Детектор лжи - Йохансен Рой. Страница 17
Оператор кивнул.
– Хорошо. Сейчас я перечислю свои вопросы. Если вам что-то будет непонятно или потребуются комментарии, просто скажите.
Сабини слушал, пока эксперт зачитывал весь список. Уже на третьем вопросе он понял, что ему предстоит стандартная процедура проверки. Отлично.
Оператор был мужчина строгий и сухой, чей суровый взгляд, казалось, заранее изобличал преступника. Говорил Хармон с легким южным акцентом, но речь звучала ясно и отчетливо. Он был в рубашке с короткими рукавами и в галстуке старомодного фасона, каких Сабини давно уже не носил.
Покончив с перечнем вопросов, оператор подключил к Сабини датчики. Его полиграф был потоньше и выглядел изящнее, чем у Кена, и на конце каждой иглы холодно поблескивали серебряные наконечники. Сабини заметил, как эксперт нажал ногой на какую-то педаль – видимо, привел в действие сиденье Рейда.
Оператор встал:
– Я сейчас вернусь.
Он вышел в дверь, расположенную рядом с зеркалом, и закрыл ее за собой.
Сабини с трудом удержался от улыбки, не сомневаясь, что сейчас его будут разглядывать сквозь зеркало. Они не раз проигрывали эту ситуацию с Кеном. Сабини откинулся в кресло, рассеянно оглядел офис. Затем остановил взгляд на стене с выражением глубокой скуки.
Оператор появился через несколько минут. Он сел, включил полиграф и взглянул на положение датчиков. Потом, наклонившись вперед, резко хлопнул ладонями перед лицом Сабини. Иголки подпрыгнули на месте.
– Я проверил, насколько ваша реакция соответствует настройкам аппарата. Все в порядке.
Оператор положил свой вопросник рядом с полиграфом.
– Мистер Сабини, вы родились в городе Сент-Луис, штат Миссури?
– Да.
Сабини сосредоточился на дыхании. Если ему удастся контролировать этот показатель, все остальное будет проще.
– Вы были абсолютно правдивы с руководством своей компании по поводу того вопроса, о котором мы говорим?
– Да.
– Вы понимаете, что я буду спрашивать вас только о том, что касается вашего дела?
Буквальная цитата из теста Кена.
– Да.
– Вы когда-нибудь лгали на работе своему начальству?
– Нет.
Теперь будет первый существенный вопрос. Он почувствовал боль в животе. Сердце застучало быстрее. Раньше с ним такого не было…
– Вы когда-нибудь переводили денежные средства «Виккерс индастриз» на банковские счета, которые создавали ради личной выгоды?
Двусмысленный вопрос. Сабини не раз открывал от имени компании счета и брал с них деньги, если это было удобно для быстрых расчетов с компаньонами, налаживания новых связей и тому подобное. Что-то подобное он уже говорил оператору.
Может, сболтнул лишнее?
«Стоп, – сказал себе Сабини. – Это только пустые домыслы, я сам себя запутываю».
Ему хотелось посмотреть на полиграф. Неужели его выдает бешено колотящееся сердце? Все тренировки и занятия пошли к черту…
– Нет, – ответил он.
– Вы когда-нибудь пользовались своим служебным положением, чтобы взять то, что вам не принадлежит?
– Нет.
Его воротник подрагивал вместе с пульсировавшей на шее жилой. Сабини пытался взять себя в руки. Но чем больше он старался, тем хуже становились его показания. Это безнадежно…
– Вы снимали со счетов деньги, переведенные из вашей компании в банки Цюриха, Швейцария?
Он почувствовал, что его руки стали влажными. Пот. Господи, только не сейчас.
Оператор легко раскусит его и без детектора, по одним только мокрым пятнам на рубашке.
Сабини попробовал расслабиться, представив себя в кабинете Кена и глядя на стену с облупившейся краской.
– Нет.
– Вы родились третьего марта?
– Да.
– Вам когда-нибудь приходилось преднамеренно нарушать правила, распоряжения или предписания, установленные вашей компанией?
– Нет.
Сабини хотелось сглотнуть.
Но он не решался. Машина его тут же поймает и навеки заклеймит. Один глоток, одно движение горловых мышц, один дрогнувший мускул могут превратить его в заключенного. На карту поставлена свобода.
– Нет.
Остался один вопрос. Еще один. В кабинете Кена он не испытывал ничего похожего.
– Вам известно, кто присвоил деньги «Виккерс индастриз»?
– Нет.
Оператор сделал еще одну пометку на разлинованной бумаге.
Сабини смотрел в стену, стараясь не шевелиться, пока работает полиграф.
Когда оператор выключил машину, Сабини показалось, что из него самого выкачали всю энергию. Он чувствовал себя опустошенным. Мужчина снял с него датчики, и Сабини посмотрел ему в лицо. Оно было абсолютно бесстрастным.
– Спасибо, что пришли, мистер Сабини. Я постараюсь как можно скорее обработать результаты и составить отчет.
Проезжая по Персиковой улице и глядя на театр «Фокс», Кен подумал, что на этот раз дорога к Миф показалась ему слишком долгой. На авеню Понс де Леон было полно машин. Кен спросил себя, почему время в этот вечер ползет еле-еле? Наверное, потому, что Миф уже получила результаты. Ему не терпелось услышать новости.
Конечно, он мог бы спросить ее по телефону. Но почему-то ему казалось, что будет лучше узнать обо всем лично. Много лет назад, когда отцу внезапно стало хуже, испуганная мать бросилась ему звонить, умоляя немедленно приехать. Доктора сказали, что отцу осталось жить всего несколько часов. Кен первым же рейсом вылетел с Аляски и позвонил из аэропорта Атланты брату, чтобы уточнить, куда ему ехать – в больницу или домой.
– Домой, – ответил Бобби.
Эти слова полоснули Кена по сердцу. Он подумал, что отец уже умер. Но Кен не стал ничего спрашивать, решив узнать все на месте. Сейчас он надеялся, что у Миф новости будут получше.
Возле ее дома пробка рассосалась, и Кен, свернув с шоссе, заметил, что в окнах темно. Фонари у подъезда не горели, казалось, что в особняке нет ни души. Кен поставил машину и взбежал по винтовой лестнице. Он был уже на полпути к двери, когда она отворилась.
Миф вышла из дома и поспешила ему навстречу.
– Ну? – спросил он.
Миф улыбнулась.
– Сработало.
– Он прошел?
– Да!
Кен вобрал полные легкие воздуха, словно ловец жемчуга, который собрался нырнуть на дно. Он рассмеялся и схватил Миф за талию.
– Ура! Мы это сделали!
Миф тоже рассмеялась. Она наклонилась и поцеловала его в губы. Сначала это был легкий и шутливый поцелуй, но потом в нем что-то изменилось.
Кен прижал женщину к себе так крепко, что ее платье едва не затрещало по швам.
– Пойдем в дом, – прошептала она.
Миф попыталась отвернуться, но Кен потянул ее вниз, уложив на ступеньки лестницы. У подъезда было так темно, что они сами едва могли разглядеть друг друга, не говоря уже о прохожих с улицы.
– Не здесь, – слабо запротестовала она.
Дыхание Кена обдало ей шею, и по ее телу прошла медленная дрожь. Миф обвила его руками.
– К черту, – прошептала она.
Кен осыпал поцелуями ее лицо, мочки ушей, открытые плечи. Ее тело расслабленно обмякло, когда он стал расстегивать платье.
Миф потянулась к одному из блюд с деликатесами, расставленных прямо на полу гостиной вокруг нее и Кена. Оба сидели голые, завернувшись только в одеяла.
– Такими вещами надо заниматься на эскалаторе, а не на лестнице.
– Но у тебя нет эскалатора. Пришлось импровизировать. – Он оглядел окружавшие их яства. – Разве ты не хочешь отпраздновать победу шампанским?
– Не люблю шампанское. Возьми лучше побольше тефтелей. Или вон тот рулет с индейкой.
– Подожди, я еще не разделался с креветками. Мама тебе не говорила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?
– Не через желудок. Гораздо ниже. – Она сунула руку под покрывало и нащупала его самый чувствительный орган.
– Эй, эй, полегче! Иначе все может плохо закончиться!
Миф рассмеялась и убрала руку. Кен поплотнее запахнул ее в одеяло и прижал к себе.
– Твоя мама была мудрая женщина, раз говорила тебе такие вещи.