По грехам нашим. В лето 6733 (СИ) - Старый Денис. Страница 37

Для выработки плана, мной, а больше никому информация была недоступна, учитывался опыт еще не состоявшегося сражения времен Столетней войны и войн венецианцев и генуэзцев, может немного пизанцев. Единственной тактикой которых был абордаж и использование в Средиземном море горючих смесей, которые называли чаще все «греческим огнем». Наш же расчет был на артиллерию. Корабль подходит на уверенный выстрел картечью, выкашивающую часть защитников судна, но не ввязывается в бой, а старается уйти дальше, чтобы не попадать под обстрел с луков и арбалетов. Следующие позади наши «князья» с «Храбрым Мейлисом» идут на абордаж и только в случае, если другие корабли противника не будут близко с атакуемыми. Вот так пройтись по немецкой эскадре и уходить в Ригу. Полностью разгромить вряд ли получится, но и для этого решения уже есть условные знаки флагами.

— Аще ладьи немца, — прокричал вперед смотрящий из гнезда.

Приказав слезать «глазастого» наблюдателя, я сам забрался в гнездо и принялся считать корабли противника. Насчитал восемьдесят три. Шли они разрозненно, только передовая группа коггов из десяти держала что-то вроде построения.

— Уходим, — скомандовал я и мы пошли на соединение с нашим флотом.

Через четыре часа мы начали обход по большой дуге флота немцев, точки кораблей которых я наблюдал из гнезда в бинокль, оставляли на грани видимости в оптику, опасаясь быть замеченным.

Уже когда мы разминулись с кораблями рыцарей, вперед смотрящий, который сменил меня, выкрикнул, что на «Святом князе Владимире» поднят сигнал «наблюдаю противника». Действительно впереди виднелись шесть точек, которые шли практически нам навстречу. Еще через полчаса наш флагман, вырвавшись значительно вперед, дал сигнал «делай как я». Ветер немного сбивал с курса, корабль немного кренило влево, но и противник был в таком же положении, только получал крен вправо.

— Клык, готовься, — скомандовал я, когда расстояние с кораблями противника сократилось до двух верст.

Немцы не собирались уходить от боя, видя перед собой только семь кораблей, вот только в вооруженный оптикой глаз виднелись еще десять наших кораблей. Когда же они станут видны и противнику, столкновение будет неизбежно. Я же считал, что вновь повезло — мы наблюдали, скорее всего, отставшие от основного флота корабли и можно будет понять, на что способна наша эскадра в сражении в меньшим числом врага.

— Бей, — скомандовал я, когда Клык отчитался, что навел орудие на корабль, до которого оставалось метров пятьсот.

Дальняя картечь ударила по кораблю и людям на нем, которые только готовились к встречи с нами. Однако, результат был больше психологическим, так как видимых потерь у немцев не было, а часть стальных шариков ушли мимо.

— Сбить ход! — прокричал Жадоба — капитан на флагмане.

Дальше я не принимал участие в бое, понимая, что своими суетливыми командами могу только навредить. На мой взгляд, насколько я понимал, все делалось правильно. И ход сбавили, свернув один из двух парусов, и дали возможность перезарядить пушку, и сам Жадоба вывел когг на лучший для стрельбы курс.

Второй выстрел прогремел, когда расстояние между двумя кораблями было уже менее двухсот метров, и стал наиболее эффективным. Стальные шарики картечи прошивали, и доспехи части защитников сбивали с ног стоящих позади воинов. Тех же немцев, которые были бездоспешными, картечь сметала за борт по нескольку человек.

Заниматься абордажем этого корабля не стали, сзади уже приближался «Храбрый Мейлис», где ратники уже держали абордажные крюки, а арбалетчики держали в прицеле немцев.

Еще дважды мы повторили предыдущий сценарий нашего первого морского боестолкновения, пока не обнаружили только один оставшийся немецкий корабль, который хотел выйти из боя, но был взят в клещи.

— Сдавайтесь, мы не хотим лишних смертей, — прокричал я в рупор из березовой коры.

Ответа не было минут десять, после чего с немецкого корабля прокричали:

— Воинство Христово сдаваться не может, нас господь ведет, и кто вы, что так странно говорите на моем языке?

— Я княжий воевода Корней Владимирович и у вас десять минут на принятие решения, иначе будете атакованы, — я отложил рупор и стал оглядывать морские просторы, где уже затихали бои, а еще недавно немецкие корабли, становились русскими.

Через двадцать минут Бер с десятью ратниками зашел на борт бывшего немецкого корабля для организации мирной передачи судна.

— Прошу вас, воевода, — говорил первым перешедший по мостку на наш корабль барон Гуго фон Каллинберг. — Не трогайте священников, отпустите. Только сохранение их жизней стало причиной моей сдачи вам корабля.

Действительно чуть в стороне демонстративно спиной к нам стояли на коленях и молились три священнослужителя. Епископская шапка на одном из них говорила о том, что далеко не рядовые церковники нам попались. Я решил проявить благородство, не стоит еще больше раздражать противника и заставлять его биться до конца. Каждый враг должен бороться с мыслью о том, что можно нам сдаться без кровопролития.

Разгром десяти кораблей рыцарей был полный. Три судна медленно, но верно уходили под воду и русичи с маниакальным азартом перекидывали все найденное на вражеском корабле добро, пока корабли полностью не спустились на дно. Остальные немецкие корабли сменили своих хозяев, и остро встал вопрос о пленных. Их было не менее половины, оставшихся в живых от первоначального количества команд и пускать в расход три сотни, пусть и пришедших огнем и мечом покорять земли, людей я категорически не хотел. Роль палача была мне противна!

— Жадоба, бери «Ярослава Владимировича» и веди ладьи немцев у Ригу, жду тебя на сим месте, — обратился я к бывшему ушкуйнику, а ныне одному из морских командиров.

Я же принялся думать. Получалась определенная несогласованность в действиях немецкого воинства. Если рыцари, что пришли морем, начнут высадку, то им придется еще дней пять ждать остальное войско, да и мазовецкий князь только выдвигается на соединение с немцами. Тогда можно успеть разбить десант и уже дожидаться остальных участников шабаша. Тогда и операция в море может сыграть отличную роль в разгроме.

— Жадоба, — вновь обратился к уже собирающемуся к переходу на другой корабль, стоящий ближе всего к нам, ушкуйнику. — Грамоту дам Филиппу и князю Вячко.

Через четыре часа девять кораблей уже удалялись в сторону Риги, а остальная эскадра направилась в сторону немецкого флота. Наблюдать и следить за передвижением вражеских кораблей сейчас главная задача.

Глава 15. Там, где мы — там победа!

Слежка за флотом нервировала немцев. Мы двумя кораблями несколько раз оказывались в поле зрения противника, пытаясь вынудить его на действия. И провокация, наконец, удалась. Видимо, крестоносцы посчитали, что это все два корабля из Риги, и они только занимаются разведкой. Вот прекратить передачу информации о себе рижскому князю немцы и решили.

Из всего большого флата отделились пятнадцать кораблей и устремились за нами в погоню. Преследователи шли ходко и уже через два часа расстояние между нашими двумя кораблями и немецкой эскадрой значительно сократилось. Я даже опасался, что немцам удастся настигнуть нас раньше, чем мы приведем рыцарские корабли в засаду. Однако, успели!

К чести немцев, они не стали отворачивать, когда увидели больше двадцати кораблей русичей, спешащих им навстречу. Да и должны были немецкие флотоводцы понимать, что ветер больше поможет русичам, а еще нужно время на разворот, что не только потребует время, но и расстроит порядок.

Еще в начале операции пушку, что стояла на нашем флагмане, перенесли на корму и с одного из кораблей добавили вторую. Поэтому обстрел вырвавшегося вперед корабля противника должен быть вдвое эффективным.

— Клык, — обратился я к артиллеристу и тот поднял руку в знаке, что орудия готовы.

Выждав еще минут десять и дождавшись пока расстояние с врагом не сократиться до двухсот метров, а лучники врага уже не начали бить навесом, пусть пока и безрезультативно, я скомандовал: