Не лезь ко мне в душу! (СИ) - Вилкова Дарья. Страница 21

В их словах был смысл. Так что спорить я не стала.

Оставшийся день прошёл без приключений. По крайней мере, я так думала вечером, идя по направлению своей комнаты.

Тильд выскочил из соседней двери как черт из табакерки, одновременно удивив и напугав. Как он вообще умудрялся это делать, с его-то габаритами? До двери оставалось несколько спасительных шагов, и я ускорилась. Мне не хватило двух.

Тильд выставил руку передо мной, перегородив путь к двери.

— Куда-то торопишься? — немного раздражённо спросил он.

Его тон и поведение меня взбесили до глубины души. Да он должен был вымаливать у меня прощение за свою выходку, а вместо этого он ещё и претензии предъявлял.

— Не твоё дело, Тильд! — прошипела я. — Дай пройти!

С этими словами я толкнула двумя руками его руку, надеясь убрать её со своего пути. Но не тут-то было. Тильд ещё больше напрягся и более того, поставил вторую руку с другой стороны, закрыв ещё и путь к отступлению.

— Предлагаю зайти в твою комнату вместе. Я хочу поговорить, — нагло попросил он в добровольно-принудительной форме.

— Хватит! Наговорились уже один раз. Больше я такой ошибки не повторю. Отпусти меня.

— Значит, будем говорить здесь, — решил он.

Я посмотрела по сторонам. Коридор возле нас опустел. Зато чуть дальше, с двух сторон, стояли небольшие группки студентов, с любопытством кидающие взгляды на нас.

— Ладно, — не желая выставлять на показ свои личные дела, согласилась я.

Тильд тут же расслабился. В его глазах больше не было жёсткости, наоборот, они излучали тепло и радость от моего согласия. Когда он был хмур, его глаза казались фиолетовым льдом, но теперь они напоминали вселённую с тёмными крапинками. Настолько он завораживал. Увидев такую красоту, я на секунду зависла. Но стоило Тильду улыбнуться, как оцепенение слетело.

Какого чёрта?

Проведя ладонью по сенсору, я открыла дверь и вошла внутрь. Тильд, к сожалению, последовал за мной.

И в этот момент я ужаснулась. И не потому, что оказалась с кронцем наедине. А потому, что с вечера я оставила жуткий бардак. При Вадиме я могла себе позволить слабость, но при всех остальных ни в коем случае.

Позорище.

Включив режим супер-скорости, я стала метаться по всей своей крошечной комнате, возвращая ей первозданный вид. И пока носилась по помещению, ни разу не взглянула на Тильда. Мне было стыдно. Поэтому я не видела, как он, облокотившись о стену, с интересом наблюдал за мной, позволяя себе разглядывать всё, что его душа хотела.

Положив последний фантик от конфеты в мусорку, я, с чувством выполненного долга, резко повернулась к нему, успев лишь на краткий миг увидеть его жадный взгляд на мою грудь. Но миг спустя он уже смотрел мне в глаза, и словно не было ничего.

Стыд за бардак прошёл, уступив место нервозности.

— Что ты хотел?

— Ты хочешь начать разговор с моих желаний? — с лукавой улыбкой спросил он. В его глазах загорелся фиолетовый огонёк, который мне срочно захотелось потушить.

— Мне не интересны твои желания. Но ты хотел поговорить, — села на стул, демонстративно скрестила руки и закинула ногу на ногу, желая показать всем своим видом моё отношение к этому разговору. — Ты хотел извиниться?

— Нет.

— А мне кажется, что ты должен, — выгнула одну бровь от такой наглости.

— Мне не за что просить прощения, — без тени сомнения ответил он.

— Тогда зачем пришёл?

— Соскучился, — пожав плечами, он тепло улыбнулся мне.

— А я нет. Уходи.

Улыбка испарилась, уступив место усталости. Только сейчас я заметила его помятость. Словно он уже пару ночей совсем не спал.

Тильд тяжело вздохнул.

— Я специально избегал тебя эти дни, чтобы дать тебе время остыть, привести чувства в порядок и осознать их. Но ты, я вижу, ещё сопротивляешься.

— Мне нечего принимать! — стальным голосом ответила я. — Хватит навязывать мне то, чего нет и никогда не было. Если ты в меня действительно влюблён, то, прости, но я говорю тебе — нет. Как бывает у кронцев, я не знаю, но у людей чувства порой не совпадают, и тот, кто влюблён, иногда остаётся с разбитым сердцем. И ты сейчас среди них. Больше мне сказать нечего.

Я надеялась, что Тильда оттолкнёт моя речь. Он действительно напрягся. Ему явно не нравилось, что я говорю. Но вместо того, чтобы уйти, он за пару шагов пересёк комнату и, поставив руки по краям седушки, приблизился к моему лицу.

Этот манёвр был для меня неожиданным и пугающим (хотя вместо пугающим, правильнее было бы сказать волнительным, но я всячески отгораживалась от такой интерпретации своих чувств). Я вжалась в спинку стула, насколько это было возможно, и замерла, попавшись в ловушку аметистовых глаз.

— Ты маленькая обманщица, — тихо, на уровне шёпота проговорил Тильд. Его тёплое дыхание коснулась моих губ, и это ощущение пустило импульс по всему телу.

Язык прилип к небу.

— Если бы я был тебе безразличен, ты бы не позволила себя поцеловать, — тем временем продолжал он. — И я бы отпустил. Но ты ответила на мой поцелуй. Пусть потом и оттолкнула, но сначала ответила.

Я пыталась собраться с мыслями и ответить ему, но он опередил меня.

— И даже сейчас. Ты не сопротивляешься, — его губы почти касались моих. Я вдыхала его дыхание.

Думала, Тильд поцелует меня, но вместо этого он прошептал:

— Почему ты так яростно сопротивляешься своим чувствам?

Я почувствовала разочарование. Своим вопросом он разрушил весь момент и отрезвил меня. А осознав свою реакцию на него, я испытала глубокое чувство презрения к себе.

Как я могла?

Моя нижняя губа задрожала, а тело затрясло. Тильд увидел мою реакцию и отстранился, но из кольца своих рук не отпустил. А у меня не было сил бороться с ним. Всё что я могла, это спрятать лицо в ладонях и, поставив ноги вместе, согнуться к коленям.

Тильд опустился на корточки передо мной. Осторожно коснулся моего правого плеча.

— Эй, Ульяна. Ну что ты? Я не хотел напугать тебя. Я бы никогда не стал принуждать тебя к тому, чего ты не хочешь, — проговорил он ласково, со всей нежностью, на которую был способен.

— Дело не в тебе, — охрипшим голосом еле выдавила из себя я.

— А в чём? — не получив от меня ответа, он добавил очевидное. — Тогда, может быть, в ком?

Единственное, что я могла, это тихонько кивнуть.

— Значит, дело всего лишь в этом, — скорее самому себе, чем мне, проговорил он, но слова Тильда разожгли во мне жгучую ярость.

Я резко подняла голову, едва не ударив своей макушкой его подбородок. Отодвинув стул, встала и возвысилась над ним.

— Всего лишь? — прошипела я, сузив глаза до тонких щелочек. — Для тебя это несущественная мелочь? Да?

— Я не это имел в виду, — растерялся Тильд.

Он тоже встал, и теперь уже мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть в его глаза.

— Я понимаю, что ты чувствуешь.

— Нет, не понимаешь! — перебила его. — Я всегда считала, что он моя настоящая любовь. Искренняя, всепоглощающая. Мне никто и никогда кроме него был не нужен. И всё это время я была уверена в своих чувствах. Но ты со своей подружкой-психологом лезете в мою голову, в мою душу! Коверкаете всё, во что я верила! — на грани истерики кричала ему. — И теперь получается, что мои чувства к Марку были ложью? Чем-то временным? Я чувствую себя грязной изменщицей и предательницей. Я искренне презираю и ненавижу себя за то, что ответила тогда на твой поцелуй. Но для тебя — это всего лишь небольшая проблема! И ты заявляешься ко мне и ждёшь продолжения!?

— Никто не говорит, что твои чувства к Марку были ненастоящими, — серьёзным тоном ответила он. — Ты отдала ему всё своё сердце, и оно по праву было его. Но он умер. И если твой мозг всё равно считает, что обязан хранить верность Марку, то твоё сердце решило иначе, — и уже мягче добавил. — И ты никакая не предательница! Ты верная, искренняя, самая замечательная девушка, что я когда-либо встречал. Я уверен, что будь Марк сейчас жив, ты бы и не посмотрела в мою сторону. Не кори себя за то, что ты живой человек, который хочет любить и быть любимым.