Лорд в кандалах (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович. Страница 40

— Ну и тварь…, - обморочно вытолкнул из себя здоровяк, а затем сделал попытку отпихнуть мою руку, — Не нужно… Мне конец.

— Это обезболивающее. Сильное, — попробовал я настоять.

— Лучше… пуля, — хрипнул мужик, — Устро-ишь?

— Да. Расскажи, как он выглядел?

— Не он… они…

Хрипя, кашляя и плюясь кровью, Колба выдавил из себя короткий рассказ, как оно всё было. Штаров приказал половине отряда неусыпно следить за единственным действующим лифтом, несмотря на то что один человек стоял на посту, внимательно прислушиваясь к механизмам подъёма. Когда они заработали, он велел всем и каждому взять кабину на прицел. Когда она открылась, все солдаты начали стрельбу сразу же. Здоровенная зеленая тварь, похожая на помесь крокодила и обезьяны, уж точно ничем не напоминала мой «Свашбаклер» или вообще вообще хоть что-то, что должно существовать на этом свете.

Какое-то время, секунды три-четыре, выстрелы тяжелых пулеметов смогли удержать тварь на месте, но это оказалось уловкой. За спиной обезьянокрокодила стояли люди, кинувшие каждый по гранате. Это стоило одному из них руки, оторванной осколком, но отряду Штарова это стоило вообще всего. Секундная задержка позволила монстру вырваться из лифта и… всё остальное я могу наблюдать сам. Колба же перед смертью мне желает сообщить лишь одну вещь.

— У того… кому оторвало руку… слышишь? У него черная смола сочилась. Вместо крови. Вязкое такое дерьмо.

— Очень ценно, — медленно произнес я, вставая, — Ты меня очень выручил.

— Катись… в зад! — выкашлял умирающий, — Я… теперь… верю. Ты бы сам нас кончил! Кха! Или… сверху. Слишком много всего… слишком…

— Да. Извини, — я нажал на спусковой крючок «пугера», добивая Дмитрия.

Не заслужил мужик лживого утешения, да и не поверил бы всё равно. Они были смертниками с того момента, как Штаров сделал мне предложение, от этого некуда было деваться. Самый маленький в мире СЭД на гладиевых мышцах никаким образом не мог появиться во владениях российского императора. Точка.

Пора бежать.

Спеша к воздушному порту, я готовился как к схватке с Оливером, так и к противостоянию с сопровождающими его гримвиками, о которых рассказал Колба. Тягучая черная кровь была характерным отличием этих существ. Да уж, неплохую компанию нашел себе наследник Эмберхартов… хотя, наверное, не нашел, а создал.

У реальности множество отражений. Зазеркалье и Тень — одни из самых дружелюбных к обычному человеку, остальные куда хуже. Среди них отражение Смерти является одним из наиболее малоаппетитных. Там существуют души, умудрившиеся привязать себя к миру живых столь крепко, что сила притяжения Иггдрассиля на них почти не работает. Однако, потеряв возможность ощущать реальность через живое человеческое тело, они попадают в отражение Смерти, где и ходят по бесплодным равнинам, периодически питаясь друг другом, либо обрывками агонизирующей энергетики умирающих в реальности людей. Эти сущности чаще всего безумны с точки зрения человека, но некоторые из них сохраняют определенную долю рассудка и даже договороспособны.

Иметь дело с гримвиками почти не имеет смысла. Да, ты можешь убить человека, а затем призвать тварь в еще теплое тело, позволив ей приобрести чуть ли не точную копию личности убитого, но высококлассную замену таким образом организовать невозможно, максимум — молчаливого слугу, который начнет разлагаться уже через неделю, причем едва ли не взрывными темпами. Он будет способен короткое время копировать оригинал, да и то плохо. Поведенческая матрица расползается, структурировать воспоминания у мертвого духа нет времени, так еще и собственные идеи и желания, столь сильно привязавшие душу к миру, тоже аукаются. В общем, почти бессмысленно… если тебе не нужно прикрытие в городе, где происходят массовые убийства. Так что у Оливера три полных сил и энергии подвижных зомби, жалеть которых он не станет. Они уже ему помогли проникнуть в лабораторию, а значит, перестали иметь цен…

«Берегись!»

Если бы не вопль Эйлакс, то от меня бы осталось две половинки. Удар меча выскочившего из-за угла однорукого гримвика был силен и резок, куда сильнее, чем это требуется, чтобы разрубить человека пополам с помощью длинного гладиевого меча, но, предупрежденный, я отскочил назад за долю секунды до этого события, стреляя из «атласа» в грудь агрессору. Три тяжелые пули заставили тело неживой твари покатиться по земле, но особого впечатления на нее не произвели. Поспешно выстрелив пару раз в волокущихся ко мне из последних сил безумцев, привлеченных шумом, я выдернул из ножен свой клинок, лихорадочно вертя головой по сторонам.

«Других рядом нет, только этот», — уведомил меня Эйлакс, уловивший мое беспокойство.

Кратко поблагодарив его, я пошёл в бок от обманчиво медленно встающего гримвика. Неживая тварь в изрядно потрепанном кителе поняв, что я не купился, бешено прыгнула вперед, размахивая мечом моего брата как легкой веточкой. Последний патрон в барабане «атласа» оказался потрачен зря, поэтому, промахнувшись, я сцепил зубы и напрягся, парируя размашистый удар неживого своим мечом. Пальцы ожившего трупа оказались слабее моих, меч вывернуло, ломая их на противоходе, а я, чуть восстановив равновесие, сам уже нанес горизонтальный удар, срезая гримвику половину черепа.

Тело выходца из чужого плана свалилось на землю, а затем начало исходить черным вонючим дымом, от которого я поспешно отступил. Пришлось брать второй «атлас», успокаивая вновь появившихся зараженных, хотя трата боеприпасов прошла зря, люди уже еле могли ползать. Эпидемия шла на спад… по естественным причинам.

Я подобрал клинок Оливера. Удивительно вообще, что он взял его с собой, но еще удивительнее то, что он его отдал. Почему? Для его одержимой формы использование меча неудобно? Да без разницы, мне пригодится.

Еще две твари Смертного плана оказались чуть дальше, устроив на меня полноценную засаду с помощью автоматов прямо в парочке жилых домов, стоящих крайними к воздушному порту. Благодаря подсказкам приноровившегося Эйлакса, я знал о их местоположении заранее, от чего смог прокрасться к одному из монстров сзади, проткнув его череп мечом. Второй, видя в окно кончину товарища, начал палить длинными очередями, а затем, после того как кончились патроны, пошёл в лихую кавалерийскую атаку с массивным табуретом над головой через улицу. Шесть пуль из «пугера» заставили даже эту слабоубиваемую дрянь приуныть и замедлиться, что помогло решить вопрос тычком меча в лицо.

Гримвики. Неординарно. Неэффективно. Неожиданно. Но кое о чем говорит, даже больше — буквально кричит, что все Эмберхарты, кроме меня, являются париями. От них отвернулись, долги перед ними отказываются признавать, а возможности Оливера и Роберта даже при поддержке покойного Мура, были совсем не тех масштабов, о которых я предполагал изначально. Я мало знал о измерении смерти, но достаточно было лишь того, что найти адекватного и договороспособного аборигена там было сложнее, чем заставить обычного демона отработать без какой-либо оплаты. А тут целых трое.

Здание воздушного порта заставило меня зло ухмыльнуться. Не оно само, не шпиль лифтовыми и погрузочными платформами, а то, что творилось в небе над портом. Там медленно кружились четыре дирижабля, одним из которых был «Плач Элизы», открывший свои оружейные порты. Через матюгальники моего воздушного судна непрерывно лилась звуковая запись, оповещающая всех вокруг о чрезвычайном положении, в ходе которого любая попытка встать к эллингу будет пресечена самым решительным образом. Чтобы прекратить эту свистопляску и улететь отсюда, мне достаточно отдать мысленный приказ Арку. Ворон, находящийся в командной рубке «Плача» простучит клювом определенный код, после чего блокада будет снята, а мой транспорт приземлится.

Но пока у меня другие планы.

— Оливер…, - медленно проговорил я, заходя с мечами наголо в комнату ожидания. С обоими, так как против зелено-черной туши, действительно похожей на помесь крокодила с гориллой, пули были совершенно точно бессильны. Весил сейчас братец под тонну, а то и полторы, от чего хотелось крепко задуматься по теории происхождения энергии-массы, но это было бы сейчас слегка неуместно. Как, наверное, и задавать вопрос, долго ли мой старший брат тренировался, чтобы освоиться с длинным толстым хвостом, уравновешивающим его форму.