Оковы призрачных вод (СИ) - Ллирска Бранвена. Страница 89

— Смотри, это как машины: когда я думал, что они — большие железные звери, которые приманивают людей какой-то своей таинственной магией и пожирают их, я боялся машин. Они не отвечали на мою магию, не повиновались мне, и это пугало. Но потом ты объяснила мне, на кого надо воздействовать на самом деле, кто хозяин, а кто — просто слуга, вещь.

Конечно, «боялся» — это немножко громко сказано, они его озадачивали. Ну, или… Ладно, может быть, и правда побаивался. Загадочные стальные звери то сбивались в табуны и едва ползли, то, рыча друг на дружку, мчались наперегонки, то часами неподвижно подкарауливали добычу у края тропы. Ллеу, в общем-то, сразу подозревал, что, при должной сноровке, такого зверя можно и оседлать, к тому же на железных зверях помельче люди и правда ездили верхом. Но как — он долгое время не понимал. Загипнотизировать такого спящего, или, быть может, притаившегося в засаде зверя у него точно не получалось, как будто тот был мертв или напрочь лишен мозгов. Смешно: теперь Ллеу знал, что они и вправду неживые. И обидно: знать бы сразу, не пришлось топать так долго пешком. Подходишь к человеку, который как раз собрался сесть за руль, и говоришь: подвези до Ньюпорта, например. Главное выбирать место неподалеку, чтобы смертный не успел сильно удивиться и выйти из-под гипноза. Лучше всего даже говорить про какие-то их священные места, куда, по словам Мэдди, люди и их детеныши часто ходят: до парка, до школы, до больницы. Почти в каждом их поселении есть больница, школа и парк, не прогадаешь.

– Так и со штормом, – закончил он: — шторм не может навредить мне, я главнее.

— Машина может, — быстро парировала Мэдди. — Если за рулем бухой надолбень, как мой папашка, например. Или шизанутый полудурок. Ка-ак вхреначится!

Она наглядно стукнула кулаком по раскрытой ладони, по-видимому, имитируя стену и мчащийся автомобиль. Такого Ллеу пока не видел, но вполне мог себе представить.

— Это не машина, — терпеливо пояснил он. — Это сам дурак.

И снова перевел взгляд на танцующий мятежную пляску ветра океан. Мэдди почему-то сказала, что это не океан, а просто море. Или даже какой-то там пролив Святого Георга. Но плясал он отменно, почти как настоящий океан. Почти как Ллир.

Бояться нельзя, глупо бояться. Нужно просто не быть дураком. Не выпускать поводья и всегда знать, что делаешь. Тогда ничего не страшно.

Над головой полоскалась бело-зеленая тряпка с угловатым рисунком, по-видимому, изображающим дракона. Красного, как нукелави, и с торчащим из пасти хвостом. Съел кого-то, наверное. Что, еще и его бояться прикажете?

— Мэд, что это? — ткнул в него пальцем Ллеу.

Драконов в Маг Мэлле тоже обычно рисовали как попало, кто во что горазд, настоящих уже почти не помнили, но они, конечно, все равно получались как живые. И, если долго смотреть на картинку, могли летать и плеваться ядом. Не огнем, конечно — это Мэдди сказала, что драконы дышат огнем. Глупость какая! Огнем никто не дышит, как им дышать?

— Флаг Уэльса. Но ты не переводи стрелки, эй!

— Кого не переводить?

Это Мэдди предложила идти в Уэльс. Ну, когда Ллеу объяснил, что ему нужно куда-то на запад, за большую воду. Больше он из своих видений, приходивших вместе с Зовом, почти ничего не понял. Мэд тогда сказала, что на запад — это в Уэльс. Ллеу, на всякий случай, согласился. Правда, вода, через которую они перебирались по длинному мосту с рычащими зверями-машинами, все же не показалась ему такой уж большой, он ожидал чего-то побольше. Теперь он был полностью уверен, что это не та вода, а значит Уэльс — не то место, куда ему нужно. Вода, на которую Ллеу смотрел прямо сейчас, была куда больше похожа на ту, из видения.

— Ты его хоть слышишь еще? — скуксилась Мэдди. — Этот твой «зов»?

— Как тебя сейчас.

Врать Ллеу очень не любил, но насчет Зова приходилось врать. На самом деле в последний раз он слышал его в ночь побега, незадолго до рассвета, и с тех пор Зов молчал. Вместо него сейчас в голове почему-то навязчиво крутился старый блюз, который не раз напевал отец. Что-то про дождь, который никак не закончится, и дамбу, которую прорвет. И тогда не останется крыши над головой, и нужно будет идти… Идти куда? Зачем? Он никогда не понимал слов этой песни, и сейчас тоже не понимал. Что за дамба, почему она так важна? Про дождь, правда, теперь стало понятнее: он и вправду никогда не прекращается. Дождь льет вечно, сказала Мэдди, и никто не может остановить его. В этом мире нет волшебников.

Тогда откуда приходил к нему Зов? Не из Маг Мэлла же? Или именно оттуда?

Не то, чтобы он так уж скучал по Зову — приятным это ощущение не назовешь, Зов выворачивал все кишки наизнанку, вгрызался в голову бешеной гадюкой, выхватывал сердце и воздух из груди и забивался в рот комком грязи. Но без него Ллеу напрочь терял ориентиры. Там, откуда он звучал, был дом, была магия, были папа и мама.

На волнах у длинного деревянного причала болталась, как ореховая скорлупка, неказистая лодчонка с выкрашенными в ярко-синий цвет бортами. Мэдди сказала, что это — моторная яхта, или что-то вроде того. И работает она вовсе не на магии, а, как и почти всё здесь, на бензине. Дрянная штука, смердит как сотня боггартов! Рядом с лодкой уже больше четверти часа возился сухощавый человечек с грязновато-белыми волосами и в клеенчатом плаще. Ветер то и дело смешно срывал мокрый капюшон у него с головы, морская вода лилась ему за шиворот. Человек, тужась изо всех сил, натягивал толстые веревки-канаты, по-видимому, пытаясь заставить лодку болтаться поменьше. Ллеу вздохнул и спрыгнул со стены:

— Пошли, Мэд. Не бойся, все будет замечательно.

Он сбросил наскучившую и порядком раскисшую от непрекращающегося дождя человеческую обувь и побежал босиком по гладкой прибрежной гальке, скользким, одетым в изумрудно-зеленые шубы камням и скрипучему деревянному настилу, проеденному солью. Промокший человечек испуганно оглянулся да так и замер. Ллеу добежал до лодки и, привычно поймав порыв ветра, оттолкнулся от причала и с ходу запрыгнул на борт.

— Ты чего ж это творишь-то, малец ты бесноватый?! — охнул человек в плаще.

Хороший человек, это сразу видно. Добрый, жалостливый. Море тоже любит, лодку свою. Птичек всяких морских там, тюленей. Вот шторм только не любит. Это он напрасно. Ллеу потянулся к разуму человека тоненьким стебельком магии. Лупить такого тяжелым бревном по голове, пожалуй, ни к чему, он и так поддастся. Добрыми манипулировать проще всего. Хотя и не так приятно.

— Ты это… — Смертный беспокойно засуетился, перелез через борт лодки следом за ним. — Ты откуда взялся-то? А ну выползай отседова! Ишь, шальной!

Ллеу безмятежно улыбнулся в ответ и положил свою маленькую ладонь на шершавую, бугристую руку человека.

— Отвези меня на тот берег. В Ирландию. В Дублин.

Когда стало понятно, что Уэльс — не то место, куда звали его видения, Мэдди сказала, что в таком случае он говорит об Ирландии. И, скорее всего, большой город, который мерещится ему — Дублин. Ну, пусть будет Дублин. Там же есть дома-башни высотой как Бельскернир?

Мэдди осторожно подошла к краю причала. Ллеу на мгновение перевел взгляд на нее, потом кивнул и прибавил:

— Меня и мою сестру Мэдлин.

Ну и, конечно же, поединок был очень коротким. Хозяин яхты, еле гнущимися пальцами, срывая ногти до крови, снова развязал только что старательно и надежно затянутые узлы, с режущим уши лязгом и воем вытащил из воды длинную цепь с намотанной на железный крюк морской травой и завел мотор.

Мэдди лихорадило, когда они, спотыкаясь на волнах, отходили от берега. Лодочника тоже трясло и шатало. Поначалу яхта и вправду держалась немного неровно и неуверенно, ее то и дело сносило куда-то в сторону торчащих из воды, точно бивни морского чудища, скал, укладывало на бок подремать, разворачивало обратно носом к берегу, пинком подбрасывало в воздух и тут же заглатывало в океанскую пасть. Но это все только пока Ллеу не прочувствовал нрав и манеру лодки, не приноровился к ее железному телу и не поженил ее с ветром и волной. И гривастый табун послушно подставил свои широкие, мягкие спины, бережно передавая седока от одного поджарого резвого жеребца к другому. Ллеу взобрался повыше, на горб рубки, привычно балансируя на одной ноге, и запел шторму торжественный гимн. Уж что-что, а петь шторму он умел хорошо! Ветер пушистым зверьком юркнул к нему за шиворот, раздул плотную ткань спортивной куртки парусом, захлопал в ладоши. Чужой океан — родич великого Ллира — благодарно швырнул певцу полную пригоршню сверкающих алмазов и мелкого серебра…