Детектор лжи - Йохансен Рой. Страница 33

Он не мог рассказать полиции всего, что знал. Теперь все проблемы придется решать самому.

И что там на очереди?

Гэнта всегда раздражало, что полиция в сериалах обладает просто неисчерпаемым количеством ресурсов. Там, в кино, никогда не бывает проблем с деньгами и людьми, а времени на раскрытие преступления дают столько, сколько нужно следователю.

Вранье.

Возможно, в маленьких городках все выглядело по-другому, но в крупных центрах полиции часто приходилось экономить на расходах. Если через несколько дней в деле об убийстве не появлялось подозреваемых, детектив должен быть представить очень веские аргументы, чтобы продолжить расследование. За это время накапливалось много других преступлений, и все силы бросались на новые задачи.

Гэнт чувствовал, что следствие по делу Карлоса Валеса зашло в тупик. Вскрытие не дало никакой полезной информации, а на единственного подозреваемого, Кена Паркера, не было улик. То, что Валес был латиноамериканцем с криминальным прошлым, мало помогало делу. А тот факт, что его убили в бедном районе, осложнял расследование еще больше. Гэнт со вздохом признавал, что если бы жертвой стал какой-нибудь белый доктор из фешенебельного квартала, срок расследования могли бы продлевать до бесконечности. По крайней мере, до тех пор, пока местная пресса не потеряет интерес к происшествию. А о безработном дворнике забудут на следующий же день после убийства.

Бартон Сабини – другое дело. Обвинение в растрате сделало его заметной фигурой, на которой сосредоточилось внимание местных деловых кругов. К тому же все знали, что еще один убитый, Дон Браун, занимался бизнесом в той же отрасли промышленности, что и Сабини. Много ли шансов, что два человека, погибших один за другим в течение одной недели, окажутся крупными менеджерами городской металлургии? Гэнт говорил с Сереной Мизнер, расследовавшей дело Брауна, но никакой связи между ним и Сабини не обнаружено.

В случае с Сабини отсутствие подозреваемых было особенно удручающим. Его убийство все больше смахивало на заурядный грабеж. Сабини зашел в подземный торговый комплекс и выпил в баре коктейль, вероятно, решив отпраздновать благополучное окончание проверки на детекторе. Из бара он ушел один, а несколько часов спустя его нашли мертвым в пяти кварталах от комплекса.

Возможно, бедняга просто оказался не в то время и не в том месте. По крайней мере, внешне все выглядело именно так. Настораживало только то, что, как и в деле Карлоса Валеса, жертва была знакома с Кеном Паркером. У Сабини был телефон и адрес оператора детектора лжи, значит, он мог ему позвонить или даже встретиться. Разумеется, Гэнт ничего не знал наверняка. Но он чувствовал, что ключ ко всем этим загадкам как-то связан с Паркером. Если лейтенант не сможет его найти, оба дела попадут в разряд «нераскрытых» и вскоре будут окончательно забыты.

Ровно в девять Гэнт вошел в аудиовизуальную лабораторию и поздоровался с двумя дежурными офицерами. На это место часто назначали полицейских, перенесших травмы. Сейчас за приборной доской сидели Карлтон и Уитткауэр, и у каждого под боком торчал костыль. Карлтона подстрелили во время облавы на наркодилеров, Уитткауэр поскользнулся на конфетной обертке в помещении казармы. Как ни странно, у Карлтона вид был куда более цветущий.

– Что смотрим, ребята? – спросил Гэнт, заглянув через их спины.

– Так, всякую ерунду, – пробурчал Карлтон. – Я только что поставил шоу Майкла Мосса.

На мониторе действительно появился полицейский Мосс – он проверял уровень алкоголя в крови задержанного водителя. Видеокамера, установленная внутри патрульной машины, фиксировала каждое движение офицера.

– Посмотри, он все время приглаживает волосы, – заметил Карлтон. – А к камере поворачивается только правой стороной лица. Думает, это самый выгодный ракурс.

Гэнт рассмеялся, продолжая следить за Моссом. Один раз в объектив попал его профиль.

– Вот черт! С правой стороны он действительно симпатичней.

Карлтон улыбнулся и пометил в журнале время.

– Надеется попасть на телевидение. В передачу «Копы».

Лейтенант повернулся к Уитткауэру:

– А для меня что-нибудь есть?

– Пока ничего. Слышал такое выражение – мух считать? Так вот, как раз этим я и занимаюсь. В прямом смысле.

Уитткауэр кивнул на стоявший перед ним монитор. На черно-белом дисплее в ускоренном темпе мелькала запись с изображением здания Кена. Оператор покрутил настройку и замедлил скорость, словно заметив что-то необычное. Он нажал кнопку, и на увеличенной картинке появился человек, входивший в дом. Уитткауэр сравнил его с фотографиями Кена и Сабини, висевшими рядом на панели. Убедившись, что сходства нет, продолжал смотреть пленку.

– Сколько вы уж промотали?

– Двенадцать с половиной дней. И я еще ни разу не видел Паркера. Наверное, он пользуется другим входом. Ты уверен, что мы что-нибудь найдем?

– Должны найти. Продолжай смотреть, Уитткауэр.

Слегка прихрамывая, Кен шагал по тротуару Сент-Чарлз-авеню и разглядывал выцветшие номера домов. Это была уютная улочка в ультрамодном районе Виргиния-Хай-лендс, но Кена не интересовала архитектура.

Кто-то пытался его убить.

Что за тип сидел за штурвалом лодки? Был ли это тот же человек, который убрал Бартона Сабини, Дона Брауна и Карлоса Валеса?

Кен огляделся по сторонам. Убийцей мог оказаться любой из прохожих, сновавших по улице. Сейчас следит за ним и ждет только удобного момента, чтобы закончить дело.

Раньше Кен никогда не бывал на этой улице. Здесь жил некий Стен Уорнер, называвший себя «информационным брокером». Кен познакомился с ним год назад, когда фирма «Гринфилд электроникс», где работал Уорнер, заподозрила того в незаконном использовании компьютера в ее нью-йоркской штаб-квартире. Явившись для проверки на детекторе лжи, он предложил Кену свои услуги в обмен на положительный результат. Уорнер подрабатывал на стороне продажей конфиденциальной информации – начиная с кредитной истории и кончая поиском номеров, не указанных в телефонной книге.

Кен завалил Уорнера, и того немедленно уволили с работы. Но Кена заинтересовало «информационное брокерство», и он оставил себе адрес.

Не надо было сюда приходить, думал Кен, приближаясь к двухэтажному дому. Уорнер спустит его с лестницы раньше, чем он успеет открыть рот. Ну и ладно. Одним синяком меньше, одним больше, какая разница?

Кен нажал звонок. Через несколько секунд дверь распахнул молодой человек с голым торсом и всклокоченными волосами. Он подозрительно уставился на Кена.

– Стен Уорнер? – спросил Кен.

– Да.

– Меня зовут Кен Паркер, я оператор полиграфа. В прошлом году вы не прошли у меня проверку на детекторе лжи.

Уорнер присмотрелся к нему внимательнее и расплылся в широкой улыбке.

– Будь я проклят! Заходите! – сказал он с сильным южным акцентом.

Настежь открыл дверь и ушел в дом. Кен замер на пороге. Он никак не ожидал такого теплого приема. Уорнер крикнул из другой комнаты:

– Не бойтесь. У меня только одна собака, и та не кусается.

Кен прошел в гостиную, заваленную газетами, журналами и рулонами бумаги. В комнате было сумрачно, хотя сквозь опущенные шторы пробивалось солнце. Уорнер смахнул с дивана мусор, освобождая место для Кена.

– Зачем пожаловали? – поинтересовался он, плюхнувшись на стул.

Кен все еще не мог прийти в себя от радушия Уорнера.

– Вы меня помните?

– Еще бы. Завалили меня на детекторе. Из-за вас я потерял работу.

– И вы не сердитесь?..

– Нисколько. Все было честно, меня поймали за руку. Сам виноват. Хорошо, хоть в тюрьму не посадили. – Уорнер с любопытством взглянул на Кена. – А вы что, извиняться ко мне пришли?

– Нет, я…

– Вам не из-за чего волноваться. Потеря работы – самое лучшее, что могло со мной случиться. Сам бы я никогда не решился ее бросить. А теперь у меня свое дело, сам себе хозяин. Мне нравится. Впрочем, что я говорю? Вы и так все знаете. Здорово, правда?