Чернила и кость - Кейн Рейчел. Страница 20

Джесс осматривал ворох одеял на кровати, когда Дарио, стоявший у своего стола, сказал:

– Думаю, я понял, что произошло. – Его голос прозвучал странно. Когда Джесс подошел, Дарио протянул ему клочок бумаги с написанной от руки запиской:

Ты тычешь своими деньгами, статусом и привилегиями нам в лица и считаешь, что мы будем улыбаться тебе в ответ и благодарить тебя. С нас достаточно. Сядешь на следующий поезд до дома, и мы вернем тебе кодекс. Останься – и больше его не увидишь.

Без подписи.

– Это не ты написал, – сказал Дарио. – Ты бы сказал все это мне в лицо. – Он опустился на стул у стола, таращась на рассвет, окрашивающий горизонт оранжевым.

– Над кем еще ты пытался посмеяться здесь?

Дарио пожал плечами и сказал всю правду:

– Над всеми, над каждым по очереди. Я заслужил это, да?

– Да, заслужил. – Не было причин врать ему. – Что ты собираешься делать? Сдаться и уехать?

Дарио сидел молча пару секунд, затем шумно вздохнул и сказал:

– Это просто кодекс. Я куплю новый, как ты и сказал. – Однако, когда он произнес эти слова, что-то потухло в его взгляде. – Оставь меня в покое, грязнуля. – Он достал свой личный журнал с ручкой. Джесс отлично понимал этот импульс, это желание высказаться и выразить эмоции с помощью чернил там, где никто о них не узнает.

Джесс не стал, однако, терять возможность первым занять ванную.

Записки

Мой дорогой мальчик!

Я молюсь, чтобы это письмо застало тебя в здравии и благополучии в твоей новой прекрасной жизни. Мы с отцом жутко скучаем по тебе каждый день, как скучает по тебе и твой брат, который передает тебе привет и желает удачи. Дела идут хорошо, говорит он и надеется, что однажды тебе удастся тоже принять в них более активное участие.

Твой отец получил место в специальном комитете нашего района по благоустройству города. Лорд Питер Фоксворт пригласил нас на званый ужин вчера, чтобы обсудить вопрос о живых изгородях. Все прошло замечательно, и я знаю, ты был бы рад познакомиться с его очаровательной дочерью Джульеттой. Твой дядя Таддеус ушел в отставку и переехал в загородный дом на севере, сказав нам, что всегда будет рад видеть нас там. Он беспокоится, что Лондон может пасть при наступлении валлийцев, однако мы не верим, что подобное может произойти. Без сомнений, наша армия их остановит.

Я жду не дождусь прекрасных новостей и историй о твоих успехах, Джесс. Пожалуйста, пиши и не забывай, что я люблю тебя.

Привет от твоего старика-отца, мальчик мой. Всегда помни слова Декарта:

«Чтение хорошей книги – это все равно что разговор с хорошим другом из прошлых веков». Используй все возможности, которые дает тебе Великая библиотека, и заставь свою семью тобою гордиться. Все твои родственники, живые и мертвые, рассчитывают на тебя и на то, что ты докажешь свою значимость этому миру. И не забывай о своих братьях. Они очень хотят с тобой снова встретиться.

Глава третья

Когда Джесс получил письмо из дома, он понял, что отец ждет от него исполнения обязанностей. Письмо матери было всего лишь прикрытием.

Отец упомянул Декарта. Цитирование Декарта было секретным кодом, намекающим на срочность, это был наименее любимый отцом философ. Прочтя его письмо, Джесс почувствовал, как у него учащается пульс. «И не забывай о своих братьях»… Брендан и Лиам, однако Джесс знал, что был еще третий ребенок, рожденный после Лиама, но до него с братом. Мертворожденный. Так что это значило, у него было бы три брата. Третьей работой Декарта был труд на тему оптики и преломления света – получается, отец хотел, чтобы Джесс отыскал… что же?

«Ты докажешь свою значимость этому миру» – странная фраза для отца, и Джесс перечитал ее несколько раз, прежде чем понял ее истинное значение. Это была завуалированная цитата. Джесс не мог точно вспомнить, откуда она, однако он не осмелился отправиться в библиотеку и спросить.

Отец хотел, чтобы Джесс отыскал книгу, из которой он взял эту цитату, и доставил ее его братьям… Имена именно этих людей отец заставил Джесса заучить перед отправлением в Александрию. Некоторых реальных дальних родственников, но в большинстве случаев – доверенных лиц на черном рынке.

Отец приказал Джессу найти определенную книгу и передать тем, кто занимается контрабандой книг в Александрии… А использовав цитату Декарта, отец намекнул, что эта работа срочная.

Очень.

Его первое настоящее задание в бизнесе Брайтвеллов.

Джесс думал, что почувствует вдохновение в этот момент, наконец ощутит себя полезным, однако вместо этого ему показалось… что его используют. «Впрочем, это не новость», – сказал он себе. Его семья использовала его с того самого дня, как он достаточно вырос, чтобы быстро бегать. «Ты не обязан это делать, – шепнуло Джессу его подсознание. – Он не сможет теперь тебя наказать. Слишком многое на кону». А если Джесса вообще поймают? Его тогда не просто тут же отчислят. На этот раз он будет не просто одним из тысяч гонцов, носящихся по улицам Лондона. Его узнают. Откроется его имя.

Однако отказывать отцу было не менее опасно.

– Все в порядке?

Джесс вздрогнул и крепче сжал в руках свой кодекс: Томас оказался прямо у него за спиной. Джесс не слышал, как он подошел. Слишком тихо для такого высокого юноши. Джесс закрыл книгу.

– Семейные дела, – сказал он. – Ничего такого.

Томас уселся напротив него на старый диван, который был для него явно мал. Диван угрожающе скрипнул, его резные ножки дрогнули, однако Томас как будто не обратил на это внимания. Глен, которая сидела на другом конце дивана, тут же подскочила, чтобы уменьшить давление на него, и, как обычно, сердито покосилась на парней. Она отошла к кувшину с водой, стоящему в углу, а затем нашла другое место и села подальше от них. Не считая Глен и компании игравших в кости в углу, общая комната была пуста. Уже слишком поздно, чтобы не спать.

– Семейные послания меня не заставляют так мрачнеть, Джесс, – сказал Томас. – Плохие новости?

Джесс пожал плечами и выдавил из себя улыбку.

– В моей семье вечно плохие новости. Ты не знаешь книгу, в которой есть такие слова: «значимость этому миру»?

– Нет, а что?

Правду Джесс сказать не мог, не осмелился бы. Он снова пожал плечами.

– Да не важно. Просто услышал эту фразу где-то, и она показалась мне знакомой.

– Она из одной из утерянных книг, – неожиданно сказала Глен. Джесс не думал, что она их слышит. – Из пьесы Аристофана, которая сгорела в пожаре в Рей. Я думала, ты у нас в этом эксперт, Брайтвелл.

– Явно не сегодня, – ответил он. – Спасибо. – Он и правда был ей благодарен. Получается, отец хотел, чтобы Джесс нашел утерянную книгу Аристофана, причем срочно, и доставил ее доверенному человеку на черном рынке. Книгу, которая находилась где-то в Александрии.

Где-то в Александрии – это очень неопределенно.

Джесс зевнул, потянулся и закрыл свой кодекс. Томас, который откинулся на спинку дивана и положил голову на подушку, приоткрыл сонные глаза и сказал:

– Идешь спать?

– Да, рассвет приближается, а профессору Вульфу не свойственно милосердие, – сказал Джесс. – Gute Nacht [9].

– Твой акцент все еще ужасен, знаешь ли.

– Учил меня ты.

Джесс не пошел спать. Он скользнул вверх по лестнице на второй этаж, который в этот поздний час почти что пустовал, из-за того что многих студентов уже отчислили. Он прошел по пути, который изучил заранее, через окно в заднем углу неиспользуемой складской комнаты. Оттуда можно было выпрыгнуть на выступ крыши, а потом спуститься в аллею за домом Птолемея. Даже в такое позднее время улица оказалась многолюдной, а Джесс часто ходил по подобным улицам и знал, как скрыться в толпе.