Изгнанник на цепи (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович. Страница 27

Закрывший глаза старый кицуне, полностью растерявший шутовской вид, думал долго. Очень долго. Все сидящие за столом мужчины, вне зависимости от ранга, возраста и собственного интереса в изложенной ими проблеме, смиренно ждали, пока тот соизволит открыть глаза.

Сам Ирукаи Сай, чей возраст преодолел уже планку в сто тридцать лет, совсем не был главой какого-либо могущественного рода Иных. Он не был известным мудрецом или ученым, тайным прознатчиком или особо приближенной к двору персоной. По сути, этот старый лис был самым простым и не очень удачливым кицуне, вполне рискующим умереть от старости, так и не получив себе хотя бы второй хвост. Но с другой стороны…

…он был единственным чистокровным кицуне, чье увлечение людьми давно стало для него главной страстью жизни. Можно сказать, он знал их лучше, чем они сами.

Ирукаи Сай открыл глаза и еле слышный шепот переговаривающихся между собой аристократов утих. В тишине на него устремилось около четырех десятков пар глаз людей, готовых слушать.

А у него было, что им сказать.

Глава 10

— Догоняяяяяйте!

Иеками радостно махала нам обеими руками с холма, подпрыгивая на месте. Даже с расстояния в двадцать метров было заметно, как она вновь подвергает свою одежду на груди серьезными испытаниям. Опершись на трость, я стоял и курил, размышляя — а не поторопился ли с выбором жены? Если бюст Рейко «поправится» еще на пару размеров, то весьма велик шанс, что ходить она не сможет, придётся придумывать ей какой-нибудь рюкзачок противовес…

— Идём-идём! — вяло сделала ей ручкой Цурума, а затем, покосившись на меня, заметила, — Вот уж не думала, что ты в таком состоянии предложишь нам выбраться на пикник. Ты в порядке?

— Да-да. Сейчас отдышусь и пойдем дальше.

Выбрались мы на это действо вчетвером, выбрав конечной целью совсем безлюдный сейчас парк Синдзюку-Гёэн. Всю прислугу я оставил дома, посему шли мы налегке, взяв с собой лишь нанятого мной носильщика, бодро топавшего позади процессии. Возглавляла же её неугомонная Рейко, выступая в качестве разведки… хотя я бы сказал, что распугивателя птиц, людей и прочих парнокопытных млекопитающих. В авангарде шла чуткая и о чем-то догадывающаяся Цурума, периодически бросающая на меня полные подозрения взгляды, ну а в центре волоклись с видом умирающих мы с Момо.

Причина, озвученная мной для вылазки, была проста — здоровье и еще раз здоровье! Нельзя постоянно сидеть в хоть и просторном, но доме, а по улицам и магазинам в такое неспокойное время гулять совсем уж неразумно. Природа звала нас прильнуть к её исцеляющему лону!

Остальные причины я никому озвучивать не стал, хотя они, естественно, тоже касались здоровья. Ранним утром, едва успев допить первую чашку кофе, я совершенно неожиданно для себя получил телефонный вызов. Узнав у Уокера, кто мне позвонил, заинтересовался и принял трубку. Один знакомый и взволнованный голос мне озвучил некое предложение, выглядевшее, скорее, как просьба, но, совместными усилиями, мы привели его в надлежащий вид. После чего я дал согласие, проинструктировал дворецкого и начал размышлять о здоровом образе жизни, в котором явно не хватало пикников. Недолго поразмыслив, я сам совершил совсем недостойный порядочных людей утренний звонок, огорошив им еще одного заслуживающего всяческого уважения человека. После короткого вежливого разговора актуальность идеи пикника игнорировать уже было никак нельзя.

— Давайте быстрее! — вновь загорланила Рейко на весь парк, прыгая и вовсю маша конечностями. Она определенно была счастлива.

Зимний токийский парк действительно расслаблял. Величественную тишину безлюдного парка совсем не портили голые деревья, наоборот, на их фоне воздух казался еще чище и прозрачнее. Можно было спокойно любоваться небом. Было не очень-то и тепло, всего каких-то градусов двенадцать, поэтому все оделись достаточно легко — девушки щеголяли в демисезонных расстегнутых куртках по колено, под которыми у них виднелись рубашки и плотные свободные брючки. Культ женских юбок на острове царил только в отношении простолюдинов, так как большинство девушек и женщин голубой крови так или иначе практиковали боевые искусства, предпочитая при их наглядном применении ничего лишнего не показывать… везде, за исключением территории академий, где они носили «мини» для тренировки контроля.

Насколько Рейко лучилась радостью и энергией, настолько же Гэндзи излучала в пространство тоску и апатию, демонстрируя полнейший упадок сил. Я понятия не имел, как это у нее получалось, но девочка-девушка, несмотря на вполне самостоятельное свое передвижение, была более похожа на труп, чем большинство виденных мной мертвых людей. Несколько раз я мимоходом ловил на себе просящий взгляд двух полуоткрытых зеленых глаз и мог сейчас поспорить на всё, что угодно, что Момо мимикой просила взять её на ручки! Меня! Еле ковыляющего и опирающегося на трость! В прошитом металлической сеткой костюме!

Прогулка получилась на славу… разумеется, после того как мы, выбрав полянку, разложили пледы и снедь, наполнив чашки из термосов тем, кто что предпочитал. Рейко и Момо трескали приготовленные аль Батруджи бутерброды так, что нам с Шино пришлось поторопиться, дабы самим что-то осталось. Сама же телохранительница немного расслабилась, наконец положив рядом с собой свой меч. До этого она шла, держа катану за поясом, что девушку немного смущало — у остальных видимого оружия не было никакого.

Девушки (кроме Момо) вовсю интересовались Англией и её столицей. Всё-таки дома, в окружении слуг, они пока чувствовали себя скованно, а вот оставшись наедине со сверстниками, расслабились, тут же превратившись во вчерашних детей.

Рассказывал я, не приукрашивая действительность. Лондон был туманным, мрачным и очень опасным местом, где самый простонародный выходец из степных хабитатов мог возвыситься до высот, о которых его соплеменники не могли даже и мечтать. Именно это делало город таким опасным — он манил. Манил молодежь, только окончившую многочисленные шотландские университеты, ученых со всех уголков земли, изобретателей и мастеров, но хуже всего — обещал шанс неприкаянным.

На городских улицах в изобилии было тех, чья птица удачи задержалась. Люди, потерявшие надежду, деньги и здоровье из-за двенадцатичасовых фабричных смен, начинали сбиваться в банды и грабить горожан. Их отстреливали, загоняли в просторные подземные коммуникации, в некоторых из которых постоянно плескалась миазма, а изредка даже арестовывали, заставляя до конца жизни горбатиться на рудниках. Раз в год действующий монарх устраивал благотворительную акцию, нанимая на свои деньги межконтинентальник, на котором желающие могли бесплатно вернуться назад на материк.

А что делать? Один из наиболее развитых в мире индустриальных городов нуждается в куда большем количестве хрупких и не особо важных человеческих жизней, чем могут предоставить ему роженицы-англичанки. Тем более что туманный Альбион исполняет свои обещания — человек тут действительно может возвыситься вплоть до получения гражданства и дворянства. Конечно же умный, образованный, талантливый и нашедший куда приложить свои не бесконечные силы, но шанс есть. Дела преуспевших «гостей» столицы широко освещались, заманивая множество легковерных дураков, что будут через пять-десять лет сидеть в подворотнях, выкашливая клочья легких, и сжимать в руке заточку, в надежде кого-нибудь ограбить. Но эти пять-десять лет они проведут на многочисленных английских плавильнях, фабриках и мануфактурах.

К слову, лондонская полиция скорее напоминала немалых размеров армию, состоя из головорезов, для которых городские бои были почти ежедневной рутиной. Англия заманивала десятки тысяч авантюристов в год, превращая непосед в пользующуюся всемирным спросом продукцию.

— Как-то это… ужасно, — передёрнула плечиками посерьёзневшая Рейко, — Не обижайся, Ариста, но это варварство.