Заставлю тебя полюбить (СИ) - Орлова Юлианна. Страница 22

Так что первым делом она приехала домой и заперлась у себя, ага, конечно, у себя. В халупе в первой попавшейся комнате, но никак не у себя. Кушать, конечно, хотелось жутко, но гордость брала вверх. А вот Ракитин, судя по всему, не был уж так горд, потому что спустя полчаса в комнату просочился запах омлета, да и еще и со специями и зеленью, как и любила Мила. Она несколько раз вставала с кровати и подходила к двери, потом отскакивала от нее как ошпаренная, не в силах выйти наконец-то и высказать таким образом свою слабость, как ей казалось.

В очередной раз, когда девушка подошла к двери, последняя внезапно отворилась, и в проеме стоял довольный Ракитин. Хорош, чертяка, нечего сказать. Мила закусила губу и моментально отвернулась, рассматривая великолепнейший узор на обоях.

— Кушать подано, садитесь…

Продолжение Мила знала очень хорошо, потому что буквально выросла на этих советских фильмах. Саша это знал, очень хорошо знал, и явно решил использовать это против нее. Как знал о многих вещах, вот только откуда?! Откуда он так детально осведомлен в ее вкусах? Неужели и правда ему есть хоть какое-то дело до нее? Да как же…

— А ты меня не отравишь? — девушка скептически изогнула бровь.

Ракитин тепло улыбнулся и посмотрел на нее как на неразумное дитя.

— Ты должна была сказать, что «из твоих рук хоть яд», — мужчина качнулся на пятках и освободил проход Миле.

— Перетопчишься, муж, — не так уж и грозно проговорила Мила, набираясь внутренней силы, чтобы пройти с гордо поднятой головой. Якобы она не сильно уж и хотела есть, но так и быть, сделает холопу одолжение. На самом деле ее желудок свернулся в трубочку, а в добавок ко всем запахам, сейчас он скулил от боли, лишь бы хозяйка смиловалась и кинула хоть крошечку в рот.

Ракитин осторожно и невесомо коснулся поясницы своей жены и тяжело выдохнул. Мила все это фиксировала, вновь чувствуя предательский табун мурашек от его физического воздействия на нее.

Нет, ну хватит. «Однажды ты уже потеряла голову из-за него» пронеслось в голове. А затем что? Наглядно увидела его нутро. Можно было поступить иначе, можно было смягчить отказ, но не бить обухом по голове совсем девчонке. А тут внезапно очнулся. Не верила она ему, вот не верила от слова СОВСЕМ.

Пусть ее слабое сердце и трепыхалось каждый раз, когда он касался ее, действуя скорее физически, нежели морально, но Багирова уяснила давно одну простую вещь — Ракитин бабник, бежит на цветастое, сисястое, но никак не искреннее и настоящее. Конечно, куда ей было в том-то возрасте дергаться, по сравнению с той девушкой, которая по итогу куролесила с половиной города, о чем Ракитин узнал уже довольно поздно.

Миле хотелось, конечно, быть первой, кто ему об этом сообщит, чтобы насолить, показать, что вот она, какая у тебя девушка. А она бы ждала, она бы непременно стала для него всем. Однако же он горевал недолго, если и вообще горевал, быстро переключился на другую, и от этого в душе Милы словно дыру пробили острым пиком, так обидно стало, так больно.

Девушка с трудом заставила себя вернуться на грешную землю, сесть за стол и взять в руки приборы. Видит Бог, она могла бы и руками накинуться на вкуснейший омлет, вот только воспитание не позволяло, да и не хотела она давать Ракитину новую причину для шуток. Тут бы он нашел целую гору приколов.

— Мил, ешь спокойно и прекрати так громко думать, — послышалось откуда-то, девушка подскочила от резкого звука и осторожно взяла вилку.

Приготовленная Сашей еда была вкусной, да, простой, да, без излишеств, но это было нереально вкусно. Девушка с такой скоростью поглощала омлет, что казалось, будто бы она вместе с едой проглотит и вилку, и язык. Ели практически в молчании, вот только у Милы в голове витала уйма вопросов. Во-первых, ее крайне бесило, что они у черта на куличках, во-вторых, она ненавидела ограничения во всех их проявлениях. И как дочь Каина, не способного воспринимать рамки и условности, она любила свободу. А особенно свободу выбора.

— Мне, как заключенной, положены прогулки? — Мила хотя бы попыталась спросить спокойно. Без упреков, но с явно недовольной миной на лице.

— Ты не заключенная, Мил, и ты в праве делать то, что хочешь, — Саша нахмурился, а затем взял чашку с ароматно пахнущим кофе и сделал жадный глоток. Мила не сводила взгляда с подрагивающего кадыка от каждого движения мужчины. Это точно надо было прекращать, однозначно.

— Да неужели? И телефон мне показан? — как бы между прочим, намекнула своим вопросом девушка. Ух, она уже была готова оборвать трубку маме с папой.

— Твой телефон лежит в твоей сумке, которая находится в машине вместе со всеми твоими личными вещами.

От этого простого заявление Багирова опешила. Вот значит как? Так?

— Что?

— То, твоя мама была так любезна, что приготовила тебе самое необходимое для незапланированного отдыха, а я вовремя это все поместил в машину, — самодовольство Ракитина в данный момент бесило больше обычного. Он все продумал, жук навозный!

— Ты все продумал?

Ракитин посмотрела на девушку внимательно, и то, что она увидела в его глазах, ей ой как не понравилось. Решительность. Да, а еще и странное чувство одержимости. Сейчас она видела в этом именно пресловутую одержимость и желание заполучить то, что так легко не пошло к нему в руки самостоятельно.

— Естественно. Когда я чего-то хочу, я это получаю всегда, — Саша отчеканил словно приказ на своей службе. Но не тут-то было, Мила тоже упертая ослица.

— Не думай, что я буду уведомлять тебя о своих передвижениях, — девушка скривилась, а затем отложила вилку в сторону, иначе…иначе она была готова вскочить и заколоть ею своего новоиспеченного мужа. Потому что. Потому что достал он ее! Во так вот!

— Я и так всегда буду знать, где ты.

— Ты что, жучок на меня повесил?

— Да я вот думаю на тебя колокольчик нацепить, так надежнее, — Ракитин рассмеялся, а девушка покраснела до кончиков волос, ну ни в какие ворота уже не лезет. Она ему что, буренка на выгуле?

Хватит и того, что он вечно ее олененком зовет, Бэмби. Ну ничего, она еще устроит ему незабываемый медовый месяц. Он забудет вообще, как его звать, да и еще доплатит маме с папой, лишь бы они забрали свое чадо да поскорее.

— Мил, я пошутил, никакого жучка на тебе нет. Я хочу доверия с твоей стороны. И ты должна мне доверять.

Легко сказать! Как два пальца об асфальт, честное слово!

— Доверие — штука хрупкая и явно обоюдная.

— Я и говорю, что доверие нам необходимо. Ты можешь делать то, что хочешь, но я прошу тебя быть благоразумной.

Внезапно кто-то постучал в дверь, Мила нахмурилась, всем своим видом показывая недоумение. Откуда, мол, гости? «Мы вас не ждали, а вы приперлись».

Конечно, первой мыслью было «А не та ли пигалица прибежала к нам домой, чтобы еще и тут хвостом повилять?», в общем-то Мила была права. Потому что сразу после трехкратного стука в дом вошла та самая девица в сопровождении седого мужчины под шестьдесят и миловидной дамы под сорок.

Очевидная разница в возрасте бросалась в глаза, но несмотря на это, Мила почувствовала довольно крепкую связь между этой парочкой, они даже двигались синхронно. Такое она видела лишь однажды и то глядя на маму с папой. Вот такую любовь ей хотелось испытать, чтобы как у ее родителей. Но, видимо, пока ей было не суждено о таком и мечтать.

— Молодые, у вас открыто, прошу простить меня за вторжение! Но этот парниша словно скрывает от нас свое сокровище, а мы и правда хотели посмотреть и принести вам подарок, — седовласый мужчина зашел в дом, держа в руках огромный пакет. — Какая же красота! — это все было сказано после того, как ее тщательно осмотрели три пары глаз.

— Константин Львович, ну не стоило подарки организовывать! — Саша на мгновение опешил, а потом дружелюбно улыбнулся непрошенным гостям, которые точно пришлись не к месту не кстати.

— Здравствуйте, — только и смогла выдавить из себя Мила, пока гости рассаживались за маленький стол, сервируя его в лучших сельских традициях.