Малыш на заказ для миллиардера (СИ) - Лакс Айрин. Страница 14

Чтобы что?

Ой!

Миллиардер подхватывает меня на руки. Я бью его по плечам.

— Поставь! Отпусти меня! Я лучше ковылять и хромать буду, чем вот так, у тебя на руках!

— Успокойся. Я всего лишь отнесу тебя в машину. Постоянно на руках носить не собираюсь.

— И не надо! — огрызаюсь.

Едва попа приземляется на кожаное сиденье, стремлюсь отползти внутрь салона, но не тут-то было. Анваров присаживает на корточки и тянет ногу на себя.

— Что у тебя с ногой?

— Не трогай, больно! — взвизгиваю автоматически.

Но пальцы Анварова на удивление мягко трогают моя грязную, запыленную пятку.

— Асхат, дай мне аптечку и посвети. Я хочу посмотреть, что здесь.

— Поверь, это пустяки! Я выживу!

— Цыц, Раисова!

Пальцы Анварова чуть крепче сжимают щиколотку, но без боли. У этого наглеца на удивление мягкие, осторожные прикосновения, но в то же время я чувствую, что он может быть другим.

Под его несокрушимой оболочкой плещется океан силы, которая не выходит из берегов бесконтрольно. И, на самом деле, такая демонстрация уверенности и самообладания пугает даже больше, чем вспышка злости бывшего мужа.

Я же знаю Юрку: он иногда может вспылить, но потом долго-долго извиняется. Сегодняшнее происшествие показало, что Юра — мелочный трус, и от него стоит держаться подальше.

Но что из себя представляет Анваров, я могу лишь смутно догадываться!

Пока он тщательно обрабатывает мою ступню, промыв перекисью рану, потом омывает водой из бутылки грязную ногу, накладывает пластырь.

— Ты всего лишь оцарапала ногу. Но довольно глубоко. В любом случае, жить будешь. Дома тебя осмотрит врач.

Как только горячие пальцы мужчины соскальзывают с ноги, я забираюсь в самый дальний угол заднего сиденья. Коварный Анваров занимает место рядом со мной и властным жестом опускает ладонь на мой живот.

— Знаешь, я не люблю, когда мой живот трогают! — шиплю рассерженной кошкой.

— Полюбишь, — возражает миллиардер, поглаживая меня.

Его прикосновения не вызывают во мне ярой волны отторжения, как те прикосновения, которыми меня щедро одаривали гости Юры.

Самое странное, что изнутри меня затопляет теплой волной.

Я ощущаю толчки сына.

Тук-тук-тук…

Вибрации глубоко внутри, но я хорошо чувствую их.

Впервые за целый день!

Слезы облегчения струятся по щекам.

Анваров медленно отнимает ладонь и вибрации затихают.

— Держи платок, вытри слезы, — предлагает мужчина.

Я торопливо смахнула слезинки и сама притянула ладонь Анварова на живот.

— Что? — удивляется он.

— Ничего. Пусть твоя рука полежит здесь. Так надо.

Снова чувствую вибрации и едва ощутимые толчки…

Так приятно.

Невольно ловлю себя на мысли, что если бы на месте Анварова сидел Юра, он задал бы с десяток вопросов и начал сюсюкаться с моим животиком.

Но Анваров — другой. Совершенно.

Скорее всего, его отличия со знаком минус, но сейчас я просто наслаждаюсь секундами счастья беременной мамочки, которая точно знает, что с малышом все в порядке.

Через полминуты толчки затихают. Конечно, это же не концерт по заявкам.

В ладони Анварова отпадает необходимость, я пытаюсь снять клешню, но сам миллиардер не торопится это делать.

— Все, убирай прибор!

— Прибор находится у мужчин в штанах, Раисова! — хмыкает он и лениво перекатывается на сиденье чуть дальше. — Поехали, — обращается к водителю.

— Постой! Во-первых, я не верю, что ты отец моего малыша!

— Я покажу тебе результаты тестов ДНК на отцовство. Несколько независимых лабораторий подтвердили этот факт! — чеканит мужчина, заглядывая глубоко в глаза и словно кромсая на кусочки мою надежду о медицинской ошибке.

Теперь я знаю, что он не врет. Просто знаю. На каком-то невероятно глубинном уровне.

Конечно, я придирчиво изучу анализы, но он не врет мне сейчас…

— Во-вторых… Не трогай моих родителей! Не смей вредить моей семье.

— Нет причин вредить им, когда ты рядом со мной — послушная и готовая дать мне желаемое.

Чертов торгаш! Снова выставил это условие. Похоже, он просто взял меня двумя пальцами за глотку. Я не могу игнорировать факт возможного причинения вреда семье.

Придется подчиниться.

— Что будет с Юрой? — пытаюсь не терять самообладание.

— Что будет с Юрой? — повторяет немного удивленно. — Тебя это тревожит?

Анваров пристально разглядывает меня, словно не верит, что я могу беспокоиться за Юру после его недавних выходок.

Не должна беспокоиться, знаю! Поделом бывшему козлу! Но я боюсь, что такой, как Анваров, может зайти слишком далеко.

— Да, я хочу знать, что с ним будет.

Анваров задумчиво погладил стильную бородку, подчеркнув простым жестом мужественную челюсть и красивые губы, на которые можно залипнуть. Пытаюсь не любоваться его лицом — красивым по-мужски, с резкими, четкими линиями…

Пытаюсь, но не получается.

Анваров привлекателен, даже когда сыплет угрозами, расписывая ужасы:

— Может быть, Юрий больше не сможет передвигаться без костылей. Может быть, просто пропадет без вести. Или отправится по миру с протянутой рукой… Словом, я еще не придумал! — почти весело перечисляет варианты, один другого кошмарнее.

— Это ужасно!

— Он это заслужил! Распускал руки, — жестко возражает Анваров. — Тебя должен радовать факт, что больше Юрий тебя не потревожит. Как ты могла связаться с этим слизняком? — морщится.

— Слизни безобидные! Не то что крокодилы… — адресую свой взгляд Анварову, чтобы он понял: я говорю именно о нем!

— Вообще-то меня называют Аллигатором. Верх оригинальности.

И бровью не повел.

Похоже, ему просто все равно. Хоть горшком с навозом назови, Анваров знает себе цену и плевать, что и кто говорит о нем за спиной!

— Чем тебе так дорог этот Юра? — процедил сквозь зубы Анваров.

Я немного удивленно посмотрела в его сторону. Неприятно, что я беспокоюсь о Юре?

После всего, что было, Юра мне глубоко неприятен, но это не значит, что я желаю ему смерти, жестокого избиения или лишения всего, чем он владеет.

Думаю, Юра уже наказан, он мечтает о детях и никогда не сможет завести своего ребенка, только и остается, что облизываться на чужих беременных!

На вопрос, почему я беспокоюсь о Юре, отвечаю первое, что пришло в голову. Потому что знаю, в гуманность Анваров не поверит. Пусть поверит в остатки былых привязанностей.

— Когда-то нам было хорошо вместе.

Анваров каменеет телом и меняется в лице. Его и без того холодные глаза становятся совсем ледяными. Он заглядывает мне в лицо, но словно выворачивает душу наизнанку.

— Пять минут удовольствия стоили всего, что было потом? После болезненного для тебя расставания!

Он слишком пренебрежительно отзывается о пяти минутах. Будто сам способен на большее!

— Можно подумать, ты знаешь, что было со мной после расставания! — пытаюсь избежать неприятного разговора.

— Знаю. Навел справки!

Я забываю, как дышать под его взглядом.

Он не шутит.

Мне становится не по себе от того, что этот мужчина за один день смог узнать обо мне всю подноготную и успел поковыряться в личной жизни. Может быть, даже в ящик с бельем свой нос засунул…

— Если ты все знаешь обо мне, то должен понять, что я не такая, как ты. Когда случается ссора или размолвка, я не ищу способ уничтожить человека, просто даю себе зарок не доверять.

— Очевидно, у тебя очень короткая память. Если ты забыла о предательстве…

Злюсь.

Потому что Анваров говорит почти то же самое, что сказал папа относительно Юры.

Не могу ничего возразить Анварову.

Наш диалог заходит в тупик.

У меня больше нет желания обмениваться с этим мужчиной ничем.

Я просто смотрю в окно и пытаюсь выстроить внутри себя монолог с требованиями, которые просто необходимо озвучить. Вполне возможно, что я трачу время зря…

Он такой жесткий. Тиран.

Анваров не согласится играть по моим правилам и не станет считаться с моими требованиями. Но я пока предпочитаю обманывать себя иллюзией разумного разговора и обсуждения всех нюансов…