Невинность в расплату (СИ) - Шарм Кира. Страница 19
Ударяя снова и снова толчками внутрь.
Дикими. Одержимыми. Безумно жадными.
Хватает губами мои соски, опаляя все внутренности каждым прикосновением.
— Мари! — его хриплый, вдруг ставший резким голос, словно бьет меня наотмашь.
Он замирает после бешенных безумных ударов в моем теле.
Поднимает ко мне перекошенное, будто от боли лицо.
И я задыхаюсь. Вся сжимаюсь, когда он вдруг резко хватает меня за горло.
Жесткой стальной хваткой.
И снова в лице, в глазах, во всем в нем безумная ярость.
Безграничная. Заставляющая холодеть. Замораживающая всю мою кровь в лед.
Он резкими толчками доводит себя и меня до оргазма.
Несмотря на весь ужас от того, что вспыхнуло сейчас в его глазах, что прожигает меня насквозь, до костей, на руку, сжимающую мое горло, я вся дрожу. Забиваюсь в неистовстве. Захлебываюсь.
Мечусь по подушке, пытаясь сдернуть его руку и беззвучно, без воздуха, ору, ощущая дикое, безумное, невероятное наслаждение с острыми капельками ужаса перед этим мужчиной.
Убьет? Вот сейчас? Задушит?
Его сперма резко бьет мне внутрь.
И рука отпускает.
Бадрид просто падает на подушки со мной рядом.
Проводя напоследок рукой по спине так, что меня всю выкручивает от этого легкого прикосновения.
И я просто проваливаюсь в темноту.
Чувствуя, как тело бьет то жаркой, то ледяной дрожью.
Как внутри все сжимается и горит. Горит и опаляет инеем.
20 Глава 20
* * *
За окнами уже темно, когда я прихожу в себя.
Неужели?
Это возможно?
Я проспала целый день!
На столе возле постели стоит остывший завтрак. Или обед. Или ужин. Впрочем, неважно.
Голод безумный. Бешеный. Но пока я даже не шевелюсь.
Все тело горит.
Подрагивает.
Кажется, внутри все еще происходят эти судороги.
Пусть слабые, но я вся после этой ночи стала настолько чувствительной, что снова и снова по телу проходит дрожь. От каждой легкой пульсации внутри меня.
Не верю!
Прижимаю ладони к горящим, как в огне, щекам.
Это… Это было на самом деле? Неужели возможно ТАК?
Блаженство. Рай. Совершенно запредельный!
А я после той первой страшной ночи была уверена, что секс — это боль и унижение.
Но нет.
Это не секс, — понимаю, чувствуя, как снова вспыхиваю.
Это мужчина. Бадрид.
Только он. Только он способен так довести до края. До бездны. В которую сваливаешься. Так заставить гореть.
И…
Он не ушел сразу, понимаю, глядя на примятую постель со второй стороны.
Он остался. Он здесь спал!
Сердце начинает биться так часто, что обхватываю грудь руками.
Он. Спал. Со мной. В одной постели!
После всего того, что сделала моя семья!
И ласкал.
Боже, как он меня ласкал!
Как сокровище.
Как по-настоящему любимую женщину. С такой дикой ненасытной страстью!
Пальцы на ногах поджимаются.
С губ сам по себе слетает блаженный стон.
Вся комната, все вокруг до сих пор пропитана его запахом.
Сильным. Терпким. Таким по-настоящему мужским.
С легкой дымкой крепкого алкоголя.
Что для меня значит эта ночь? Эти безумные, безудержные ласки?
Конечно, он никогда не возьмет меня в жены. Никогда. Ни второй, ни третьей, никакой.
Алекса замарала наше имя. Она его просто уничтожила. Будущего нет.
Но…
Я вспоминаю, как он на меня смотрел и сердце снова дергается.
Если так будет каждую ночь…
Если он будет со мной… Хотя бы так…
Я согласна.
Нет!
Я была бы счастлива.
Потому что…
Пора признать себе самой.
Я люблю его. Люблю!
С той самой первой встречи!
И…
Если бы он не был женихом Алексы, я поняла бы это сразу! И не сопротивлялась своим чувствам!
Боже!
Какой он!
Только вспоминаю каждое его прикосновение, и тело дрожит, как натянутая струна!
И хочется большего!
Просто обнять его, засыпая. Позволить себе проводить рукой по его коже. По лицу. По крепкой груди, в которую он впечатывал меня, как в камень. И за которой так надежно, что хочется спрятаться от всего остального мира.
Говорить. Просто встречать его после трудного долгого дня.
В его библиотеке. Или пусть даже в этой комнатушке. Просто слушать, как прошел его день.
С ним хочется всего.
И пусть он был жесток с самого начала.
Даже, возможно, жесток к моему телу.
Он был в своем праве. За такое он мог бы избить меня кнутом и вышвырнуть голой на улицу. Истерзать. Отдать своим людям на потеху.
Он мог убить. Всех нас. Всю семью.
Не мне его судить за то, что было с ним впервые.
И он…
Теперь он подарил мне настоящее блаженство!
Подарил рай, о котором я даже помыслить не могла!
— Бадрид… — шепчу, чувствуя, как на лице расцветает блаженная улыбка.
Еда пахнет так, что урчит в животе.
Но вместо нее я тянусь за его подушкой.
Обхватываю руками, поднося к лицу. Шумно, как он, вдыхаю его сводящий с ума запах.
Уже ночь.
Он придет?
Я буду ждать…
Уже ночь!
Вскакиваю, выныривая из новой полудремы.
Если Бадрид придет, я же должна привести себя в порядок!
И уж тем более не урчать голодным желудком при нем!
Резко подымаюсь с постели. Чувствую, как покачиваюсь на ногах. Они до сих пор еще дрожат.
Несусь в ванную, быстро намыливаю тело и волосы.
И все же… Все же на миг замираю, стоя под теплыми струями воды.
Вот теперь. Вот теперь я чувствую, ощущаю, что по-настоящему стала женщиной.
Как тогда, еще в родительском доме, осматриваю в высоком зеркале свое тело.
Опускаю руки. Веду по груди, слегка задевая соски. Представляя, как он меня касался.
И вздрагиваю, закрывая глаза. Едва подавив громкий стон.
Искры в один миг разносятся по всему телу. Отдаются в бедрах.
Веду руку ниже.
Осторожно раздвигаю разбухшие после его ласк складки. Провожу рукой там. Чувствуя, будто только знакомлюсь с собственным телом. Только узнаю его.
Нажимаю на узелок клитора, чувствуя, как он твердеет под моим пальцем.
Это вспышка. Не взрыв, как с Бадридом ночью, нооо…
Меня простреливает так, что выгибается спина. Приходится упереться рукой о стену, чтобы не повалиться на пол.
— Мари…
Чудится мне его рваный, жадный хрип. Стоит в ушах. Бьет спазмами внутри моего тела.
Он разбудил во мне женщину.
Невероятно!
Такую, о которой я сама пока еще ничего не знаю.
И сейчас…
Сейчас даже мое лицо выглядит совсем иначе.
Разгоряченные красные губы. Алый румянец. И светящиеся глаза.
Я почти не узнаю себя. Я стала совсем другой!
Возвращаюсь к постели, напоминая себе, что Бадрид может появиться в любой момент.
Жадно, почти не глядя, глотаю остывшую еду, не чувствуя вкуса.
Пытаюсь перестелить простыни, взбиваю подушки и поправляю одеяло. Полотенце то и дело падает с моего тела, обнажая его.
Но я лишь придерживаю его рукой, позволяю почти повиснуть.
Некогда. Не хочу тратить ни минуты. Ведь он может войти в любой момент!
— Эй.
Дверь распахивается, а я так и замираю. С подушкой в руке и спадающим одеялом.
Та самая женщина средних лет, что молча приносила мне еду, даже на меня не глядя.
— Одевайся. Быстро. Тебе пора.
Чуть не в лицо мне швыряет какие-то тряпки.
Грубая ткань. Такая, что даже рукам неприятно держать. Колет кожу.
21 Глава 21.
— Быстрее, — резко приказывает она, так на меня и не глядя. — Даже самые ленивые давно поднялись и начали свою работу. А в этом доме ленивых не держат. Их выбрасывают на улицу!
Одежду, которую она бросила мне прямо в лицо, я успеваю поймать.
И все равно, она бьет по нему хуже самой хлесткой пощечины.