Там, где обитают куклы... (СИ) - Кулецкий Алексей Николаевич. Страница 49

«Итак, друзья мои», — доктор подвел их к карте, на которой был нанесен маршрут прибытия испанцев на мексиканскую территорию, — «8 ноября 1519 года в ацтекскую столицу Теночтитлан прибыл испанский отряд во главе с Эрнаном Кортесом. Гостей приветствовала местная знать, расположившаяся на подступах к месту под названием Малькуитлапилько, что означает «конец вереницы пленников». В 1487 году, когда ацтеки освящали великий храм в Теночтитлане, вереница людей, предназначенных для жертвенного алтаря, доходила до этой точки. Шеренга достигала четырех километров, тянулась до великого храма, и пленные стояли в ней в четыре ряда». «Впечатляет…. Послушайте, сеньор Альварадо», — проговорил Альберт, — «Где же они брали материал для своих мероприятий?»

«Вы немного поторопились со своим вопросом», — улыбнулся доктор Хуан, — «Я как раз и хотел рассказать об этом. Дело в том, что массовые жертвоприношения представляли собой достаточно позднюю традицию. Она сформировалась в Центральной Мексике под влиянием новой идеологии, пришедшей вместе с нашествием северных племен, среди которых были тольтеки и ацтеки. Особенно этим ритуалом прославились ацтеки, которые даже вели специальные войны для захвата пленников с целью принесения их в жертву».

«Как ни странно, именно у ацтеков впервые, среди индейских племен, была сформулирована мысль о единобожии. Да, это именно так!», — доктор уловил вопросительные взгляды друзей, — «Имперская стратегия политического единства, впервые в регионе достигнутая ацтеками, требовала общегосударственного порядка и в области идеологии. Однако официальная религия неизбежно продолжала представлять собой смесь локальных верований и культов при полном теологическом хаосе». «Совсем не случайно правитель Тескоко Несауалькойотль, выражая свое отношение к этой религиозной неразберихе, приказал воздвигнуть храм в виде высокой башни, где не оказалось ни одной статуи или изображения» — продолжил он.

«Несауаль… койотль… Доктор, как вы можете так просто выговаривать эти имена?» — искреннему удивлению Тома, казалось бы, не было предела. «Поработаете над темой индейской культуры с мое и вы тоже будете выговаривать их без малейших трудностей!» — с улыбкой отозвался доктор, привыкший за свою жизнь к вопросам подобного рода, — «Так вот, этот храм он посвятил «Неизвестному Богу, Творцу всего сущего». Заметили? Сходство с Богом в христианстве?» Друзья согласно кивнули.

«Божество без образа и без объясняющего мифа было названо Ипальнемоуани — «Тот, из-за кого мы живем». При этом Несауалькойотль даже не рассчитывал на понимание современников!», — заключил он. «Никто из смертных не может видеть Бога и при этом, остаться в живых…» — произнес Макс. «Именно!» — ответил доктор Хуан. «Когда-то в этом был замечен в Египте некто, по имени Эхнатон, он же — Аменхотеп Четвертый» — присоединился к разговору Генри, — «Он провел масштабную религиозную реформу, но при этом он сам так и не был принят и понят современниками! Причем, сделал он это задолго до появления хоть каких-то намеков на зарождение христианства!»

«Друзья мои, вы мне нравитесь своим широким кругозором!» — Хуан Альварадо показал поднятый вверх большой палец, — «Если вы не возражаете, я все же подолжу! В претендовавшем на всеобщую гегемонию Теночтитлане при Мотекусоме I Старшем, теологами была предпринята попытка систематизировать религиозное учение, придав ему некую рациональную логику и структуру. Основой этой идеологии стали жертвоприношения, превращавшиеся в самоцель!»

«С таким поворотом событий, вероятнее всего, началась необратимая деградация религиозного окраса самого ритуала жертвоприношения, которому не было вразумительного объяснения со стороны сословия богословов и жрецов», — доктор Альварадо развел руками, приглашая их к новому стенду. «Новая религиозная концепция служила обоснованием так называемой «военно-мистической» идеи, согласно которой Солнце являлось верховным божеством ацтеков», — он показал пальцев вверх, — «А они, будучи его союзниками, должны были поддерживать светило, а следовательно, весь мир, кровью принесенных в жертву пленников. Согласитесь, друзья мои, все это довольно умозрительно и логики здесь относительно немного». «Так, человеческое жертвоприношение превратилось из эксклюзивного средства коммуникации с богами в основу религиозной практики ацтеков», — доктор показал на литографию, изображавшую один из таких ритуалов, — «Оно стало считаться прямым способом доставить божеству его пищу, умилостивить или отблагодарить его за помощь».

Они перешли в последний зал, посвященный религиозным обычаям не только индейцев Мексики, но и Южной Америки тоже. Небольшая, но сплоченная группка экскурсантов, во главе с маленьким человеком в толстых очках, остановилась у карты полуострова Юкатан. «Обратите внимание, друзья мои, на эту карту», — доктор Альварадо навел красную точку лазерной указки на северную оконечность полуострова. «Для того чтобы доставить послание к вершителям их судеб, посланники могли отправляться не только «наверх», но и «вниз», в священный колодец — например, в «Колодец жертв» в Чичен-Ице. Этот способ практиковался вот здесь, на полуострове Юкатан».

«Его местность, иссушенная Солнцем, представляет собой известняковую платформу с множеством круглых карстовых провалов, заполненных водой. Вода, скапливающаяся в этих карстовых колодцах, называемых сеноте, считалась священной водой мироздания», — Хуан продолжал водить указкой по карте, — «Дело в том, что древние астрономы майя представляли созвездие Большой Медведицы в виде богини-старухи, льющей девственную воду из перевернутого кувшина».

«Две звезды ковша Медведицы указывали на полярную Звезду» — доктор стал изображать пальцами знаменитый «ковш», — «…то есть на север. А город Чичен-Ица, согласно сакральной географии майя, оказывался в самой северной точке земной проекции Млечного Пути, Небесной Веревки, в представлении местных жителей». «Так что местные колодцы вполне подходили на роль вместилищ священной воды», — Хуан Альварадо многозначительно оглядел присутствующих, — «Враждующие племена даже заключали договоры о праве прохода к территории колодца для жертвоприношений. Правда, последние находки археологов, спустившихся на дно «сеноте», свидетельствуют о том, что в жертву отнюдь не всегда приносились люди, человеческих останков в колодце было найдено немного».

«А теперь посмотрим, как дело с жертвоприношениями обстояло у инков», — доктор остановился у картины, на которой был изображен лежащий на камнях скрюченный мальчик, — «Вот, смотрите, — хорошо сложенный мальчик с правильными чертами лица в сопровождении жрецов совершает «восхождение в небесную мерзлоту». Путь тяжел и, несмотря на множество шерстяных одежд на ребенке, у него по дороге, судя по всему, обмораживаются пальцы. Достигнув высокогорного святилища, пришедшие совершают подготовительные обряды, а потом оставляют жертву в вечном холоде. На этот раз его не убивают ударом в затылок, как часто поступают с другими, а помещают в склеп живым, пока он еще находится под воздействием наркотических средств. Он умрет от холода, еще не успев очнуться от дурмана, естественным образом свернувшись для тепла в позу эмбриона, столь характерную для перуанских мумий». «Не знаю, может, я не понимаю чего-то, но как можно было так обращаться с детьми…» — несколько растерянно проговорил Том, глядя на картину. «Такие были времена… увы…», — ответил ему доктор.

«В данном случае действие происходит в Андах», — продолжил Хуан, — «О том, что инки также практиковали человеческие жертвоприношения, свидетельствуют различные изображения обнаженных жертв со связанными за спиной руками и фигур с ножом в одной руке и отрезанной головой в другой. Чаще всего в жертву приносили пленников, захваченных во время войн и набегов. Однако особо доверенными посланниками к богам-предкам могли стать лишь специально отобранные, красивые дети — лишенные физических недостатков и не достигшие половой зрелости».

«Вышеописанная практика — оставлять жертву в святилищах высокогорных районов на высоте около 6 тысяч метров — имела общеимперское значение и приурочивалась к декабрьскому солнцестоянию. Но… Не все так было просто и здесь…» — доктор покачал головой. «Порой таких детей отправляли и в дар Инке, то есть — правителю, Инка — это не имя», — уточнил Хуан. «Для проведения ритуала капак хуча великое жертвоприношение в царском святилище. Если Инка хотел отблагодарить отправителя, он посылал ребенка обратно к родителям, чтобы его принесли в жертву в родном селении», закончил он свою мысль.