Гибель «Русалки» - Йерби Фрэнк. Страница 73

– Возможно, ты прав, – сказал Гай. – Но ты бы этого не хотел, не так ли?

– Чего бы не хотел?

– Потерять плантацию. Я собираюсь оплатить долги. Пусть это будет подарком к твоей свадьбе. И ты разом освободишься от этого бремени. Что скажешь, парень?

– Нет, Гай, спасибо тебе, но я должен рассчитаться с долгами сам. Ты меня понимаешь, надеюсь? Тогда у меня будет больше оснований считать плантацию своей. И Грейс будет знать, что я сам это сделал – для нее. Не хотелось бы, чтобы ты считал меня глупцом, но…

– Ты совсем не дурак, – сказал Гай серьезно.

Они сидели, неторопливо потягивая виски.

– Книги небось забросил? – спросил Гай. – Занялся мужской работой?

– Вовсе нет, – ответил Фитц. – Книги – это тоже мужская работа, Гай. Наверно, именно благодаря им человек начинает понимать свое предназначение. Пахота, уборка хлопка, надзор за рабами – все это занятия, которые лишь ненамного поднимают человека над животными. Но когда человек наносит краски на холст, ваяет из камня, пишет на чистом листе бумаги – тогда он лишь немногим ниже ангелов и Бог венчает его славою и честью [53]. Именно так он может подняться к Богу вопреки одолевающей его похоти, звериной жестокости, глупости, никчемности…

«Бог, – подумал Гай с горечью, – где был Он в ту ночь, когда кричала Билджи, умирая? Где Он на этом беспросветном пути, где нет ни справедливости, ни надежды?»

Но он не сказал этого. Такие вещи не говорят людям, подобным Фитцхью Мэллори.

– Пойдем, – сказал Фитц, – покажу тебе свою библиотеку. Она, правда, не очень велика, но, надеюсь, станет больше. «Из вещества того же, как и сон…»

– «…мы созданы, – подхватил Гай. – И жизнь на сон похожа, и наша жизнь лишь сном окружена» [54].

– А ты и сам читаешь книги, – ухмыльнулся Фитц, – что бы ты ни говорил…

– Случается, – согласился Гай.

В тот вечер он не вернулся в Фэроукс, а остался ночевать у Фитца, и они проговорили всю ночь напролет, охваченные волнением, высекая искры красноречия в словесном поединке, столь редком в той интеллектуальной пустыне, в которой они жили. У человека, помимо потребностей плоти, есть и другие стремления, а они оба изголодались по такому разговору, полному мысли, свободному от догм, подобному поединку на рапирах, когда один делает выпад, а другой парирует удар. Они спорили обо всем: об отделении южных штатов, о возможности войны, об умственных способностях негров, существовании Бога, смысле жизни. Они кричали, стучали по столу, выплеснули друг на друга огромное количество громогласной чуши, но и одна-две стоящие мысли проскочили в их разговоре. Легли спать они, когда уже совсем рассвело, охрипшие от крика и очень довольные собой и друг другом. Такая дружба длится всю жизнь, потому что она нужна обоим. Человек всегда ищет и иногда находит брата по духу.

На следующее утро Гай встал поздно, а этого с ним не случалось многие годы. Он проснулся оттого, что прямо ему в глаза ярко светило солнце, и сразу вспомнил, где он, сладко зевнул и потянулся. «Возьму свои вещи, – решил он, – да и перееду сюда. Через месяц утрясем дела с Фитцем: помогу ему расплатиться с долгами за плантацию. Чем меньше буду видеть Джо Энн, тем лучше…»

Гай выпил кофе, не вылезая из постели, оделся и вышел на крыльцо. Здесь он посидел немного, нежась на солнце, пока не увидел Фитцхью, возвращающегося с полей. Гай вскочил, его карие глаза удивленно расширились при виде собак, прыгавших вокруг чалой лошади Фитца. Это были собаки той самой породы, ошибки быть не могло, – размером с пони, темная лоснящаяся шкура с полосами, как у тигров, пламя, горящее в глазах. Завидев Гая, они беззвучно ринулись вперед, короткая шерсть на их спинах поднялась дыбом. Псы уже готовы были напасть, когда Фитц прикрикнул на них:

– Лежать, Тигр! Лежать, Красотка! – И они послушно замерли на месте.

– Тебе удалось! – прошептал Гай. – Ты их поймал! Как же, во имя всего святого, ты сумел…

Фитц свесился с седла.

– В отличие от тебя и Кила, у меня есть мозги в голове, – рассмеялся он. – Что думаешь о моих красавцах, Гай?

– Они великолепны. Я сгораю от зависти. Но, Бога ради, растолкуй им, что я не враг, а то стоит тебе уйти, и мне придется пристрелить их, чтобы спасти свою шкуру!

– Ко мне, Тигр, Красотка! – скомандовал Фитц. – Поздоровайтесь с джентльменом.

Огромные звери приблизились и поочередно подали Гаю свои тяжелые лапы. Он поздоровался с ними, потрепал их большие головы и почесал за ушами.

Кобель Тигр внезапно встал на задние лапы, положив передние на плечи Гая, и лизнул его в лицо. В таком положении мастифф был почти с Гая ростом.

– Видишь, он тебя любит, – усмехнулся Фитц. – Теперь можешь ни о чем не беспокоиться.

– Так-то оно так, – тяжело вздохнул Гай, – да только теперь одной заботой будет больше – как бы их украсть. Знал бы ты, как давно я хочу поймать парочку таких псов!

– Знаю, – отозвался Фитц, бросив взгляд на шрам, оставленный на руке Гая собачьими зубами. – Кил мне рассказывал. Эта пара еще не дала потомство, но, когда появятся щенки, я подарю тебе кобелька и сучку, и ты сам сможешь их разводить. Собачки что надо, скажу я тебе…

– Но как все-таки тебе удалось их поймать?

– Немного удачи и сообразительности, – сказал Фитц, слегка его поддразнивая. – Видишь ли, они вновь и вновь возвращались все то время, пока тебя не было. Мы с Килом делали попытки отловить пару собак, но потом у него появились другие интересы. Лет семь назад псы исчезли и появились вновь только спустя пять лет. Их стая всегда была невелика – видно, охотники многих перебили. Но вот два года назад они вернулись – старый кобель и молодая сука, которая вот-вот должна была ощениться. Я за ними все время следил – думал, может, представится случай заманить их в ловушку…

– И он представился, конечно, – сказал Гай. – Продолжай, Фитц.

– Я все не мог придумать, как же это сделать. А потом нашел способ в книжке, мемуарах старого охотника, ставившего капканы на пушного зверя. О западнях когда-нибудь слышал?

– Да! Я ловил в них леопардов в Африке. Почему же, черт возьми, это не пришло мне в голову?

– Да и не могло прийти. У нас здесь, на Миссисипи, нет крупных зверей, на которых стоило бы охотиться ради их меха, если не считать редких медведей, поэтому никто и не занимался западнями. Так или иначе, но мой замысел отчасти удался. Кобель и сука попались в яму, часть щенков (они уже родились к тому времени) тоже была там, а остальные тявкали у края западни. Этих зверюг я не смог вытащить из ловушки: пришлось в конце концов их пристрелить. А потом я спустился в яму и взял трех щенков, которые туда свалились. Отобрал этих двух из всего выводка, а остальных утопил. Противно было это делать, но всех я не смог бы вырастить.

– Проклятие! – воскликнул Гай. – Ну и расстроил же ты меня! Я сам давно собирался этим заняться. Но как бы там ни было, парень, раз ты обещал мне щенков, ловлю тебя на слове. И еще: не будешь возражать, если я поживу у тебя немного? Я, конечно, и в Фэроуксе могу жить сколько захочу, но…

– Конечно нет! Наоборот, буду рад! – сказал Фитц, а потом добавил: – Из-за Джо Энн, да? Скверно все вышло, Гай…

– Знаю. Решил, что лучший способ избежать искушения – держаться от нее подальше. И Фэроукс я выкупаю главным образом для нее. Но бумаги оформляю на свое имя. Так Кил больше не сможет брать в долг, и придется ему волей-неволей взяться за ум…

– Он не исправится, Гай. Просто не сможет. Уж такой он, видно, уродился. И дом, и чернокожих – все заложит…

– Тогда и это все придется мне выкупать, – сказал Гай.

– А я бы не стал. Джо Энн не захочет пользоваться твоими благодеяниями. Кил – это да: он возьмет что угодно и у кого угодно, а Джо Энн – совсем другое дело, тем более от тебя. Да ты и сам должен понимать.

– А почему бы и не от меня?