Оковы призрачных вод (СИ) - Ллирска Бранвена. Страница 31
На мостовую шлепнулся ярко-малиновый бумажник, а в перетянутых золотыми кольцами пальцах-сосисках угрем завертелся смуглый, заросший, как волчонок мальчуган с подозрительно знакомыми ссадинами на голых коленках. Молча, но яростно.
— Позовите кто-нибудь полицию, что ли! — возопило земляничное мороженое. — Эти мексиканские недоноски вообще распустились, в приличные кварталы лезут, сумки режут! Видели, что он сделал? Нет, ну вы видели?
Она потрясла воздух грубо распоротой леопардовой сумочкой и с размаху хлопнула ею вертлявого мальчишку по затылку. Латинос зло процедил что-то сквозь зубы и лягнул ее обутой в драный кроссовок ногой. Пальцы-сосиски на секунду разжались, четырехсотфунтовая туша пошатнулась, едва не вписавшись задом в витрину. Маленький оборванец предпринял отчаянную попытку ускользнуть, но просочиться сквозь обступившую его толпу не сумел.
— Держите вора! — вновь призывно протрубила дамочка с леопардовой сумкой. — Держите негодяя!
Паренька неуклюже, но усердно перехватил высокий байкер с пивным брюшком и синими от татуировок бицепсами. Латинос снова задергался, выворачиваясь из крепкой хватки байкера, брыкаясь и шипя, как дикий кот.
— Ишь, чего творит, подлец! — загудела толпа.
— Депортировать их всех надо!
— Когда уже ту стену построят? Только обещать горазды.
— Ты из какой сточной канавы вылез, крысеныш? Чей ты? Где твоя мама-крыска и твой папашка помоечный наркобарон?
Рико (а у Эйтлинн уже не оставалось ни малейших сомнений, что латинос — ее недавний знакомый с причала у Парка Сталеваров) в очередной раз по-звериному зыркнул на обидчика и скорчил презрительную гримасу:
— ¡No te entiendo!*
*Я тебя не понимаю!
— Во, даже двух слов связать не может, а кошельки резать…
— Это мой.
Киэнн шагнул сквозь толпу, словно та была лишь роем призраков. Сердце Эйтлинн пропустило удар. На мгновение ей показалось, что он действительно узнал в упрямом уличном воришке Ллевелиса, а не просто так вздумал вступиться за маленького бродягу. Конечно, секундой ранее ей и самой нестерпимо зудело сотворить что-то этакое с брюзжащим обществом, почитавшим себя в праве унижать и третировать ребенка даже не столько за его проступок, сколько за его расовую принадлежность и социальное положение. И в эту секунду она остро осознавала, что никакая она не «добрая женщина»...
Но что, если…
— ¿Qué pasa, querido? — одним махом разбивая ее безумные надежды, заговорил с мальчиком Киэнн. — ¿Tienes problemas?*
*В чем дело, милый? У тебя проблемы?
Рико прикусил губу и, по-видимому, на лету перехватывая правила игры, капризно проворчал:
— Un poco…*
*Немножко...
Эйтлинн почувствовала, что пальцы Киэнна едва заметно подрагивают, как бы невзначай касаясь Глейп-ниэр. Огромный байкер как-то сразу съежился и истлел под стальным взглядом короля фейри.
— Убери руки от моего сына. Пока я добрый. Или рискуешь лишиться чего-то более ценного, чем какой-нибудь кошелек.
Воздух гудел от магии, точно высоковольтные провода от напряжения. Эйтлинн почудилось, будто та же электрическая волна проходит и через ее собственное тело. Она слишком хорошо знала, на что способна Серебряная Плеть. На малом расстоянии она бьет по человеку с таким же успехом, как по фейри. Но — Киэнн, ради Ллира и Аннвна, не надо устраивать здесь кровавую баню!
К счастью, байкер послушно отдернул руки почти мгновенно. И, кажется, до крови прикусил язык. Эйтлинн была готова поручиться, что без удара Плети тут не обошлось, но это была малая кровь и очень аккуратный, почти неприметный удар. Рико метнулся к Киэнну и живо спрятался ему за спину.
Киэнн хищно ухмыльнулся и кивнул Эйтлинн, точно своей секьюрити:
— ¡Quieto, señora de Muertes! Todo está bien.*
*Спокойно, сеньора де Муэртес. Все хорошо.
«Госпожа мертвецов»? Как мило, дорогой!
— А теперь расходимся, господа, — ровным тоном продолжал он. — И если кому-то придет в его неумную голову странная фантазия обратиться в полицию, я похороню вас всех до единого. Память на лица у меня превосходная, мои люди найдут вас и… — Киэнн примерил самую жуткую улыбочку из своего обширного арсенала: — Впрочем, давайте не будем травмировать детскую психику подробностями того, что именно с вами сделают.
Когда толпа окончательно рассосалась, слившись с общим людским потоком, Киэнн холодно обернулся к Рико, всё еще липнувшему к нему со странной доверчивостью.
— Hola, amigo. Abre tus oídos y escucha con cuidado. Eres un ladrón bozal y es un golpe de suerte que andaba por ahí. ¿Me entiendes?*
*Привет, дружище. Разуй-ка уши и слушай внимательно. Ты никудышный вор, и это подарок судьбы, что я проходил мимо. Понимаешь меня?
Мальчуган, насупившись, кивнул.
— А теперь прекрати врать и скажи мне, что превосходно понимаешь по-английски. Потому что врешь ты так же хреново, как и воруешь.
Латинос густо покраснел и, разглядывая бесформенные носы собственных кроссовок, сквозь дыры в которых торчали сбитые до черноты пальцы, снова кивнул:
— Sí, señor. — И неуверенно продублировал на английском: — Да, сэр.
— Вот и замечательно. Не буду спрашивать, по какой именно причине ты принципиально не хочешь разговаривать на языке грингос, это не моего ума дело. Но позволь мне дать тебе один маленький совет: если уж все-таки делаешь то, чего, по-хорошему, делать не следовало, то, по крайней мере… — В пальцах Киэнна, точно по волшебству, возник тот самый злосчастный малиновый кошелек: — По крайней мере делай это хорошо.
Вручив добычу ошарашенному ребенку, король фейри самодовольно отсалютовал:
— ¡Que tengas un buen día, Rico ‘Yo-No-Hablo-Ingles’!*
*Доброго дня, Рико «Я-Не-Говорю-По-Английски»
И, не дожидаясь ответа, вновь двинулся прочь, оставляя за спиной мальчишку, к которому (Эйтлинн ни капли не сомневалась в этом) тоже уже отчасти прикипел.
Несколько бесконечно долгих минут шли в полном молчании. Киэнн отстраненно смотрел в никуда, пропуская свободные машины и игнорируя прохожих (которые, правда, сами инстинктивно расступались перед ним, точно лед перед хищной мордой ледокола — от короля фейри веяло чем-то недобрым и устрашающим). Наконец губы Киэнна дрогнули, изогнувшись в деланной улыбке, и мраморная маска на месте лица раскололась:
— Я похож на мексиканца?
Эйтлинн фыркнула.
— Так же, как он — на избалованного сынишку магната. До сих пор не понимаю, как они все повелись.
— Люди видят то, что хотят видеть. Или то, что больше всего боятся увидеть. Страх — самый сильный волшебник. Мне с ним уж точно не тягаться.
Взгляд Киэнна ожил, глаза принялись выискивать машину такси.
— А это вообще легально? Ну, то, что ты там сотворил.
— Вполне. Никто же ничего не заметил. Просто чувак обделался с перепугу. Кроме того... — Киэнн снова ухмыльнулся: — Ну, король я или нет?
— Но зачем?
Эйтлинн сама толком не понимала, что чувствует сейчас. Поведение Киэнна одновременно пугало и изумляло ее, угнетало и восхищало. Впрочем, таким он был, пожалуй, всегда. Его магнитные полюса то и дело менялись местами, а пространство между ними рвалось в клочья, как ветхое тряпье в наряде нищего бродяги.
— Зачем? А ты бы предложила пройти мимо? Или стоять и смотреть? Если бы его и не поколотили (хотя уже начали), то уж точно сдали копам. А те, скорее всего, загнали в какой-нибудь трудовой лагерь для малолетних нелегалов.
— Может, для него и лучше было бы, — робко возразила Эйтлинн. — Хоть кормили бы…
— Этт, в тюрьме никому не лучше.
— Ты рассуждаешь как фейри, Киэнн!
— Да, — твердо заявил он в ответ. — Я и есть фейри. А ты?
— Но он не фейри, понимаешь? Этот мальчик — человек!
— Увы. — Киэнн кивнул. — К сожалению, да.
По асфальту мягко прошуршали шины желтого авто с номерками на крыше.
— Поехали.
Уже в салоне такси Эйтлинн наконец позволила себе немного расслабиться и, уложив голову Киэнну на плечо, тихо проговорила: