По грехам нашим. В лето 6732 (СИ) - Старый Денис. Страница 19

У меня было страстное желание посетить земгалов, которые, как я знаю, ожесточенно сопротивлялись орденцам. Но все же авантюризма и так уже более чем предостаточно — потеряли десять человек, да двое легко раненные в отряде. Терзаемый угрызениями совести, я соглашался на направления пути, которые казались максимально безопасными, даже и стоящие больших усилий и удлиняющие путь. Не заглянули и к поляне, где разбили отряд ливов. Андрей же пообещал сам туда по-тихому сходить.

Когда уже до Юрьева оставалось полдня перехода, мы остановились осмотреться. Дозоры, разосланные из крепости, показали, что вокруг города концентрируются войска местных балтских племен, видимо это были ливы и латгалы. Были замечены и накидки с крестами. Решили разведать дорогу, но идти ночью максимально осторожно. И когда мы уже были под стенами Юрьева, получили три стрелы, которые, слава Богу, ударили в телегу.

— Охолони, православные, — как можно зычно крикнул я.

— А ты кто будешь? — спросили стражники на стене.

— Боярин Корней буду — князю скажи! — уже более спокойно сказал я. Ну правильно — кто еще под самый рассвет будет «шляться». Вот интересно только — целились

Через полчаса мы уже разгружали наши две повозки. Ничего особого в них не было, но пять мечей, два арбалета, пять копий, четыре добротных кольчуг, да ведра в роли шлемов. В целом же это богатство. Но я бы намного больше заработал у себя в поместье.

В ожидании войны

Глава 9. В ожидании войны

— Боярин Корней Владимирович, князь ждет тебя, — нарушил мои размышления посыльный от князя Вячко.

Я смотрел на пожилого, но мужественного князя. С его образа, который предстал передо мной, можно было снимать высокобюджетный фильм. Нет смысла сценаристам и режиссеру приписывать излишнюю харизму, героизм, самопожертвование — все в нем есть и все гармонично. Теперь есть, после того, как я рассказал о перипетиях нашего рейда по вражеской территории. Вячко неоднозначно воспринял новости о своей дочери. Похоже, он ее похоронил, или был уверен, что над ней надругались, поэтому был, если не счастлив, но доволен. В один миг мне даже показалось, что на лице сурового с опустошенными глазами князя промелькнула улыбка.

— Так люб той латинянин Софии? — в очередной раз переспрашивал Вячко.

— Да князь, вона сказала, что усе добро было, а Дитрих той — добры вой, не спужался нападения и сам жалее Софию, — продолжал я разными словами говорить об уже сказанном ранее.

Только после третьего круга рассказа о Софии, мне удалось все же перевести разговор в другое русло.

— Числом войско буде больше за пять тысяч. А то и сем. У Кукенесе ужо стоит три сотни рыцарей, а з ими аще две тысячи розных слуг, копий, да конной рати, — продолжал я.

— Ты радееш пойсти на их? — спросил Вячко, как будто прочитав мои мысли.

— Так, треба бить па ливам да латгалам. И треба у Новгород слать грамоту, — высказался я.

Ливы и латгалы были самым слабым звеном в формирующейся военной антирусской машине. Идеологически они стали непосредственно слугами, лишенными серьезных прав и независимости. В отличие от эстов, которые идут на соглашения с Вячко и совместно готовы защищать русский город, который некогда был их племенным центром. Балтские племена, находящиеся на службе германцев, хуже вооружены и представляются менее профессиональными воинами. И именно их немцы бросят в первых рядах, чтобы балты измотали русичей и конная лавина окончательно поставила точку в сражении. Во взятии крепости ситуация будет похожей.

Уже через час был собран совет, на котором и решались данные задачи. Было решено отрядом до семи сотен конных ударить по одному из лагерей ливов, где было порядка восьми сотен воинов. Ударить следовало в предрассветное время. Это должен был быть наскок и быстрый отход. Необходимо только либо угнать, либо разогнать тех немногочисленных коней, на которых ливы патрулируют округу. Также еще одной задачей было добыть провиант. В крепости еще не ощущалась нехватка продуктов, но людей было много и осаду мы могли держать долго. В любом случае нормальное питание только способствует и восстановлению сил у ратников и нормальному боевому духу.

В этот раз мое имя даже не звучало. Никто не рассматривал возможность моего командования операцией. Спасибо, что поблагодарили за разведку! Это мы, своим маленьким разведывательно-диверсионным отрядом обнаружили этот большой лагерь и разведали безопасные, относительно конечно, подходы к нему, даже указали, где расположен обоз у ливов. Командовать отрядом рвался сам Вячко, однако и его смогли оттеснить, и общее командование взял на себя Глеб Всеславович. Частью конных будет командовать Филипп, другой частью, то же кстати из того войска, что мы привели, подручный князя. Выход был запланирован в следующую ночь.

Я же был уставшим, поэтому и молчал и не рвался особо в бой, да и воспринял свое неучастие в предстоящем бою нормально, без самовлюбленных истерик. Переходы по болотистым лесам не прошли для меня даром. Жутко хотелось спать и даже перед сном выпить чего горечительного. Вот я и позвал Франческо Ларенти, Андрея и открыл бутылку виски, да нарезал колбаски домашней, что так здорово готовят в Речном. Можно подумать, что алкоголь — это проявление слабости. И я соглашусь, но только когда лежа на диване и пить в два горла. А когда нужно быстро снять стресс, чтобы не сойти с ума после боя, чтобы унять мысли, трясучку всего тела, а не только рук, нужно выпить и поспать.

Поседели душевно, уже на третьей кружке перестал замечать, что генуэзец практически не говорит по-русски, хотя уже многое понимал, и общался с ним как с соплеменником. Попели песни, и я не помню, как уснул. Уже сквозь сон слышал, как Андрей, заикаясь, промямлил, что «наши де пошли громить поганцев». В этот раз регенерация и ускорение метаболизма не сработали.

Утром отходил плохо. Или моя регенерация подводит, или я все же вчера так перепил, что даже магическое исцеление было бы бессильно. В городе же все шло чинно, спокойно, ничего не говорило об утреннем бое.

Заметил, как генуэзцы отрабатывают удары своими копьями. Самым энергичным был мой вчерашний собутыльник. Однако, больше никто не занимался и я, умывшись водой из деревянной бочки, что стояли наполненные по всему городу, пошел к нашему командованию. Оказалось, что зарядка уже прошла, а тренировка по боевому слаживанию будет к вечеру и я даже немного расстроился, что все под контролем и мне нечего делать. Думаю, что утренняя тренировка арбалетчиков сейчас идет только потому, что их кондатьер банально проспал побудку.

Минуты тянулись медленно, я слонялся по городу из угла в угол, походил по деревянной крепостной стене из огромных дубовых стволов, пытался со стены рассмотреть в бинокль направление, куда удалились наши сотни, но тщетно. Тренироваться не тянуло, есть не хотелось, пить воду не хотелось, а другого нельзя. Тогда я пошел спать.

Разбудил меня шум со стороны равелина, подумал уже об атаке, но тут понеслись новости по улицам города со скоростью звука. Разобрать подробности было нельзя, но главное — наши разбили ливов и возвращаются с их обозом и сотнями пленных. Последние сведения даже немного покоробили. Ну, зачем нам пленные? Самим через месяц-другой зубы на полку класть.

Всеобщее ликование, почему-то, меня никак не захватывало. Напротив, было какое-то настороженные ощущения. И только через полтора часа в бинокль я уже мог рассмотреть двигающуюся колону победителей в первой серьезной стычке с расставленными крупными дозорами по всем сторонам.

Входили в город воины под восторженные крики. Гражданских в Юрьеве оставалось вряд ли больше трех сотен, но они, как и ратники, не участвующие в сражении, создавали эффект толпы. Я так же стоял в сформированном коридоре, щуря глаза, и корча рожицы из-за того, что в голове бил набат от шума. Находясь в центе толпы, я не преуспел в попытках рассмотреть наших героев и тех трофеев, что они взяли.