Зависть. Книга 1 (СИ) - Бровинская Юлия. Страница 72

— Под делом что ты имеешь в виду? — глаза моего собеседника зажглись искренним интересом.

— Ну… — я растерялась и замолчала.

Сложно представить, чем меня может обидеть Радим. Мой любимый не похож на человека, способного поднять руку на женщину. Разве что в сексе проявит грубость, как вариант наказания меня, если уже я, со своей стороны, его чем-то оскорблю. Такой вариант вполне возможен. Но я в таком случае сама буду виновата, если ума не хватит перед этим задобрить его.

— …Не знаю, — честно призналась Валентину после некоторого размышления. — Я его ещё слишком мало знаю. А по тому, какой он сейчас со мной, вообще представить не могу, что он меня когда-то чем-то обидит.

— Всё с тобой понятно, — вздохнул парень. — У вас сейчас всё хорошо — значит, закроем эту тему. Лучше мне расскажи, как это существо из головы выкинуть. Ты, я уверен, точно знаешь парочку приёмов.

— Ты о нём думаешь, как о парне или девушке?

Я встала и развернула стул так, чтобы сидеть напротив собеседника. Взяла со стола свою тетрадку с ручкой. Открыла страницу, отведённую на друзей Радима, и, закинув ногу за ногу, положила её себе на колено. Приготовилась записывать мысли по ходу нашего сеанса. Валентин, наблюдая за моими действиями с возрастающим насмешливым изумлением на лице, спросил, когда я уселась:

— Я теперь буду твоим первым пациентом?

— Нет, вторым.

— А кто первый?

— Радим.

Брови парня удивлённо взметнулись вверх.

— А что у него ты лечить собралась?

— Сердце, — сухо ответила я.

— С его сердцем всё в порядке, — сказал Валентин.

— Оно слишком ранимое, — постукивая ручкой по тетрадке, высказала я своё мнение. — В связи с этим его одолевают излишние сомнения и страхи. Со своей заниженной самооценкой он старается бороться, но навязанные ему извне страхи мешают установить душевную гармонию с самим собой.

— Ты, главное, сама его сердце не порань, — взгляд серых глаз на меня стал серьёзен. — Захар столько сил потратил, чтобы вернуть Радима в прежнее состояние. Ты ведь уже в курсе того, каким был Радим ещё пару лет назад?

Я молча кивнула.

— Это было временное помешательство, за которое ему до сих пор стыдно. Но я не уверен, что он не сорвётся снова, если ты откажешься любить его. Он так поверил, что ты именно та самая, которую он так ждал, что, если это будет не так, то мне даже страшно представить, чем это может обернуться для него. А тем более для тебя.

— Радим упоминал, что Захар нарисовал ему его идеальную девушку, и я оказалась похожей на этот портрет… Но что всё это значит? Это ведь было не просто так, не простое развлечение, раз Радим к этому так серьёзно относится?

— Да. Всё очень серьёзно, — изрёк Валентин. — Долбаный курс психотерапии от Захара. По-другому не назовёшь. Раз не можешь любить реальную девушку, так люби вымышленную. Радим сначала посмеялся над этой идеей, а потом уже и сам Захар пожалел, что подкинул её. Одно помешательство сменилось другим. И причём Радим сам прекрасно понимал всю ненормальность ситуации, в которую он себя загнал — любить несуществующего человека. Я тогда шутил над ним, прикалывался, говорил: не чувствует ли он себя виноватым перед своей воображаемой любимой, когда с Ольгой ей изменяет? А теперь все мои насмешки бумерангом ко мне вернулись, — с горькой улыбкой произнёс Валентин. — Сам хочу ту, которой нет.

— И я действительно так похожа на его воображаемую любимую? — спросила я.

— Я портрета не видел, но в его описании личности ты — один в один она. И, дай бог, чтобы так и было на самом деле, — с лёгкой угрозой прозвучали его последние слова.

— Если возникнут какие-то расхождения, — мило улыбнулась, — то я их быстро устраню. Но давай вернёмся к твоей проблеме, — улыбка стёрлась с моего лица. — Ответь на мой вопрос. Когда ты думаешь о Саше, кем ты её себе представляешь? Только честно.

— Девушкой, — устало прикрыв глаза, ответил Валентин. — Я по-другому её не вижу. Заставляю себя вспоминать, как член с яйцами у неё под юбочкой нашёл, накручиваю себя до того, что тошнить начинает, но стоит мне только увидеть её… — нет, даже почувствовать, просто узнать, что вот она там, за стеной в аудитории сидит, — и я напрочь всё забываю. Вижу перед собой свою Сашу. Ищу себе всевозможные оправдания происшедшего. Например, я в пятницу заснул за рулём, и это был мой самый дикий кошмар, а когда проснулся, принял сон за реальность. Или меня мучает совесть оттого, что захотел получить чуть больше, чем ей обещал, и моё подсознание сыграло со мной такую злую шутку, изменило мои тактильные восприятия.

— Саша твоя первая девушка? — я обвела кружочком старый вопрос на странице, находящийся рядом со словом девственник. Потом поставила на нём крестик.

— Да, — кратко ответил Валентин, — и я этого не стесняюсь.

Я с удивлением посмотрела на него. Он меня что, вообще в расчёт не берёт? Или, как забывает про член трансгендера, так и про то, что меня изнасиловал, не помнит?! Я, сдерживая свою злость, перевела дыхание. Ладно, продолжим, как он хочет.

— А до Саши ты испытывал физическое влечение к противоположному полу?

— Естественно, — снисходительно усмехнулся парень. — Я не гей, ещё раз тебе говорю. Чтобы доходчивее тебе объяснить, скажу прямо, как доктору. У меня встаёт на девушек. И до Саши тоже всё работало.

— Тогда почему… — хотела задать вопрос, почему он считает себя до сих пор девственником, когда это уже не так, но Валентин перебил меня.

— А ты можешь спать с тем, кого не любишь? — услышала его встречный вопрос.

— Нет.

— Вот и я — нет, — сказал Валентин, — и это как раз нормально. Ненормально — тратить себя на того, кого не любишь. Можешь считать меня жадным человеком, но я не готов отдавать себя кому попало. Это есть самоуважение.

Тут уже я не выдержала.

— А мне зачем тогда отдавал?! — воскликнула я.

Он точно забыл о том, что спал со мной. Его взгляд метнулся в сторону и он, прикрыв глаза и отвернув лицо, досадливо чертыхнулся.

— Чёрт, всё время об этом забываю, — выдохнул он. — Сколько ж я тогда выпил, что память никак восстановиться не хочет? Всё кажется, что это не со мной произошло, а с кем-то другим, — криво улыбнулся он, совсем не чувствуя раскаяния в том, что сделал. А вместе с кривой улыбкой на губах, как мне показалось, в его глазах мелькнуло чувство… удовлетворения? Довольства? Этот гад, доволен тем, что сделал?! Нет, ему мало тех страданий, что он из-за своей Саши испытывает!

От яростного выпада в сторону моего собеседника меня спас звонок Радима. Новенький смартфон лежал на моей кровати, и когда заиграла мелодия звонка, Валентин встал и взял его в руки. Абсолютно спокойная, без какой-либо задней мысли, я была уверена, что он просто из вежливости так сделал, поскольку его стул стоял ближе к кровати и сейчас он мне передаст его, тем более что он увидел на экране имя звонившего. Но он этого не сделал. Он просто ответил на звонок.

— Привет, Радим! — весело прозвучал голос Валентина, и у меня от шока и ужаса опустились руки, а тело обмякло на стуле. В это короткое мгновение я осознала, что способна на убийство.

Глава 28

Словно не совершая никакого преступления, весёлым будничным тоном он разговаривал с моим любимым.

— Катя? — повторил Валентин моё имя, давая мне понять, что Радим логично спрашивает у него: где я и почему он отвечает на его звонок. — А она в душ пошла, — глумился надо мной этот мерзавец, прекрасно видя, как у меня лицо побелело от его ответа. Мстит, сволочь, за то, что вознамерилась его гомосексуалистом сделать. Я примёрзла к стулу, боясь издать лишний звук, чтобы Радим случайно не услышал то, что я тоже есть в комнате. Надеялась, что смогу выкрутиться из сложившейся ситуации, сказав, что, бросив наглого визитёра одного, ушла в комнату Маши. А Валентин тем временем продолжал говорить.

— Новикова, конечно же, так и подумала, — с коротким смешком ответил Валентин на неизвестные слова Радима. — Ты бы её довольную рожу видел. Я думал, у неё от улыбки рот порвётся, когда она услышала, что я с Катей хочу переговорить… Нет, этого урода я на вечеринке не нашёл. Его бывшая сказала, что Заливацкий никакой левой бабы в общаге не имеет. На людях Яночке блюдёт верность, хитрожопая мразь. Но я это дело так не оставлю. По-любому нарою на него что-то… — он замолчал, слушая слова моего парня.