Все решит свадьба (СИ) - Романова Полина. Страница 10

Просмеявшись Маша с Лизой немного помолчали, смотря на живописный вид перед собой. Этого Лизе и не хватало в городской жизни. Поэтому она всегда стремилась делать свадьбы на природе, в шатрах, гольф-клубах, коттеджах. Ей нравились возможности большого города, но ничего не заменит подобный вид. Это так захватывающе и прекрасно, что кажется, полностью компенсирует отсутствие каршеринга, круглосуточных магазинов, доставки всего и вся.

В отличие от Лизы, Маша не испытывала подобных метаний. Она родилась на окраине Нового города, но не ощущала себя обиженной жизнью. Она не могла уехать в Большой город сразу после окончания школы, даже если бы захотела, но это не ставило ее будущее под сомнение.

Маша просто жила. Потихоньку, по шажочку, двигаясь вперед.

Машин папа ушел из семьи, когда девочке было пять лет. Мама запила и «сгорела», когда Маша заканчивала девятый класс. Как бы грустно не было это признавать и девочке, и бабушке (маме мамы), но эта смерть стала избавлением и дарила надежду на спокойную жизнь. Без брани, пьяных дружков, ночующих на диване. Без постоянного опасения, что мать найдет куда в этот раз бабушка перепрятала пенсию.

На радостях Маша даже осталась учиться до одиннадцатого класса, но быстро поняла, что переоценила открывшиеся «перспективы». Бабушка неостановимо старела, цены росли, пенсия не могла обеспечить их обеих.

Окончив школу Маша поступила в техникум на повара и взяла несколько подработок. Через полтора года она знала, что ненавидит товароведение не меньше, чем работу гардеробщицы и уборщицы. Но не в ее правилах было страдать. Учебу Маша решила заканчивать любой ценой, раз уж начала, а несколько вечерних подработок она сменила на полнодневную занятость в выходные дни. Она стала свадебным координатором.

До встречи с Лизой, Маша проработала почти четыре месяца и поняла, что любит это занятие. Возможно, ей даже хотелось бы, забыть поварское дело как досадное недоразумение и посвятить себя свадьбам полностью, но Света сразу сказала, что больше обязанностей координатора ей не светит.

— Через годок уходи в другое агенство, — сказала Лиза в одну из рабочих смен, услышав историю Маши, — Теперь у тебя есть опыт, ты можешь претендовать на большее.

— Да брось, — Маша опустила взгляд и будто даже застеснялась, — Я сюда-то не ясно как попала, чудом просто, мне повезло.

Несмотря на профессиональную скромность, сильно отличающуюся от напористости Лизы, в личном общении девушки вполне сходились. Познакомившись с Мишей, Лиза сразу же захотела рассказать все Маше.

Выслушав историю, сидя на балконе, не отрывая взгляда от поля перед ними, Маша спросила:

— Фотки мужчинки покажешь?

— Он в жизни лучше, — ответила Лиза и девушки рассмеялись, — Да и я с трудом пару снимков вообще нашла, и те на странице его сестры.

Новая волна смеха вышла слишком громкой и девушки тут же зашикали друг на друга. Кажется, под балкончиком, кто-то стоял. Лиза сказала почти шепотом:

— Понимаешь, я же могу его просто в Олиных друзьях найти, но он также смотря на меня в упор протянул руку, сорвал с одной из коробок листочек с логотипом и номером компании, дал мне и сказал таким басом пафосным: «Если будет нужна помощь, ты знаешь кому звонить».

— Врешь!

Лиза достала из сумки сложенный лист А4. Маша сначала открыла от удивления рот, но потом просто пожала плечами:

— Блин, наверное так хотел произвести впечатление, — она допила Милкис и стала собирать мусор в пакет из под пянсе, — Но тебя вчерашняя встреча вообще не колышет?

— Нет, — Лиза ровными четкими движениями стала складывать бумажку пополам и еще раз пополам.

— И поэтому ты сидишь тут, со мной, когда через три квартала идет монтаж годовщины, за которую ты ответственна?

Лиза ткнула бумажкой в пакет с их бывшим обедом:

— Эй! Я привезла тебе еду! Хочешь, иди сиди за одним столом с Инной и Светой.

— И с Анаит.

— Блин… Мы забыли про Анаит…

Маша встала и взялась за ручку двери.

— Ты забыла про Анаит, — она состроила деловое выражение лица, — А я… сказала, что иду говорить по телефону.

Обе прыснули со смеху.

Было в Анаит что-то пессимистичное, угнетающее. Она мало разговаривала с коллегами, но все слышали как грубо она отчитывает ошибившихся хоть в чем-то поставщиков цветов. Нельзя сказать, что никто не любил Анаит, но и сказать, что кто-то с ней дружил тоже было невозможно.

Девушки стали выходить с балкона и направились к лестнице, ведущей на улицу.

— Ну, возвращаясь к твоему грузчику. Раз тебе это все не интересно, флаерок может мне дашь?

Лиза посмотрела на лист, который все еще несла в руках.

— Во-первых, не грузчик, а начальник всех грузчиков. А во вторых…. нет.

Она с улыбкой убрала бумажку обратно в сумку.

— Ну и ладно, будет список гостей — сама посмотрю.

Со смешками и шутками девушки вышли из здания. Маше уже пора было возвращаться на площадку, но она решила еще минутку постоять с Лизой у машины. По пути к Фиту, над которым все еще не переставали шутить все работники всех команд всех площадок, на которые приезжала Лиза, та сказала:

— Даже если это реальный флирт, даже если мне это понравилось… Оля же будет против.

— С чего ты взяла?

— Когда он забирал ее, позавчера, на трассе, она нас не представила друг другу или что-то типа того. И когда про него говорила, ограничилась прям парой фраз, не больше. Будто не хочет о нем со мной говорить.

— Не хочет говорить о своем красавчике-брате со свободной и вдруг вернувшейся красавицей-подружкой?

Лиза резко остановилась и схватила Машу за локоть.

— Точно! Он не свободен. Я даже не знаю есть ли кольцо. Я не смотрела.

Маша отцепила Лизину руку и показала пальцем на ее машину. Под дворником лежала записка. Маленький белый прямоугольник.

— Это послание от любящего бумажки начальника всех грузчиков?

Девушки буквально подбежали к машине, Лиза выхватила листок и развернула.

Размашистым круглым почерком было написано:

«Если ты и твоя потаскуха-мать не оставите моего Лешу в покое, я вас убью».

Маша прочитала послание через плечо и сказала.

— А я о тебе многого не знаю, судя по всему.

Лиза стала смотреть по сторонам, вдруг писательница этой красоты была еще где-то поблизости.

— Это долгая история, — пролепетала она.

На улице никого не было, кроме стоящей ровно под балконом Анаит.

Глава 8

В дверь постучали тихо, виновато. Лиза, в джинсах и футболке, будто одетая не для дома, а для выхода на улицу, не торопясь открыла.

— Привет, мама.

Марина нерешительно переступила порог. Лиза неловко взяла ее сумку. Они мешались друг другу и мялись на пороге. На кухне Лиза включила чайник и выставила на стол вазочку с купленным заранее печеньем, повернулась к гарнитуру, стала доставать кружки. За ее спиной мама достала из сумки еще один пакет точно такого же печенья. Сказала:

— Ты же любишь курабье.

Лиза обернулась, увидела две одинаковые кучки и растрогалась.

— Так же как и ты.

Она долго смотрела на мать. Обнять не решалась, но нежность все таки пробежала по телу мурашками. Нежность превратилась в воспоминание о чаепитиях с этим самым печеньем вечерами, на кухне с приглушенным светом. О походах на рынок за новой кофточкой для Лизы, даже если денег в обрез. В песню про три белых коня, которую мама пела, смотря в зимнее окно, каждый раз после первого щедрого снега. В танцы на кухне под радио. Нежность была, но как будто только в воспоминаниях, только в прошлом.

Марина поняла, что дочь все таки не подойдет и сказала:

— Где у тебя курят?

Лиза махнула рукой и повела маму на балкон. Мама, кряхтя, уселась в стул, дочь встала рядом. Смотрела на улицу. Длинная и прямая, она не говорила ничего об этом городе и ее детской жизни в нем. Лиза видела и чувствовала пустоту. Она прервала молчание на пятой затяжке матери. Достала из кармана записку и протянула.