Луч судьбы. Я дождусь (СИ) - Таирова Таша. Страница 10

— Я готов и сейчас ползти к той клумбе, только боюсь, что моя спина со мной поспорит.

— Ты меня не любишь! — Ксения широко распахнула глаза и нахмурившись посмотрела на мужа, стараясь скрыть улыбку.

— Это вопрос или утверждение? — спокойно спросил Божнев и в сотый раз поправил галстук, с тоской глядя в зеркало.

— Это наезд!

Николай Павлович замер на секунду, а затем медленно повернул голову к жене, которая уже успела отступить назад. Но её это не спасло. Божнев стремительно шагнул вперёд и легко подхватил любимую женщину на руки. Раздался испуганный вопль, а затем и смех.

— Колючка, поставь меня на пол! Сам же говорил, что спина болит.

— Ксюнь, — шёпотом проговорил Божнев, аккуратно опуская жену с плеча, — пошли со мной, а? Ты же знаешь, что все эти тусовки не для меня. А ты у меня и поговорить, и за пояс заткнуть можешь. А? — с надеждой протянул он.

Ксения Фёдоровна, уже тридцать лет преподававшая в школе литературу, с силой провела ладонями по погонам, устраняя малейшие складки на парадном мундире мужа, и с улыбкой сказала:

— Я буду вас ждать дома, как и положено любящей жене и матери. Конечно, — она глубоко вздохнула, — хотелось бы вас встречать не одной, но от Сергея мы не дождёмся ни невестки, ни внуков! О чём он только думает… Но это так, лирическое отступление. Всё, Божнев, езжай, долго там не задерживайтесь, потом всю компанию везёшь к нам. Как будете подъезжать — позвони, чтобы я салатики на стол поставила. Ну, с Богом!

Морозов встал и постучал вилкой по хрустальной рюмке.

— Так, молодёжь, прошу тишины, старшие говорить будут! — Он с улыбкой осмотрел собравшихся за столом отцов и детей. Уже второе поколение офицеров. Преданных, грамотных, намного умнее, чем их отцы. Но и намного глупее, чем их отцы! Когда уже хоть один из них женится и внуков подарит родителям! Правда, его сын уже обжёгся, потому и дует на холодное. Эх, у Катюшиных друзей такая дочь выросла. Красавица, умница, да и рыженькая к тому же. Так упёрся же, не хочу-не буду, весь в отца! Он вздохнул и продолжил: — Мужики, поздравляю с Днем защитника Отечества! И в первую очередь желаю, чтобы вам никогда ничего не пришлось защищать, как нам когда-то, чтобы не пришлось терять друзей и близких, чтобы родители не переживали и не ждали плохих вестей. Пусть небо над головой всегда будет мирным, а место для подвигов найдётся и в обычной жизни. Покоряйте вершины в работе и устраивайте личный фронт так, чтобы тыл был надёжным и счастливым!

— Служим Отечеству! — прозвучало уверенно и гордо. Все с улыбками переглянулись, затем раздался многоголосый одобрительный говор и звон бокалов и рюмок. Морозов опустился на стул и ещё раз оглядел сидящих за столом. Кирилла Платова уже нет, Сашка Тарасов остался в Забайкалье, Пётр Водопьянов за Полярным кругом. Разбросала судьбина родителей, а их дети летают вместе, летают во всех широтах, помогая и спасая.

— Кирилл Сергеевич, пошли покурим, — голос Божнева вырвал Морозова из дум и воспоминаний.

Ксения улыбнулась и махнула ладошкой, мол, идите уже, тоже мне курцы нашлись. Мужчины накинули тёплые куртки и вышли на веранду. Небо было усеяно звёздами, молодой месяц висел высоко и будто оглядывался вокруг.

— Что это было, Кирюх? — Божнев держал кулаки глубоко в карманах и расслабленно опирался на косяк двери.

— Ты о чём? — Морозов глубоко вдохнул прохладный воздух и повернул голову к другу.

— Я насчёт того пижона в гражданском, с которым ты говорил в холле. И смачно так ему в морду дал. Это кто такой?

Морозов несколько раз сжал челюсти, а затем тихо выдохнул:

— Сука он последняя, вот кто он такой. Ты помнишь, когда мы училища заканчивали, Кирилл нас с Таней знакомил? — Он увидел утвердительный кивок друга и продолжил: — Как оказалось, Кирюха всё правильно рассудил и сделал. Схватил Татьяну в охапку, женился да и увёз её в неизвестность. Да и ты так сделал. Понятно, что трудно пришлось, когда ни квартиры, ни денег, вы вечно на полигонах да в командировках, а жёны одни дома. Но ведь смогли, вытянули. А я, дурак, думал, что надо бы сначала обжиться на новом месте, а потом тыл тянуть. А он на то и тыл, чтобы всегда рядом быть, за спиной у тебя. Вот и потерял я свой тыл. Сейчас можно обвинять кого угодно, да только и моя вина есть в том, что произошло сорок лет назад. Я тогда уехал сразу после выпуска, даже мысли не допускал, что Лидочка моя… что она не одна останется, а с ребёнком. А этот засранец всё напевал ей, что я уехал, бросил, что она с ребёнком никому не нужна. Что именно тогда случилось, почему Лида и её мама решили так быстро уехать, сейчас не узнаешь. Да только, как он сегодня заметил, именно ему моя девушка досталась. Хотя любил он её, наверное, раз следом за ней перевёлся в здешний университет. Да только счастливой так и не сделал. Хм, — Морозов хмыкнул и мотнул головой, — представляешь, он даже не понимает, почему Лида дочерей Катей и Дашей назвала!

Божнев удивлённо поднял брови и пожал плечами.

— Николай, они же Булавины! И если первая Катя, то вторая должна быть Дашей. Ну, вспоминай! У тебя же жена учительница! — Божнев несколько секунд напряжённо думал, а потом расплылся в улыбке. — Вот! Они же русскую литературу как отче наш знали, а Лидочка ещё и английскую изучала.

Мужчины помолчали, и Морозов тихо закончил:

— А когда он мою дочь гулящей назвал, что даже здорового ребёнка родить не смогла, тут уж меня и понесло! Если бы не вахтенные, точно бы банкет дракой закончился. Правда, одно меня успокаивает. Я свою дочь пусть через сорок лет, но нашёл! А он обеих потерял. И приёмную, и родную. Вот так, друг, как судьба-то сложилась.

— Мало ты ему дал, — мрачно ответил Божнев. — Он тупой, что ли? Не понимает, какое это горе — ребятёнка терять? Да мы с Ксюшей вот уже четверть века дочурку оплакиваем, что мёртвой родилась после того страшного гриппа, который и жену мою чуть не убил. Может, поэтому она и Серёгу достаёт, уж больно ей внуков понянчить хочется, а он, балбес, всё никак, только небо и полёты в голове.

Морозов усмехнулся и поднял голову к небу:

— Не бурчи, Колючка, всё образуется. И невестки у нас с тобой будут, и внуки. Ещё мой Матвей всем чертей покажет! Вот такенный пацан растёт! А теперь пошли, а то Ксюша твоя там одна с мужиками осталась.

Божнев тихо рассмеялся и ехидно закончил их разговор:

— Ты сейчас за кого больше переживаешь — за жену мою или за сопляков наших? Даю голову на отсечение — все эти майоры во главе с подполковником сейчас посуду в десять рук моют и стол к сладкому накрывают! У моей Ксюши не забалуешь! Так построит, что год по стойке смирно стоять будешь. Пошли, а чёрта этого выкинь из головы. Главное, что у тебя дочери есть, Даша-то к тебе ближе, чем к тому фанфарону. Да и внуков аж трое.

— А зависть это плохое чувство! — с улыбкой сказал Морозов, открывая дверь в тепло дома. И резко остановился — Ксения Фёдоровна стояла посреди комнаты и указывала куда и что ставить на стол, а вокруг неё суетливо носились молодые офицеры. Прав был Божнев, ох и прав! Такие женщины кого хочешь построят!

Часть 8

Три года назад. Тийю

— Лиза, где твоя книга, что лежала на подоконнике?

— Я её прочла ещё вчера, сдала в библиотеку. Что-то она на меня впечатления не произвела. Всё же меняются подходы к лечению больных. И иногда кардинально. Ин, ты была у начальника?

— Да, предложили госпиталь у нас дома!

— Надеюсь, ты согласилась. Опять же при мне будешь! — с улыбкой закончила фразу Лисица.

— Согласилась? — Инна удивлённо подняла брови и широко улыбнулась. — Я вцепилась обеими клешнями! Мало того, что дома, да ещё и в таком госпитале! Кстати, я и Тийю там видела, но она только быстро поздоровалась и угналась куда-то. Что у неё происходит с этим её муженьком, не понимаю. Она так изменилась за эти два года, тебе не кажется, что там не всё так мирно, как рисовалось поначалу? Ти, мне кажется, не просто учится, она себя будто запрягла в какой-то воз и упрямо несётся к цели, будто других радостей нет в этой жизни. И внешне так изменилась, она ведь не улыбается, Лиза! И похудела так, что только одни глаза остались. И молчит. Всё время молчит. Это он так на неё влияет, что ли? Думаю, что счастливые люди так себя не ведут…