Моя по контракту (СИ) - Малиновская Маша. Страница 35

И для начала хотя бы дыхание выровнять.

Стас прикрывает меня покрывалом и ложится рядом. Мягко целует, и я ощущаю на его губах свой немного пряный вкус.

— Следующий заход ртом твой, — шепчет Грачёв мне на ухо.

Я понимаю о чём он, но отреагировать сейчас не могу. Все чувства притуплены, а тело пребывает в неге блаженства. А потом меня затягивает в сон.

Утром я снова просыпаюсь в одиночестве. Потягиваюсь и ощущаю, как внизу живота тянет. Я вчера так и не заставила себя надеть нижнее бельё. Уснула до самого утра.

От Стаса вижу в мессенджере сообщение, открываю, но там только смайлик. Точнее два — змейка и сердечко.

Вообще, это мило. И приятно. Ну ладно, мне очень-очень приятно!

Я отвечаю ему тоже смайликами: чашечкой кофе и воздушным поцелуйчиком. Я вообще-то тоже иногда могу быть милой.

Правда, мы вчера так и не поговорили без эмоций. Может, в принципе, и всё сказали. Я верю ему, что у них с Евой всё кончено. И согласна, что пойти на вчерашний митинг было решением необдуманным и поспешным.

Инне пишу сообщение, в котором извиняюсь, что сегодня не пойду. Она отвечает, что разочарована, но принимает моё решение. А потом звонит через два часа, за которые я успеваю приготовить оладьи и накормить Леди мышками. Оказывается, мы обе забыли, что она положила в мой рюкзак вчера свой второй телефон. Договорились, что подъедет к моему дому часа за два до митинга, и я ей вынесу телефон.

Инна сбрасывает сообщение, что уже ждёт. Я беру её телефон и иду к двери. Но она заперта, а ключи найти не могу. Может, Стас случайно и свои, и мои прихватил? Звоню консьержу, прошу открыть меня запасным, но он сообщает, что у него нет запасного ключа.

Очень странно, потому что у него точно должен быть запасной ключ. Если только… чёрт!

Грачёв что, запер меня? Точно! Он меня запер!

25

— Ты совсем охренел, Стас?! — мой голос звенит от ярости. — Какого вообще чёрта, мать твою?!

— Остынь, Змеевна, — отвечает раздражающе спокойно.

— Остыть, блядь? Я тебе сейчас остыну!

— Ого. Фу такой быть, Ася. Пойди и вымой рот с мылом, а вечером я проведу с твоим ртом воспитательное мероприятие.

Шутки шутит, хренов мудак. Я убираю телефон от лица и с силой сжимаю в ладони. Хочется швырнуть об стену, но что это решит? Ничего. И меня вряд ли успокоит. Тогда я останусь не только заперта, но и без связи.

Вдыхаю и выдыхаю несколько раз.

— Стас, — стараюсь быть сдержаннее, но получается не очень, — зачем ты это сделал? Я что, зверушка, чтобы запирать меня? Я никуда и не собиралась! Инна пришла за телефоном. Мне сказать, что муж меня запер? Позорище!

— Солнце, прости, но ты слишком непредсказуема. Виноват, признаю. Но не сильно.

— Грачёв!

— Ладно, успокойся. Я позвоню консьержу и попрошу впустить твою подругу, но дай слово, что вы никуда не пойдёте. Ты — точно. Лучше включите новости, а я скоро приеду и поговорим.

Мой пыл немного угасает. Становится тревожно-любопытно. Я всё ещё злюсь на Стаса, но обещание остаться дома даю. На что он в случае неповиновения обещает сделать отвратительные пошлые штуки.

— Но если ты всё это захочешь, то не сбегай, я тогда и так с тобой это сделаю.

Подкатываю глаза, хоть он и не видит, и отбиваю звонок. Невыносимый. Иногда всей пятернёй ногтей в лицо ему вцепиться хочется.

Через три минуты Инна уже у меня. Я вскользь упоминаю накладку с ключами и приглашаю её пройти внутрь. Делаю два кофе и включаю телевизор в кухне. И тут нам обеим становится не до кофе.

По местному каналу показывают спецвыпуск прямого эфира новостного канала. Площадь перед сажевым заводом, там всё в задымлении, много людей, крики, кто-то куда-то бежит.

— Группа вооружённых экотеррористов взяла в заложники двоих гражданскиз лиц, настаивая на своих требованиях к руководству сажевого завода и к полиции. На место происшествия прибыла Росгвардия, ситуация напряжённая, но контролируется, — сообщает ведущая программы.

— Господи… — Инна прикрывает рот рукой и оседает на стул.

Она бросается к сумочке, достаёт телефон и начинает звонить Олегу, но он не в сети. На экране происходят ужасающие вещи, и мы снова замираем, внимательно наблюдая. Диктор и оператор спешно уходят, снимая что получается, потому что слышен взрыв, снова громкие крики, в объектив попадает пылающий автомобиль.

Мы продолжаем следить за событиями, когда из прихожей слышится щелчок замка. На кухню входит Стас, но как бы зла на него я ни была, сейчас не до этого.

— Стас, — представляется он Инне. — Муж.

— Очень приятно, — кисло отвечает она, снова поглядывая на экран. — Может, вы нам что-то объясните? Мы в шоке, а мой парень…

— Простите, Инна, при всем уважении, но этот товарищ вам не парень, — Стас снимает пиджак и вешает его на спинку стула. — Не хочу обидеть ваши чувства, конечно, в отличие от этого самого Олега.

— В смысле? — у подруги на лице отражается шок.

Я тоже удивлённо смотрю на Грачёва. Он ещё ничего не сказал, но я понимаю, что верю ему. Этот Олег изначально показался мне непонятным и странным.

— Олег Меньшов — участник группы экотеррористов, которые называют себя "Зелёной группой". Их представительства есть во многих промышленных городах, в нашем они маскировались под экоклуб "Эдельвейс", потому что их деятельность незаконна и запрещена. Он вербовщик. Боюсь, Инна, вы стали его жертвой, через вас он планировал склонить к участию в незаконной противоправной деятельности мою жену. Целью была Ася, потому что юридически является одной из совладельцев завода "ПроМетТехно" и женой основного держателя акций, то есть меня.

На удивление, Инна верит Грачёву с первого раза, значит, сама замечала что-то неладное. Я вижу, насколько ей неприятно и больно. Кто знает, возможно она в этого мошенника по-настоящему влюбилась.

Я же вижу сейчас со стороны всю ситуацию. Сегодня я могла прилично влипнуть, даже пострадать. Меня едва не развели как дурочку, хотя Стас предупреждал. Надо было слушать.

Мне перед ним становится стыдно. Я обязательно попрошу прощения, когда останемся вдвоём.

Инна очень расстроена, и мне хочется поддержать её, но что я могу сделать? Мы пьём кофе втроём, продолжая следить за событиями по телевизору. Не проходит и часа, как ОМОН разгоняет протестующих, освобождает заложников, а преступивших закон борцов за экологию кладёт лицами в землю.

Я задумываюсь над тем, насколько по разному можно идти к одной и той же цели. Эти люди борятся за правое дело, но их методы ужасны. Как они оправдывают то, что из-за их действий страдают люди? А если бы кто-то погиб? Есть раненые, несколько человек получили сильные ожоги во время взрыва. Разве так следует бороться за чистоту планеты?

Стас прав, лучше сажать деревья. Он вообще во многом прав. Мне следует помнить об этом, когда в следующий раз решу проигнорировать его совет.

Инна уезжает, и мы остаёмся одни.

— Стас, прости, — смотрю виновато. — Я и не думала, что могу настолько серьёзно подставить тебя. Я привыкла, что всем плевать на меня, старалась не оглядываться ни на кого в своих решениях. Если запреты и были от отца, я не понимала ради чего они. Просто ему так хотелось. Поэтому я любой запрет воспринимаю в штыки.

В глазах защипало и помутнело. Я вообще не собиралась плакать. Оно как-то само, на эмоциях.

— И ты прости, что запер тебя, — Грачёв подходит и обнимает меня, — мне стоило поговорить с тобой ещё раз, объяснить.

— Я тупая малолетка, да? — утыкаюсь носом ему а грудь, глубоко вдыхая мужской запах.

— Да. И мне придётся тебя снова проучить. Я же обещал наказать твой болтливый рот.

Вот же ж.

— Ты не можешь не пошлить, да? — вздыхаю.

— А я и не пошлю. Я строю планы и ставлю в известность.

Разозлиться на него у меня не получается. Хотя я честно хочу. Вместо этого расслабляюсь и поддаюсь поцелую. Я отпускаю мою тревогу по поводу того, что я так не хотела влюбляться, но всё же это произошло. Это уже факт. К Стасу тянется не только моё тело, но и душа. Она трепещет, замирает рядом с ним, и это не списать на физическое возбуждение.