Оковы призрачных вод (СИ) - Ллирска Бранвена. Страница 24

Она сама не могла понять, почему до сих пор не поинтересовалась этим вопросом. Прочла все, до чего добралась в гримуарах и летописях сидов и фоморов, а с механикой создания подменыша точно нарочно избегала знакомиться. Может, и вправду нарочно: все-таки это касалось ее лично и задевало самые больные раны в душе.

— Этт, не говори вздор! — Киэнн закончил с белилами и взялся за кисть для пудры. — Будь оно иллюзией, я в два счета сорвал бы маску с того маленького подменыша. Хотя бы для того, чтобы не мучать тебя и себя самого его сходством с Ллевелисом.

Кисть запорхала с проворством мотылька. Густой аромат парфюмированной пудры облаком повис над головой.

— А что? — Эйтлинн едва не закашлялась. — Как его обычно… снимают?

— Почти так же, как и накладывают. При участии обоих подменышей. Только обратный ритуал еще сложнее прямого. И редко проходит безошибочно. Когда природа человека и фейри уже смешана, отделить первое от второго и вернуть обратно примерно так же сложно, как извлечь молоко из кофе.

Эйтлинн на секунду полегчало, а затем кольнуло в сердце еще сильнее: выходит, Ллеу, даже если они найдут и вернут его, возможно, будет носить чужое лицо до конца жизни?

И о чем ты только думаешь? Сейчас главное — спасти его! И всех остальных вместе с ним. Потому что когда Серебряная Плеть пожрет Киэнна… По спине снова проползла холодная змея ужаса. Кому взбрело в голову в очередной раз поставить весь мир на край гибели, отобрав у короля его наследника? Кто еще сам настолько не жилец, что готов пожертвовать собственным бессмертием ради… Чего? Дурной шутки?

«Я не отдам ему свою смерть. Я знаю способ». Что, если это он и есть, твой способ, Киэнн? Спрятать Ллеу в мире смертных, как когда-то спрятали меня? Кому еще, кроме нас двоих это выгодно? Я знаю, что это не моя работа, но знаю ли, что и не твоя? Ты искусный лжец, и даже все твое усердное стремление вернуть его может быть бесстыдным притворством и симуляцией.

— А я? — чтобы хоть как-то отвлечь себя от дурных мыслей спросила она. — Как у меня это получилось? Без ритуала и двойника-человека?

— Понятия не имею. — Киэнн закончил подводить ей глаза и накладывать тени, запахло тушью для ресниц. — Открой правый глаз пошире и сиди тихо. Да, вот так. Захочешь — спроси Эрме, может, у него есть какие-то соображения на этот счет.

— Слушай, а если мы с тобой увидим Ллеу в том облике, который у него сейчас — мы сможем его узнать?

— Вряд ли, — с явственной досадой в голосе констатировал Киэнн. — Но я почти наверняка увижу, что это — ребенок-подменыш. Да и ты, скорее всего, увидишь.

Эйтлинн с некоторым облегчением вздохнула и почему-то невольно попыталась припомнить, не разглядела ли грязноватой ауры подменыша у того чумазого упрямца-латиноса на причале. По возрасту он, наверное, вполне мог быть Ллевелисом… Ты с ума сошла! Что же ему, и память заодно стерли? Да еще перепрограммировали на испанский вместо шилайди. Хотя, а кто их знает, этих фейри? Может статься, они и на такое способны. Тот же пикси, к примеру…

Придумай что-нибудь менее бредовое. Киэнн, пожалуй, прав: ты проецируешь образ Ллевелиса на первого же встречного ребенка, потому что тебе его не хватает, и ты жаждешь видеть его в несчастном оборванце из какого-то гетто…

— Готово. — Киэнн сдернул с нее простыню и развязал шарф. — Можно ехать.

Из зеркала на Эйтлинн смотрело мертвенно-белое с едва заметным отливом в синеву чужое лицо с вампирскими провалами на месте глаз и гуталиново-черным ртом.

— Жуть какая! — невольно дернула плечами фоморка. И, по неосторожности повторила недавнюю фразу Киэнна: — Ты уверен, что это было хорошей идеей?

— У тебя есть лучше? — не преминул вернуть ей ее же слова он. — Я весь внимание.

Эйтлинн поморщилась. Ну, это всяко лучше, чем быть собакой…

Собака! До нее вдруг дошло:

— Подожди, а как ты объяснишь на ресепшене, куда делась твоя собака и откуда взялась я?

Киэнн оттирал пальцы салфеткой.

— Ничего я не собираюсь объяснять. Я же сраная рок-звезда. Пусть радуются, что одна собака и одна девка, а не дюжина.

Вопрос сорвался с языка сам собой:

— Я похожа на группиз?

Да еще и прозвучал как визг возмущенной добродетели: за кого ты меня принимаешь? Я не такая! Даже как-то стыдно сразу стало.

Киэнн самодовольно ухмыльнулся:

— Еще бы, я ж старался! Только не изображай из себя того, кто ты есть на самом деле, госпожа профессор. Окей? Но и не переигрывай слишком уж усердно, а то еще решат, что под кайфом. Шум вряд ли поднимать станут, но нам оно надо еще меньше, чем им.

Эйтлинн тяжело вздохнула и встала, мысленно проклиная дурацкие каблуки:

— Ладно, сдаюсь. Поехали, мистер хэдлайнер.

Глава 10. Тысяча миль

На ресепшене их и впрямь ни о чем не спросили. Хотя Эйтлинн, по ее ощущениям, все же несносно переигрывала. Кажется, она и впрямь стала забывать, как это: жить среди людей, где, по большому счету, никому нет до тебя дела (если только на этом нельзя нагреть руки). Киэнн уверенной походкой направился прямо к автостоянке, хотя автомобиля у них, безусловно, не было, и Эйтлинн сомневалась, что он намерен просто сотворить иллюзию, способную походить на обычный автомобиль и при этом успешно выполнять его функции. Хотя отчаянно на это надеялась.

— Ты же не собираешься угнать чью-то машину? — То, как он деловито присматривался к припаркованным авто, крушило ее хрупкие надежды, как лихой ездок стеклянные витрины.

— Нет, конечно, — невозмутимо ответствовал Киэнн, продолжая осмотр. — Только одолжить. Я же потом честно заправлю бак, почищу стекла и поставлю на место.

Эйтлинн замерла, не веря собственным ушам:

— Киэнн, ты ничего не перепутал? Здесь это так не делается. Давай уж лучше возьмем авто на прокат, у тебя же есть наличные…

— В полседьмого утра? Эти ленивые задницы в лучшем случае к девяти выползут. Не морочь мне голову, мамочка.

— Слушай, на кой хрен ты напрашиваешься на лишние неприятности? Передо мной выделываешься или старых дружков за решеткой удивить хочешь? — снова попробовала нанести удар в болевую точку Эйтлинн. — Даже если ты обойдешь сигнализацию и выедешь отсюда незамеченным, хозяева могут хватиться своей собственности и…

— Никто ничего не хватится, все будет в ажуре, детка.

Он явственно остановил выбор на ярко-желтом «шеви» с затемненными окнами и чуть коснулся его самыми кончиками пальцев. Эйтлинн невольно задержала дыхание, ожидая пронзительного воя побеспокоенного железного зверя. По корпусу машины прошел едва заметный разряд, полыхнув аквамарином, и замок миролюбиво пиликнул, приглашая внутрь.

— Садись.

— И не подумаю! — Может быть, блокировку замка он и мог отключить, но с блокировкой осознанности мисс Флетчер ему придется повозиться. — Отойди от машины, Дэ Данаан. Или я за себя не ручаюсь.

Король фейри несколько секунд мерил ее жестким, недобрым взглядом, после чего банально сел за руль, хлопнул дверцей и включил зажигание. «Шеви» рыкнул и пулей вылетел с автостоянки.

Сукин сын! Жидкий свет фонарей подземного паркинга стекал по черному атласу и кружеву вычурного наряда Эйтлинн, как потоки грязи, вдруг плеснувшей из-под колес. Каблуки всхлипывали нестройным эхом на каждом пьяном шагу. Довыделывалась? И куда теперь?

Когда она почти доковыляла до выхода, канареечный «шевроле» картинно въехал в ворота задним ходом и приспустил шторку стекла:

— Садишься или я еду без тебя?

Эйтлинн молча, понуро влезла в салон седана. Чисто теоретически она могла бы попробовать подчинить его своей ментальной власти, как уже делала когда-то, и… И что? Показать, кто в доме хозяин? Тебе ведь этого сейчас и вправду хочется, да, Мелани? Проучить засранца, поставить на место! Вот только не так просто воздействовать магией — любой магией, включая фоморскую — на носителя Глейп-ниэр. Рукотворный (рукотворный ли?) серебряный паразит ревностно оберегает своего кормильца, прикрывает невидимым щитом. Ведь — что отрицать? — ты уже пробовала. Не пудри себе мозги, уверяя, что пробовала «понарошку», не в полную силу, не хотела причинить вреда или нарушить обещание. Вначале — может быть, но, получив отпор — уже вовсю. Дело принципа, победить любой ценой! Да, Этт? И что? Что?