Гибель «Русалки» - Йерби Фрэнк. Страница 13

– Мне ничего не нужно! Убирайтесь отсюда, черт бы вас побрал!

Наконец-то он один. Серый жеребец, почти чистых арабских кровей, был чудом быстроты и горячей нервной понятливости. Он брал барьеры, словно был наполовину птицей, а воздух, как и земля, – для него родная стихия. Вот почему мальчик назвал его Пегасом, и действительно, казалось, что у него есть крылья.

Гай уехал далеко, к границам поместья Мэллори, чья плантация была почти столь же внушительна, как и Фэроукс, а легенды, связанные с этим поместьем, были еще мрачней: о женах, доведенных до сумасшествия и самоубийства мужчинами из рода Мэллори, постоянно и в открытую изменявшими им с негритянками.

Гай слышал эти истории, но не придавал им никакого значения, считая их откровенно неправдоподобными. Как бы мало ни текло в его жилах крови горной швали, унаследованной от Чэрити Нэнс, он впитал в себя свирепое, ледяное презрение белой голытьбы ко всем без исключения неграм и не мог даже представить себе, что белый способен возжелать черную девушку.

Сейчас Гай не думал об этом. Он вообще ни о чем не думал и, с языческим самозабвением отдавшись упоению езды, перемахнул через последний забор, не заметив, что покинул пределы Фэроукса и вторгся во владения Мэллори, а подобные действия всегда вызывали необузданную ярость хозяев, чем они давно прославились.

Почти сразу же Гай увидел девушку. Он остановил серого и рассмотрел ее повнимательней. Она была одета как служанка, но имела кожу белую или почти белую. Скорее цвет ее был как у охотников, трапперов, – всех тех, кто день-деньской слоняется под солнцем. Цвета золота, пришло ему на ум, темно-розовая кожа золотистого оттенка – Боже милосердный! Темные волосы девушки, заплетенные в косы, как у индианок, свободно свисали до самой талии. Она была того же возраста, что и он, может, на год старше. Девушка стояла, в свою очередь разглядывая его, затем ее полные, красные как вино губы сложились в улыбку.

– Здрасте, – сказала она просто.

– Кто ты? – спросил он громко.

– Фиби.

– Фиби? – эхом повторил он. – Фиби, а дальше как?

– Просто Фиби. Другого имени нет. Если вам не взбредет в голову называть меня Мэллори. Думаю, что и на это имя у меня есть кое-какие права…

– Тогда ты…

– Да. Из цветных дворовых детишек Мэллори, о которых вы слышали. Теперь вы знаете. Но я могла бы спросить вас о том же, юный господин. Кто вы?

– Гай Фолкс, – коротко ответил он. – В какой стороне дом?

– Туда, – показала Фиби. – Подождите, не уезжайте. Давайте поболтаем немного. Вам когда-нибудь говорили, что вы ужасно красивый?

– Нет! – в ярости выкрикнул Гай. – И я не желаю, чтоб мне говорили это, особенно такие, как ты!

Он пришпорил коня и понесся прочь, слыша за спиной, как взлетает и звенит серебристым колокольчиком ее смех. Это, однако, вовсе не улучшило его душевного состояния.

Гай был настолько ослеплен гневом, что наткнулся на кучку людей на выгоне, заметив их в самый последний момент. Они обернулись, заслышав стук копыт, и уставились на него. При этом люди расступились, и он теперь мог видеть то, что они разглядывали: это был теленок, лежавший с разорванной глоткой, – хищник, убив его, протащил ярдов десять, о чем ясно говорили следы.

Гай спешился и подошел ближе.

– Какой зверь это натворил? – спросил он.

– Волк, – ответил мальчик его возраста. – Большой… смотри!

– Нет, – сказал Гай. – В штате Миссисипи больше не водятся волки. Это, видно, собака, скорее всего буль-мастифф. Может, смесь гончей и мастиффа: таких собак используют для ловли беглых негров. Одичала, наверно…

Мальчик повернулся к отцу:

– Знаешь, папа, а ведь он прав! Помнишь ту пятнистую суку, у которой родились щенки, а потом она исчезла три года назад? Она и правда была почти чистокровным мастиффом.

– Слишком большой след, – ответил отец, – как у датского дога, даже больше. А зверь, который так далеко проволок теленка, сам, наверно, был размером с шетлендского пони.

– Одичала, – повторил Гай, – и вернула свои родовые признаки. А в лесу они становятся больше.

– Ты знаешь чертовски много для мальчика твоего возраста, – сказал Алан Мэллори. – Однако кто ты, дьявол тебя забери? Ты хоть понимаешь, что вторгся в чужие владения?

– Нет, – твердо сказал Гай. – Я не нарушитель, а гость. Меня зовут Гай Фолкс, мистер Мэллори.

– Отпрыск Вэса Фолкса, значит? Похоже на то: сложение, лицо, осанка и нахальство – все сходится! Рад приветствовать тебя, сынок! Я – Алан Мэллори, а это мой сын Килрейн…

Гай пожал им обоим руки.

– Если не возражаете, мистер Мэллори, – сказал он, – я убью эту собаку. Иначе она изведет весь ваш скот, да и наш тоже.

Алан Мэллори окинул Гая долгим оценивающим взглядом.

– Хорошо, – сказал он. – Пожалуй, ты и впрямь сумеешь это сделать. Ваши ниггеры разнесли по всей округе, какой ты охотник. Сделай это, мальчик. У меня нет никаких возражений.

– Я пойду с тобой, Гай, – сказал Килрейн.

Гай посмотрел на мальчишку. Килрейн Мэллори, высокий и мускулистый, не был человеком лесов. Это сразу бросалось в глаза. Он был бы хорош в седле, но в зарослях кустарника, где надо ступать тихо, как рысь, он будет помехой, если не хуже. Начнет путаться под ногами, с ним собаку никогда не выследишь. Гай медленно покачал головой:

– Думаю, ты плохо представляешь себе, что нам предстоит. Это не будет забавой, Килрейн.

– Будь я проклят! – взорвался Килрейн. – Ну ты и наглец! Какая-то горная шваль приезжает в наши владения и корчит из себя джентльмена! Хочу тебе сказать…

– Да, я в твоем поместье, это так, – тихо сказал Гай, – и я здесь гость. Поэтому не буду придавать большого значения твоим словам. Но твой отец знает моего, и он тебе скажет, что люди с нами так не говорят – никогда! Как бы то ни было, ты заставил меня изменить свое решение. Встретимся здесь через час. Возьми ружье. Мы пойдем на этого зверя вместе. И тогда, может быть, ты по-настоящему узнаешь меня или себя самого, хотя надеюсь, что этого не случится – ведь едва ли тебе понравится то, что ты узнаешь…

Гай обернулся к Алану Мэллори.

– До свидания, сэр, – сказал он церемонно и взлетел в седло.

Алан Мэллори посмотрел на сына.

– Иди возьми ружье, – сказал он холодно, – и в следующий раз хорошенько подумай, прежде чем оскорбить человека. Кем бы ни была его мать, ясно как день, что Вэс Фолкс воспитал себе на смену настоящего мужчину…

Когда Гай вновь перемахнул забор – на этот раз он был одет в охотничьи штаны из оленьей кожи, пороховой рог перекинут через плечо, нож болтался сбоку, длинное пенсильванское кремневое ружье – в левой руке, – девушка, Фиби, была уже там, поджидая его.

– Привет! – крикнула она. – Приветствую вас, чертовски красивый мистер Гай Фолкс!

– Уйди с дороги! – раздраженно бросил в ответ Гай и поскакал к выгону. Килрейн, которому добираться было ближе, уже ждал его, одетый в красивые охотничьи штаны зеленого цвета, его ружье было украшено узорчатой насечкой. Гай сразу увидел, что это хорошее ружье, и по тому, как юный Мэллори держал его, было видно, что он умеет с ним управляться. Однако, увидев его обутые в сапоги ноги, Гай нахмурился:

– У тебя что, нет мокасин? В сапогах слишком много шума.

– Нет. Извини, – коротко ответил Килрейн.

– Тогда как бы тебе не пришлось подкрадываться в носках, когда мы приблизимся. Ну ладно, тронулись.

Они доехали до края леса и спешились, привязав лошадей. Затем вошли в лес: впереди Гай, Килрейн в ярде или двух сзади. Гай почти сразу увидел, что недооценил напарника: какими бы ни были Мэллори, они не были ни трусами, ни дураками.

Килрейн, несмотря на свои сапоги, производил на удивление мало шума. Гай двигался как тень, как призрак, слегка пригнувшись над следами больших лап, которые вели в глубь леса. Когда стало слишком темно, чтобы идти по следу, они сделали привал. Килрейн сразу же принялся разводить костер, и делал он это с подлинным мастерством.