По грехам нашим. В лето 6733 (СИ) - Старый Денис. Страница 24

Первые три дня перехода были медлительными, так как постоянно проводили слаживание разношерстных отрядов тяжелой конницы и отрабатывали взаимодействие их с легкой кавалерией и стрелками. Пришлось даже полностью потратить день на учения. Однако, на пятый день перехода мы вышли к Юрьеву, где были встречены овациями.

— Были даны, две сотни, подошли под стены и в ночь ушли. У меня токмо две сотни ратных, да была сотня эстов, что ушли ратится под Ревель два дня тому. С кем мне данов бить? — оправдывался на пиру в честь нашего входа в город тысяцкий Антип, которого оставил на хозяйстве Вячко.

Юрьев, кстати, стал еще одним важным камнем преткновения в хороших и доверительных отношениях великого князя владимирского и Пскова. Вольный город хотел присоединить недалеко находящийся Юрьев к своей земле, но город остался за рижским князем. Получалась такая Калининградская область в России, которую я покинул, очутившись в прошлом. Юрьев был окружен чужой территорией балтов и Пскова, но намечающийся союз с балтскими племенами, да и псковичей Ярослав обязательно поприжмет, и город станет важным логистическим центром уже на русских землях. Эсты же, которые имели на эти земли больше всех прав, отказались от Юрьева в пользу Вячко, но землю обрабатывают совместно с русичами, как и обороняли стены крепости. Хороший пример добрососедских отношений.

— Ты повинен град боронить, разумею я, что не мог ты бить данов, — успокоил я тысяцкого и уже обратился к Филиппу. — Треба дозоры усилить, да данов, что под Юрьевом хаживают изловить, неможно ведать им число нашей рати. Бери три сотни булгар, да сотню берендеев.

Наутро отправились в путь. Две тысячи семьсот человек, четыре пушки-единорога, десять пушек корабельного типа, огромный обоз — все это выглядело как великое переселение народа, только ревущих баб с детьми не хватает. Тут еще и дождь лил три дня как из ведра, что я боялся массовой простуды, поэтому, где только можно, по дороге, в деревнях, которые еще не были разорены, покупали молоко и пили его, старались сушить вещи, раздали все отрезы ткани на портянки, чтобы можно было менять на сухие. Так же от любого в войске разило луком и чесноком, пили травяные отвары.

Нам удавалось обходить стороной главного врага любого средневекового войска — массовые небоевые потери. В войске обязательно на привалах и стоянках кипятили воду, любое расстройство желудка рассматривалось как проблема. А пища обязательно была с термической обработкой в большей части вареная.

Через четыре дня перехода в сторону Ревеля показался большой отряд Филиппа, который устроил сафари на датчан. Довольный Филипп не только разбил две сотни данов, которые действительно рыскали по округе в поисках провианта, но захватил много трофеев. Разбившись на два отряда, наши конники, взяли на копье один обоз, который так же предназначался для данов и был собран, уверен не добровольно, в деревнях эстов. Но, кроме того, что был разбит отряд датской конницы, да взят обоз, который в большинстве и пользовали для своих нужд охотники на оккупантов, так и были получены важнейшие разведданные.

— У дне перехода табор данов. Их четыре тысячи, мают катапульты. Ревель возьмут за утро, або через день. Треба поспешать, — сообщил Филипп разведданные уже тысяцкий Филипп.

Я воспользовался положением и возможностями воеводы, которым меня назвал великий князь, и назначил Филиппа тысяцким — в моем войске он будет с таким званием, а там посмотрим. Я и сам не уверен в том, что смогу остаться воеводой. Филипп же только подтверждал данные многих малых отрядов, которые были отправлены на разведку, так как до Ревеля оставалось не многим больше тридцати верст.

Датчан действительно около четырех тысяч, что очень много. Видимо, даны решили прийти на долго. И это еще одно доказательство, что Северную Русь уже поделили. Думается, что данам поэтому средневековому плану «Ост», отписали в зону ответственности и Псков. Я знал, что у них сложные, даже вражеские отношения с империей и выделить такое количество воинов на второстепенные цели для Дании, это серьезное решение.

Было бы хорошо, чтобы послать весточку в город. Там, наверняка царит уныние и апатия. Ясно, что дни обороняющихся сочтены и счет этот очень короткий, если не произойдет чуда. Вот мы и будем создавать чудо.

— Тимофей, покличь Лавра, — попросил я своего помощника.

После предательства Андрея, его отряд изрядно был прорежен, но не все характерники были сочтены нелояльными, треть отряда остались. Вот и настало то время, когда стоило проверить реальность тех сказок, что приписывала молва к этим людям. В «тактико-технических характеристиках», прилагающийся к характерникам, утверждалось, что они могу отводить взгляды и бесшумно ходить. В последнем я был и сам уверен — испытывал, но насчет незаметности относился скептически. Проверим.

— Лавр, пошли пять человек до Ревеля из характериников. Яко же дойдут до эстов, дадут черные дымы, сам не идешь, — дал я распоряжения сотнику, в чьем подчинении сейчас и был отдельный отряд, который мало задействовали в спецоперациях, а все больше в общем строю.

Достав свой походный блокнот, я начал вычерчивать схему расположения лагеря данов, их обоза, стоянки кораблей. План полевого сражения был уже принят в черне. Единственно, что может его немного видоизменить — география и рельеф местности.

Любое сражение, как мне кажется, нужно вести из понимания стратагемы. В бою нужна хитрость и понимание происходящего на поле боя. Если сражение доведено до свалки, стратегически оно проиграно, если это свалка не специально спровоцирована, как в морском бою у Трафальгарского мыса, когда англичане специально создали свалку, используя свои сильные стороны. Пусть в последствии поле боя останется за тобой, путь даже и враг побежит, или попробует сдаться, что в условиях свалки и горячки боя сложно, ты все равно проиграл. Потеря большого количества воинов при ограниченных ресурсах — немыслимая трата. И говорить о том, что применение стратагем — не рыцарский подход к войне, что нужна честная сшибка — чушь! Наслышался я о «цивилизованных рыцарях» и их отношении к поверженным и покорённым.

Мне видятся три основные причины побед монголов над своими, казалось более многочисленными, экономически обеспеченными, соперниками. Первая — это необычайная дисциплина, добиться которой немыслимо тяжело. «И, если воин, идущий сзади, увидит, что другой воин обронил что-либо и подымет это и присвоит себе, то будет он убит, и его десяток» — гласил один из наказов Чингисхана. Или придание смерти десятка воинов за бегство одного и сотни за бегство десятка? Не были монголы стальными воинами без страха и упрека, им приходилось соответствовать высоким требованиям из-за системы. Именно система стала главной причиной побед монголов.

Вторым фактором, который влиял на победы монголов, стали именно стратагемы. Толи кочевники хорошо ознакомились с книгами китайцев, толи они сами пришли через свой опыт к схожим умозаключениям, но воинские уловки, хитрости были верными спутниками монгольского войска. Уловки с переговорами и посольствами, засадные полки, тактическое отступление, рассеивание войска и быстрый его сбор в кулак — то, не многое, что применяли монголы. Маневры, как кажется, достаточно прямолинейны, но и этого хватало для их противников, чтобы проиграть степнякам. Если же посмотреть на схожее противостояние со своими уловками и восточными хитростями монголов и Джелал-ад-дина, то только внутренние распри в войске наследника государства хорезмшахов позволили Ченгизхану, и только при его личном присутствии, разгромить Джелал-ад-дина. И то после ухода большого контингента турков-сельджуков из союзной антимонгольской коалиции.

Третей же причиной побед монголов я вижу этнопсихологический фактор. Я являюсь приверженцем теории пассионарности Льва Гумилева. Особенно после того, как я имел удовольствие наблюдать за псковичами. Монгол уходит в поход на пять, шесть, сем лет и не ропщет. Монгольские воины идут с минимальными запасами, рассчитывая поесть на месте, у завоеванных народов. В крайнем случае, он сделает надрез на шее одного из своих коней и выпьет крови, запив молоком кобылицы. Способны на такие подвиги те же псковичи — да, но далеко не все?!