Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе". Страница 102

Он прошептал ей заранее «прости».

Его прощание отзовётся болью, когда она проснётся.

Гермиона словно ощутила на себе внимание и, несколько раз моргнув, наконец сфокусировала взгляд на Драко:

— Привет…

— Привет.

Она потянулась к нему, чтобы улечься на грудь. Без разрешения. Он бы позволил ей всё. Позволил бы даже убить себя.

— Почему ты не позвал меня, когда случился приступ? — сонно прошептала она. Драко подумал, что Гермиона слышала, как сердце у него в груди начало разгон, предательски выдавая его чувства.

Он молчал. Не хотелось отвечать. Не хотелось ничего, кроме того, чтобы вот так, обнявшись, лежать и слушать скрип шатающихся стен хижины. Его/её дома.

— Пойдешь со мной на бал? — спросил он, не понимая собственных слов.

Наверное, эта мысль родилась только что. Просто чтобы кроме него — никто. Никто другой не был с ней завтра.

Грейнджер приподнялась, заглядывая ему в глаза. Улыбнулась, чтобы в свою очередь задать встречный вопрос.

— Придёшь ко мне домой на Рождество?

Он сделает всё, что она попросит в эти последние дни. Всё, что угодно. Лишь бы украсть у времени лишнюю секунду рядом с Грейнджер.

Сейчас же всё происходило медленно. Так, как надо. Так, как хотелось.

— Почему так болит? — спросил он, кладя руку себе на грудь.

Её глаза взволнованно округлились.

— Опять приступ?

И Драко честно признался:

— Это не из-за него…

У Гермионы было то, что у Драко никогда не было в жизни: смелость. Смелость идти напролом с убеждённостью в своей правоте. Смелость встретиться лицом к лицу с правдой. И сейчас, в первый раз в жизни, он эту правду озвучил.

Драко признался ей.

В груди болело. Сердце истошно выло.

Ему плевать. Сейчас уже всё равно. Драко произнёс своё эгоистичное последнее желание, прикоснувшись к её руке там, где оставил свою подпись:

— Не забывай меня, Гермиона. Никогда не забывай обо мне…

Она сконфуженно посмотрела на его пальцы, которыми он вычерчивал букву «М» на сгибе её локтя.

— Как я могу о тебе забыть? — она улыбнулась, слегка толкнув его в бок.

— Просто… если что-то случится, никогда не забывай обо мне. Пусть ты будешь первым человеком… первым и единственным, кто знал меня настоящего…

Грейнджер легла на спину и положила голову на сгиб его плеча, вытянула руку вверх. Моли колыхались на её коже. Пальцем она коснулась буквы «М» и сказала:

— Для меня навсегда «М» значит Малфой. «М» значишь ты…

Это конечная его жизни. О большем нельзя было мечтать. Дальше просто некуда — обрыв.

Малфой сжал её в объятиях, заваливаясь на бок, лицом к ней. Чтобы смешать дыхание. Чтобы глаза в глаза. Просто чтобы наслаждаться последним, что давало ему ёбанное время…

Грейнджер научила его ходить по лезвию и не резать стоп. Грейнджер подарила ему счастье. Она показала как. Показала, как должно было быть. Просто потому, что он этого заслуживал. Так она сказала.

И сон, что он видел, исчез из памяти. Кошмар уплыл далеко. От них. От их жизней. От их вселенной на двоих.

У них есть время.

***

Драко сидел на кровати и наблюдал, как Блейз уже добрых двадцать минут крутился у зеркала, меняя галстуки и пиджаки. На его щеке белел кусочек туалетной бумаги — он порезался бритвой. Друг заметно нервничал, но старался не показывать вида.

— Что с твоим лицом? — спросил Малфой, наслаждаясь его нервозностью.

Забини обернулся, глядя в ответ чуть вскинув подбородок, и с гордостью произнёс:

— Я с таким родился, — хмыкнул он. — Красивое, правда?

Драко засмеялся и кинул в него подушку, от чего Блейз зашипел, отряхивая невидимую пыль с брюк. Десять минут до того, как они спустятся вниз, чтобы пойти на бал.

Драко видел, что сделал Забини. И честно признался, что это выше всех похвал. Зимний бал превратился в летний вечер. Везде были зелёные растения, обвивающие стены Большого зала. Вместо пола — короткая трава. Пахло розами из горшков профессора Стебль, которая с гордостью предоставила слизеринцу реквизит. Декабрьский вечер превратился в июльский день.

— Идём? — спросил Блейз, стоя у порога. — Ты кого пригласил? Ты мне так и не сказал.

— Да так… посмотрю по ситуации.

Малфою не хотелось делить с другими этот вечер. У него были свои планы. Он послал Гермионе записку, что будет ждать её у главных дверей школы.

С Блейзом они разошлись, и Драко, поправив свой чёрный галстук в тон такой же рубашке, зашагал к назначенному месту. Гермионы ещё не было. Он заметно нервничал. В холле оказалось пусто, что было ожидаемо — весь народ скапливался в главной части праздника.

И в тот самый момент, когда он услышал позади себя стук каблуков, Драко решил не оборачиваться. Решил растянуть этот момент.

Но когда повернул голову, мысли в голове исчезли.

Грейнджер красивая.

Очень.

Она распрямила волосы и зачесала их на бок, открывая вид на длинную голую шею. Чёрное платье в пол, в обтяжку, с глубоким разрезом на бедре, который открывал молочную кожу бедра.

Совершенна.

— Мы не сговариваясь оделись в один цвет, — смущенно улыбнулась она.

— Тебе очень идёт, — сказал Драко и протянул ей свой локоть.

И прежде, чем она взялась за него, он опустил на её плечи пальто, проговаривая про себя согревающее заклинание.

— Что ты делаешь? — она была растеряна.

Драко делал то, что давно хотел.

— Я веду тебя на свидание, Грейнджер.

Гермиона застыла, сильнее закутавшись в пальто, посмотрела вниз, на свои туфли. Он понял, что она немного испугалась, что придётся идти по снегу.

— Я всё продумал. Доверься мне.

Путь до Хогсмида занял меньше пяти минут. Всё это время, пока он шёл, левитируя её на трансформированном стуле, разбавлял вечер разговорами. Говорил о самых идиотских выходках Блейза. Подмечал остроумность Пэнси. Делал всё, чтобы Гермиона запомнила его друзей с его слов. И когда они дошли до дома, он аккуратно опустил её на землю и открыл дверь.

— Это же кафе, где продают пирожное, — сказала она, входя внутрь и осматриваясь.

Малфой заранее снял этот дом на один вечер.

Внутри всё было в плавающих по воздуху свечах, которые, потрескивая, мягко освещали единственный столик посередине комнаты.

— Я украл тебя с бала, чтобы провести это время вдвоём. Надеюсь, ты не проти…

Он не успел договорить. Гермиона, скинув на пол пальто, шагнула к нему навстречу, чтобы впиться в его рот поцелуем. Жадным, будто она много лет скучала по нему.

Дыхание поломалось за секунду. Прямо тогда, когда он почувствовал её запах. Полюбившийся запах детского шампуня. Грейнджер не пользовалась парфюмом. И это сводило его с ума.

Драко неохотно разорвал поцелуй, обрамил её щёки ладонями.

— У нас есть время. Поужинаем?

Но Гермиона — будто не в себе. Посмотрела на столик с бутылкой вина. Сделала пару шагов, чтобы схватить открытую бутылку и два бокала.

— Ты же не только нижнее помещение арендовал?

Господи.

Грейнджер ломала его пополам.

Малфой растянул губы в улыбке, еле сдерживаясь, чтобы не накинуться на неё здесь. Он указал рукой вверх, на лестницу, наблюдая за тем, как Грейнджер, скинув с себя туфли, с босыми ногами пошла наверх, отпивая из бутыли вино.

Наверное, они повлияли друг на друга, раз в ней стало столько дерзости.

Драко дал ей время, позволив подняться первой. Первой зайти в спальню для постояльцев. Первой сесть на кровать и первой взглянуть на него, когда он переступит порог. Ему страшно. Страшно навредить ей. Страшно испугать.

Малфой закрыл дверь, подперев её спиной и глядя на то, как она поставила бутылку на прикроватный столик. Глядя на то, как она поднялась, чтобы…

…чтобы одной рукой развязать бретельку на плече. Чтобы развязать следующую и скинуть платье вниз, которое, упав, облизнуло её тело, оголяя его. Она в одних маленьких чёрных трусиках. Блядство.

Это какое-то блядство.

И ему не хотелось подрываться вперёд. Как бы не хотелось. Малфою хотелось растягивать этот момент до последнего. Хотелось впервые нежности на грани дикости. Впервые нежно с ней…