой, Фиалка. Я соскучился.

Всю дорогу до дома любовалась как Глеб непринужденно водит, как переключает коробку передач. От каждого движения мышцы на его теле напрягаются. Такой хмурый неприступный. Злится на меня.

— Олеся, — не выдержал он моего пристального взгляда. — Перестань так на меня смотреть. Отвлекает от дороги.

— Я тоже скучала, — искренне призналась я. — Ты такой красивый, — провела по коротким волосам. Его взгляд потеплел, он ничего не ответил. Только улыбнулся.

Как только мы попали в дом, Глеб прижал меня к стене, навалился всем телом.

— На чем мы там остановились? — он поглаживает ягодицы, дразнит искушает.

— Я тебя целовала.

— Повтори, — прошептал возле моих губ. Я привстала на цыпочки, коснулась мягких губ, его глаза опасно вспыхнули, но меня это не пугает. Я уже горела в адском пламени. Хочется прижаться к нему, кожа к коже, почувствовать его внутри. Наши языки сплетаются в диком танце, он приподнимает меня, скрещиваю ноги у него на пояснице. Глеб поднимался по лестнице, целуя в шею, разгоняя стаю мурашек.

Ногой открывает дверь в нашу комнату. Мы сдираем друг с друга одежду как обезумевшие. Он толкает меня на кровать, снимая последнюю преграду — трусики.

— Раздвинь ножки шире, хочу видеть мою девочку, — он голый во все оружие, стоит передо мной на коленях. — Поласкай себя как тогда, перед камерой.

— Глеб…

— Не стоит меня стесняться, Олеся. Сделай это для меня, — я опускаю руку вниз провожу по мокрым складочкам.

— Да, вот так детка, — его глаза полыхают неприкрытой похотью, заражают меня. Внутри, всё стягивает тугим узлом, мне нужно это освобождение. Он покрывает поцелуями внутреннюю сторону бедра, двигаясь все ниже к эпицентру пожара.

— Хорошая девочка. Теперь я сам, — проводит языком между ног, меня пронзает острое удовольствие. Перед глазами пляшут яркие огоньки, а тело подрагивает когда он проникает языком. Стону, изгибаюсь ему навстречу, охрипшая от своих криков. Его пальцы сжимают мои бедра, насаживают на язык. Перед глазами пролетают кометы и миллиарды мерцающих звезд. Я сотрясаюсь в самом потрясающем оргазме. Глеб наваливается на меня, облизывает сосок, одновременно входя в меня, наполняет до отказа.

Я думала что больше не смогу, а снова горю в этом вечном огне. Царапаю его спину, целую как будто он самый желанный последний глоток. Я превратилась в одержимую, ненормальную. И меня все устраивает.

— Черт! Я очень сильно скучал по тебе, — пошлые шлепки наших тел и тяжёлого дыхания наполняют комнату.

Мы перепробовали всё поверхности в комнате. Я ненадолго уснула. Измождённая, вымотанная этим секс-марафоном. Проснулась, на улице ещё было темно.

Глеб стоит голышом на балконе, опираясь на перила одной рукой, пьет из квадратного стакана алкоголь. Только сейчас заметила, что с ним что-то не так. Что-то его тревожит. В памяти возникают слова Маши, о том что он мне изменяет все это время. Что мужики за этим и ездят в командировки. Я гнала эти мысли прочь. Не верила. А вот сейчас закрадываются подозрения.

Завернувшись в простынь, подхожу к нему.

— Глеб. Что то случилось? — он ставит стакан на мраморные перила.

— Всё хорошо. Ты чего не спишь? — я набираю побольше воздуха в лёгкие, мне необходимо всё прояснить.

— Помнишь, ты перед свадьбой говорил, что у тебя будут другие девушки. В этом дело? У тебя… — сглатываю вязкую слюну. — Кто-то был? — сердце ноет в груди. А что если да? Что тогда? — Скажи мне правду. Я хочу знать, — может его сейчас совесть мучает. Поэтому он такой.

— С ума сошла? Неужели после того, что было час назад, непонятно что у меня только ты, — он дёргает меня за руку, врезаюсь в его тело, простынь летит на пол. Его глаза чернее ночного неба. Он смотрит, очерчивает грудь, спускается по животу. Его член опять эрегированный. Неутомимый. Он обхватывает мое лицо ладонями заставляя смотреть ему в глаза.

— Я хочу только тебя. Схожу с ума. Я никогда не испытывал таких ярких чувств к девушке. Мне мало тебя. Не веришь? Я докажу, — он поднимает простынь и стелет на перила. Приподнимает меня за подмышки и усаживает на приготовленное место, устраивается между ног.

— Чтобы не замерзла, — где там! Его жадные руки шарят по телу, жар его тела согревает, а горячий член обжигает промежность.

— Зачем мне другие, если есть ты? Я так хочу тебя снова, — стоном выдает он, скользит в меня. Обнимаю его за шею, стараюсь не улететь вниз от сильных толчков. Кусаю губы до крови, пытаясь сдерживать стон. Он выпивает его поцелуем.

Утром с трудом заставила себя подняться. Это Глебу хорошо, он может отсыпаться целый день, а мне нужно проследить, чтобы завтрак был вовремя подан, чтобы были его любимые блюда, вся прислуга на мне. Я приняла эту роль хозяйки дома, даже вошла во вкус. Константин приветствует меня доброй улыбкой.

— Ну что вы встали, я бы сам мог все организовать.

— Помочь хотела.

Машка зовёт меня в сторону.

— И что? Как вел себя Глеб? — я густо краснею, вспоминаю наше непристойное поведение. Сейчас даже вспоминать стыдно, что мы вытворяли, а тогда я совсем не заботилась о моральных аспектах. Видимо, подруга всё поняла по моему лицу. И что крепость пала в первые секунды осады. — Ой дура! — Маша осуждающе цокнула язычком. — Он по-любому развлекался все эти три дня. Мне Илья, его друг, рассказывал, что Мстислав столько элитных шлюх снял.

— Погоди, с чего вдруг он с тобой это обсуждал?

— Так мы это. Подружились с ним.

— И он что? Сказал, что мой муж развлекался с ними? — я скрестила руки на груди, сердце неприятно колет, а все моё существо протестует против такого предположения. Он не мог!

Я заметила, что его что-то гложет, но это не девушка, и не измена. Он же не животное, чтобы развлекаться с одной, а потом так искренне и ненасытно брать меня. Всю ночь.

— Ему некогда было смотреть за Глебом, наверняка он не упустил такой случай.

— Ты не знаешь это точно! И хватит перемывать косточки моему мужу, хозяину этого дома! Займись лучше сервировкой стола, — Маша недовольно поджала губы и с прищуром посмотрела на меня. Наверное, это жестоко так разговаривать с ней, но она причинила мне боль своими предположениями.

— Вот значит как ты заговорила, подруга. Вот и делай после этого добро.

— Какое добро то? Настраивать меня против Глеба это доброе дело по твоему?

— Ты очень изменилась, Олеся. Хозяйкой себя почувствовала? Так не забывай, всё что им нужно от тебя это ребенок. Я, как и весь дом, слышала, как вы всю ночь усиленно работали над этим.

— Не твое дело!

— Дура! Он просто выполняет приказ отца. Делает наследника.

— Ерунда. Он просто соскучился. И все! — он меня любит, чуть не сорвалось с губ. А так ли это? Или я сама себе все придумала и выдаю желаемое за действительное?

— А ты проверь. Расскажи, что пьешь противозачаточные и увидишь.

Машка унеслась за приборами, а я стояла в столовой в растерянности. Наверное, она права. Если у нас все по-настоящему, я не должна скрывать от Глеба свое нежелание заводить ребенка. Не то чтобы я не хочу, вся ситуация напрягает. Меня же взяли ради этого, ради наследника. А я не готова под таким прессингом.

— О, моя любимая сноха! — Мстислав с улыбкой берет мою руку, зажимая между сухих ладоней. — А что случилось? Кто посмел тебя расстроить? Если это Глеб, я лично его выпорю, — он шутит и выглядит таким добродушным, но все это кажется игрой и притворством. — И когда, наконец, я стану дедушкой? Я так хочу подержать внука на руках. Умираю как хочу. Я ведь не молод, и не вечен, Олеся.

— А от других детей у вас не было внуков?

— Глеб мой единственный сын! А те, кто меня предал, не достойны… — мои глаза расширяются от удивления. Он меня пугает. — Прости. Просто это большая трагедия для меня. Они не хотят со мной общаться, — я скосила взгляд на руку, которую он всё ещё держит, но не решаюсь забрать ее.