Предатель при Каменном дворе (ЛП) - Ривет Джордан. Страница 37

— Вы с моим сыном подумали, когда сообщите о помолвке? — спросил король после паузы.

— Мы не хотели торопиться, особенно после потери принца Стеффана, — сказала Мика. — И Оуэн сказал, что хотел ваше одобрение.

— Да?

— Д-думаю, да, ваша светлость.

Король нахмурился и пригляделся. Она испортила свой образ? Мика почему-то представила, как принц Оуэн пытался снова и снова выкопать туннель из погреба убежища, пока пел изо всех сил. Мысли короля было невозможно прочесть. Он злился? Ощущал подозрения? Переживал. Король Брекон мог делать вид, что шутил и устанавливал связи с друзьями, но он защищал свой разум прочной каменной стеной.

«Только бы Тибер получил проклятую формулу!».

— Мой сын… — король кашлянул, и Мику снова потрясло, как открыто он выражал эмоции, по сравнению с императором Стилом. — Мой сын редко ищет моего одобрения в последнее время.

— У вас были свои испытания, — сказала Мика, — но он хочет залатать брешь между вами.

Король вздохнул.

— Это меня порадовало бы.

Они утихли. Ветер летел к ним со стороны ферм, нес запахи весны. Становилось теплее, и Мика вспомнила, что через неделю первый день лета.

— Может, вам стоит объявить о помолвке на балу мимиков на следующей неделе, леди Карис, — король будто думал о том же. — Ваши родители прибудут?

Мика сглотнула.

— Мои родители? — этого вопроса она хотела избежать. — Ваша светлость, мои родители…

— Ваша светлость! Новости из Виндфаста!

Мика повернулась, радуясь, что их прервали. Но ее радость не жила долго. Леди Ниа распахнула двери балкона, ее лицо было румяным от восторга.

— Только что прибыл гонец, ваша светлость. Император Стил мертв!

Глава двадцать первая

Джессамин шла по мосту из красного камня. Ее кожа ощущалась тесной, как во время отравления. Слишком тесной и свободной одновременно. Голову будто набили шерстью с Пегаса, а глаза были сухими и чесались.

Но она достаточно времени провела в слезах.

Тело отца лежало в актовом зале за ней, уже готовое к похоронам. Его раны зашили, зельями обработали тело. Его лицо накрасили, сделав гордые холодные черты оживленнее, чем они были в реальной жизни.

Она не будет больше смотреть на него. Она не будет касаться шелковой нити, сдерживающей его кожу вместе, не будет думать о клинках, которые снова и снова резали его кожу.

На ее отца напали на пути между Старыми Королями и Рэдбриджем, пока Джессамин ждала его в городе, гордясь, что отвоевала его, что ее солдаты вернули территорию. Она хотела подарить ему кусочек империи, который она спасла. Но было слишком поздно.

Обсидианцы сделали это. Ясное дело. Бледные воины во главе с младшим сыном короля, принцем Гленом, пробрались вдоль гор Ридж и ждали императора и его стражу в засаде. А потом зарезали их. Джессамин все еще не знала, как принц Глен узнал путь ее отца, как он выяснил, сколько будет стражей. Всюду были шпионы. Предатели и шпионы.

Джессамин этого хватило. Она оставила тело отца в просторном актовом зале и шла к дому, где ее ждала Квинн.

Эмир шагал рядом с ней и молчал. Она почти хотела, чтобы он попытался отговорить ее. Он должен был связывать ее с Микой, голосом разума, который говорил бы ей не заходить слишком далеко. Но он тоже столкнулся со смертью на поле боя. Он знал искушение, которое она ощущала.

Отец Джессамин погиб. Она теперь была императрицей Виндфаста. Она не могла оставаться уязвимой.

Девид шел с другой стороны от нее. Он стал лучше управлять своей огромной скоростью и силой, уже не пробивал двери, врезаясь в них. Что важнее, он стал ей верным, как когда-то был Баннер.

Но вскоре Джессамин не будет нужен телохранитель, Щит или Пятый Талант. Она сделает себя непобедимой.

Они добрались до дома с видом на зелень поселения, который Джессамин отдала Квинн для исследований. Изначально это был дом лорда Ривена, которого убил имитатор, позже убивший лорда Арена. Квинн превратила дом Ривена в свою мастерскую и аптеку.

Зельеварщица встретила Джессамин и ее спутников у двери, привычно кивнула. Она провела их в комнату с большой медной ванной под дорогим стеклянным потолком. Красивая купальня явно была тайной гордостью и отрадой Ривена, и потому они выбрали этот дом для Квинн.

— Вы готовы, ваше высочество?

— Да.

Рукава зельеварщицы были закатаны выше локтей, пот капал с ее темных волос. Она уже вылила зелье из винных бочек, в которых оно прибыло из Бердфелла, в медную ванну.

— Будет неприятно, — сказала Квинн. — Вам придется вдохнуть как можно больше зелья. Я вытащу вас, когда вы потеряете сознание, и оживлю. Иначе не сработает.

— Понимаю.

Джессамин посмотрела на ванну. Зелье в нем было то черным, то красным. Оно мрачно блестело, ждало, когда обнимет ее, изменит ее, спасет ее.

Девид немного позеленел, глядя на мерцающее зелье, его глаза стали черными. Он уже прошел такое. Он утонул в схожей ванне, чтобы получить огромные силы. Теперь пришел ее черед.

Она повернулась к Эмиру.

— Я могу довериться тебе, что ты заставишь ее оживить меня?

— Я сделаю это сам, — сказал Эмир.

Джессамин прижала ладонь к его щеке. Она предложит ему такой же шанс, если он докажет, что был таким верным, как она думала. Она не знала, как зелье сработает на том, у кого уже был Талант, но вряд ли оно навредит ему. Может, он будет следующей проверкой.

«Ты знаешь, как их создают, Джесса».

Голос Мики вдруг всплыл в голове. Он был яростным, не похожим на высокие приторные тона леди вокруг Джессамин в ее прошлой жизни. Но она не была принцессой, которую Мика знала. Сегодня она станет чем-то новым.

«Если используешь раз, сделаешь это снова».

Мика предупреждала и была права. Джессамин была зависима от Пятых Талантов, несмотря на цену из костей и крови.

Она смотрела на ванну, ее лицо отражалось в зелье. И она увидела на миг отголоски черт отца в своих губах и блеске глаз. Она видела красную кровь на его плаще, когда его тело доставили ей, пока шелковые нити и ароматные масла не сделали его неузнаваемым.

В далекой части разума Джессамин понимала, что шаталась от горя, сожаления и вины. Она игнорировала голос в голове, говорящий ей остановиться, принять горе и боль. Голос кричал ей не совершать ужасную ошибку.

Но сожаление кричало громче всех. Она должна была послать Пятых Талантов встретить ее отца, а не позволять ему путешествовать только со Щитами и обычными солдатами. У нее было орудие. Нужно было использовать его раньше.

Джессамин шагнула в зелье.

Жидкость была густой, а еще холодной, холоднее, чем должно быть в этот хороший весенний день. Джессамин думала, что зелье будет теплым, как кровь, а то и кипеть. Она поежилась, и дрожь ее тела послала рябь по поверхности зелья.

— Вы можете остановиться, если хотите, — сказала Квинн. — Будет неприятно.

— Квинн, я не могу ждать весь день, — сказала Джессамин. — Хватит драматизма. Говори, что делать.

— Опуститесь в ванну и выпейте как можно больше зелья. Будет невкусно, но постарайтесь сделать хотя бы пять больших глотков.

Джессамин закрыла глаза и представила, что пила пряное вино из Тимбрала. Она представила, как темная жидкость наполняла ее бокал, источая ароматы корицы, гвоздики и зимних ягод. Она поднесла бокал к губам, приготовилась ощутить алкоголь и теплые специи.

Иллюзия длилась, пока первая капля не попала на ее язык.

Зелье было металлическим на вкус. Ценные ингредиенты, из которых оно было сварено, создали ужасный вкус. Она закашлялась и сплюнула.

— Пять глотков, — повторила Квинн.

Джессамин подняла взгляд, раздраженная из-за плохо скрытой радости на лице зельеварщицы. Квинн наблюдала за десятками таких превращений, но это ей особенно нравилось.