«Зимми»: христиане и евреи под властью ислама - Йеор Бат. Страница 30

Постоянное отрицание восточного измерения сионизма помогало создать образ Израиля в виде некоего колониального государства западного образца – даже если Израиль воспринимался как ответ евреев на геноцид нацистов. В этом случае Израиль рассматривается исключительно с точки зрения Запада, а это вступает в противоречие с реальностями истории, географии и демографии. Ни в коей мере не отрицая особой динамики, присущей европейскому сионизму, и его значительных достижений, не следует также забывать, что судьба Палестины и ее еврейского населения определялась законами джихад и неявными последствиями этой практики. Именно историческая амнезия, присущая восточному еврейству, послужила причиной интерпретации сионизма как исключительно европейского движения, даже если данное движение объединяет и охватывает все части нации, рассеянной в изгнании. Эта короткая память во многом ответственна за нынешнюю ситуацию, в которой ставится знак равенства между проблемой палестинских беженцев и европейскими антисемитизмом и нацизмом, тогда как это следствие значительно более древней трагедии. Только если будет принята во внимание история зимми, найдется и решение, удовлетворяющее стороны конфликта, – в соответствии с историческими реальностями, создавшими это положение.

Ситуация, с которой сталкивается сейчас Израиль, представляет собой наглядную иллюстрацию не существования зимми в истории, стертое с арабских карт (за исключением Египта, покончившего с этой практикой), государство Израиль не упоминается в протоколах и документах международных организаций в тех странах, где ООП пользуется автоматической поддержкой большинства населения. Подобная политика возрождает принцип исключения из истории народов зимми, наследников древних цивилизаций Востока. Процесс забвения – процесс, связанный с завоеваниями с последующим провозглашением исключительных арабо-исламских прав, продолжается и по сей день.

Кумулятивный эффект этих факторов, действовавших в течение столетий, должен был привить народам зимми политическую инфантильность – иными словами, безответственность в отношении своего исторического предназначения. Для современных событий в Ливане характерны феодальные распри сект маронитов и соперничество между их лидерами, проводящими в жизнь политику знати зимми, этого финансового оплота арабизма. Можно найти сходные модели поведения в сопоставимых ситуациях прошлого, например, среди армянской и еврейской верхушки, а в девятнадцатом столетии – у греков.

В Израиле аполитичная позиция широких масс восточного еврейства составляет один из аспектов синдрома зимми. С этой точки зрения политическая активность «палестинских арабов», многие из которых являются потомками мусульманских колонистов XVIII – XIX веков из Восточной Европы и с Кавказа, может быть сравнима с молчанием евреев – выходцев с Востока. А они могли бы не только защищать свои нрава на свою древнюю землю, но также и доказать, что в арабских странах (где они подвергались эксплуатации и вынуждены были покинуть их), еврейские общины существовали задолго до арабских завоеваний. Этот контраст между активностью «палестинцев» и молчанием бывших зимми наглядно демонстрирует различие между теми, кто привык к доминированию, и теми, кто привык к безропотности и безгласности. Причина состоит в том, что зимми не способны думать в терминах права; скорее, они ограничиваются представлениями о благодарности и терпимости. Этой позицией они обязаны угнетению со стороны доминантной группы; правда, как дополнительный фактор, следует упомянуть и иерархический характер социальной структуры общин самих зимми.

Вряд ли уместно здесь обобщать, но уже довольно часто случалось, что в трудных исторических обстоятельствах официально утвержденные властями лидеры зимми не поднимались до уровня храбрости и терпения всего своего народа. Зависимость от посторонней помощи, отказ от ответственности, вследствие отсутствия политической свободы, связанность традиционной экономической ролью, развившейся во времена угнетения – вот типические характеристики данной группы, не смогшей ни достичь политической зрелости, ни обрести полного национального суверенитета.

История зимми, прослеженная во всем ее многообразии, наглядно показывает, как тирания приводила к искривлениям в поведении низшей группы, а эти искривления оправдывали ее угнетение в глазах тиранов. Противоречит логике убеждение, состоящее в том, что некоей группе приписываются вредоносные и извращенные свойства, причем, на самом деле, лишь для того, чтобы сохранить монополию на человеческое достоинство и оправдать собственную тиранию. Если условия существования зимми напоминали положение подвергшихся колонизации народов, в некоторых аспектах они были гораздо трагичнее. Типичные характеристики этой ситуации: унижения, отверженность и непрекращающиеся страдания, наводят на мысль о мученичестве, сознательно принятом ради зашиты духовной свободы.

Изучение исторических документов, т.е. всего комплекса имеющих отношение к делу, возбуждает, помимо прочих чувств, чувство известного недоумения. Как все-таки смогла выжить группа человеческих существ, подвергавшихся столь сильному угнетению, даже если, как это уже было замечено, имелась значительная разница в степени и характере угнетения в разных регионах и в разные периоды истории исламского мира? Описывая условия жизни марокканских евреев в районе Атласских гор в 1901 году, французский писатель отмечал:

«Достойно удивления, как под властью такой тирании народ смог сохранить свою веру, несущую ему лишь мученичество. Можно только вообразить ненависть, которую возбуждало в завоевателях сопротивление этих несчастных постоянным погромам и казням».

Эта проблема носит настолько сложный и самостоятельный характер, что в рамках нашею исследования невозможно ее рассмотреть. Единственное, что можно попытаться сделать – это придать ей форму четко сформулированного вопроса.

Во– первых, следует спросить, возможно ли сохранение народа в таких обстоятельствах, или то, что мы видим, -не что иное, как жалкие остатки некогда процветавших общин Древнего Востока, свидетельство политики, приведшей, скорее, к их уничтожению, нежели сохранению? Некоторые историки называют эти остатки «ископаемыми культурами». Мы знаем случаи массового вероотступничества членов больших христианских и зороастрийских общин, и вряд ли возможно, чтобы люди по собственной воле отказались от своей веры в пользу веры завоевателей. Молчание, окружающее два первых иска арабских завоеваний, вынуждает историка обратиться к предположениям. Вряд ли можно оспаривать тот очевидный факт, что огромные материальные и социальные блага, распространявшиеся на завоевателей, были одной из главных причин обращения в ислам. Следует помнить, что массовые обращения всегда следуют за периодами великих регрессий. Слово «вымирание» подразумевает как физическое, так и духовное уничтожение какой-либо группы населения – вне зависимости, какие методы при этом используются. Похищение детей и насильственные обращения сирот – примеры принуждения, не связанного с физическим уничтожением, так, например, действовали власти Османской империи, осуществляя насильственный набор в армию и последующее обращение в мусульманство христиан-подростков.

Если и впрямь что-то сохранилось, то это следует рассматривать в соответствии с двумя критериями – количественным и качественным. Качественный аспект относится к сохранению таких характеристик народа, как история, язык, литература, а также осознание нацией своего прошлого и наличие созидательных устремлений. Многочисленные факторы повлияли на степень самоотчуждения каждой из групп зимми. Так, например, общины коптов и армянский народ всегда рассматривали себя как общность, объединенную специфической культурой и историей, тогда как православные христиане осознавали себя только как религиозное меньшинство. Уже в наше время евреи стали единственным немусульманским народом на Ближнем Востоке, добившимся политической независимости. С известными допущениями то же можно сказать и о ливанских христианах. Но если в Израиле евреи говорят на своем национальном языке, христиане в Ливане говорят на языке своих завоевателей – арабов. Три главных причины способствовали успешному национальному возрождению Израиля: наличие исторической памяти, сохранение национально-религиозных институтов и рассеяние (изгнание).