Нам с тобой нельзя (СИ) - Орлова Юлианна. Страница 20

Черт возьми, я держусь из последних сил, и мне таких трудов стоит не размозжить голову этому Евтушенко, что даже не описать словами. Я пропадаю в боксерском зале каждый день до поздней ночи, а затем ночую у себя на квартире, предназначенной исключительно для справления нужды, не более.

Но даже с этим у меня проблемы, потому что стоит только повести сюда кого, так все желание напрочь пропадает, или же слабые отголоски похоти остаются, но мне звонят парни и докладывают, что вот Светлана с ним там и там. Что делаю я? Прошу фото, видео, точный отчет по минутам. Гребанный сталкер. А затем я упиваюсь своей болью, глядя на это все. На следующее утро с трудом заставляю себя ехать в офис, игнорировать струящуюся по всему телу боль, ведь с головы до ног ноет каждый нерв. Каждый, сука, нерв.

Снова и снова сбиваю руки в кровь, лишь бы не думать, что она там с ним, весело проводит время. Охране приходится по секундам описывать мне ее передвижения, ведь я теперь не могу даже отследить ее, она не носит кольцо, не разговаривает со мной, язвит и грубит при первой возможности, и я просто сорвусь, сорвусь к чертовой бабушке, если еще раз столкнусь в противостоянии с ней.

Сам стараюсь избегать, до долбанного безумия стараюсь не думать о ее поведении, не накручивать себя еще больше. Даю ей эту чертову свободу, умножая охрану, чтобы не натворила бед, а сам терпеливо ухожу в тень. Мне только отчеты присылают, в которых фото Светы непременно с ним. Конечно, я нарыл на Евтушенко Кирилла тридцати лет от роду, успешного бизнесмена, все, что мог, долбанный идеальный вариант для идеальной девочки, моей девочки. Сжимая переносицу, закрываю глаза, сметая фотографии со стола, они плавно оседают на пол, одна прямо к моим ногам. Света тут одна, довольная, но глаза при этом грустные.

Даже такие поддельные ее эмоции, подаренные левому парню, вызывают во мне шквал негодования и чистой злобы, требующей освобождения.

Она мне улыбалась искренне. Мне! Мне дарила эти эмоции, и я их смаковал как эстет, а не как гребанный шакал.

Для меня все было по-настоящему. И подарок на день Рождения...особенно он. Лучший в моей жизни после ее молочных зубов, подаренных целую вечность назад.

Стою перед окном и наблюдаю, как плавно вечер входит в свои владения, одаривая такой нужной прохладой. В одной руке несменно стакан с виски, в другой сигара, едва тлеющая. Легкие скоро взорвутся от количества никотина, которым я накачиваю их, находя лишь в этом слабое успокоение и утешение.

Ой ли? Не работает уже даже это, сколько в себя не влей и не закачай. Сжимаю губами сигару, втягивая поглубже едкий дым, когда слышу звук цокающих о мраморный пол каблуков. Света летящей походкой спускается по лестнице в платье, больше открывающем, чем скрывающем. Ситуация вновь повторяется, только теперь я замираю, не в силах и вдохнуть, это вынос. Полный вынос мозга.

Смесь восторга, похоти и ярости. Вот что я представляю собой сейчас. Боже, дай мне сил это вынести и не убить никого.  Я даже не спрашиваю, куда она собралась, припечатываю с ходу.

—Ты не выйдешь за порог, — кладу сигару в пепельницу, пойло вливаю в себя. Одним махом.

Света стремительно разворачивается, копна блондинистых волос взметается в воздух за ее движением. В глазах разворачивается настоящее цунами.

—Ты решил в папочку поиграть? — загадочно изгибает бровь. —Я не сама иду в клуб, а с парнем, ясно тебе? И папа его очень даже одобряет, это к твоему сведению, если ты решишь наябедничать, — шагает в мою сторону, а грации в ней как у кошки, плавно двигающейся по узкому парапету. Модельная внешность, украшенная настолько яркими формами, на секунду отвлекает, яростный взгляд с поволокой игривости выбивает воздух из легких.

По краю ходит же. Хочется схватить за шею и …

Прищуриваю глаза, насильно заставляя себя говорить четко, несмотря на бесконечный поток матов в голове.

—Ты никуда не пойдешь, девочка. В комнату бегом, — цежу наблюдая, как она испепеляет меня злобным взглядом. Он проходится по мне бритвой. Остро, но я заслужил. Я еще как заслужил абсолютно все, чем она сдабривает наши ссоры. Только вот не хотел я, чтобы все так обернулось, девочка, не хотел.

—Пойду, пойду и буду делать там с ним все, что захочу, — стискивает тонкую ткань платья в руке и старается не смотреть в глаза. Разукрашенная, красивая, зараза.—Ты меня не остановишь и не запретишь!

С ним. Ах, с ним она будет делать. Меня передергивает от гнева, блядь, как у Рашидова еще глаз не дергается?! Света продолжает жевать губы и смотреть сквозь меня. А я вот все упорно заставляю себя выразить мысль четко. Нихренашечки! Смотрю на нее и мысли разбегаются!

Не платье, а издевательство. Я скорее прикую тебя к батарее, чем позволю мужикам пялиться на тебя полуголую. Особенно одному, слишком умному говнюку, который спит и видит заграбастать и тебя, и все то, что Рашидов даст в качестве приданного за тебя. Не понимаю, почему Арслан не видит очевидных вещей, хотя может это я себя накручиваю, но как тут иначе вести себя?! КАК?

Сука, выедает мозги просто эта ситуация. Выдыхаю и пытаюсь усмирить гнев, который ни черта не усмиряется!

—Хочешь, чтобы тебя отымели в туалете? Так видишь себе приятное времяпровождение? Как заправская проститутка? — Света дергается как от пощечины. Слезы наворачиваются на глаза цвета чистого неба. Опять довел, но зачем еще он тащит ее в свой закрытый клуб, фильмы посмотреть?!

Ну решил же оставить ее в покое, да что это такое! Просто дядя и племянница, все, баста, закрыли тему. И вот нутро берет и шепчет, что не смогу просто взять и отпустить. Плевать, что воспитывал с трех лет, плевать, что воспринимал как племянницу, на все плевать, сейчас она ни черта не маленькая, сейчас Света совсем другой человек.

Она мне не племянница. Не племянница. Она мне никто. Если повторять часто, смогу наконец-то осознать.

Никто.

—Как ты…мог? — голос срывается, девочка упорно пытается сдерживаться. Слушай и злись, но поднимись в свою комнату, не беси больного на голову придурка. Да, я подонок, да. Взгляд утекает в обтянутую тонкой тканью сочную грудь.

Сука. Сука. Сука. Не смотри туда, не смотри. Нельзя. Рашидов сотрет тебя в порошок. Да и сам ты не посмеешь ее коснуться. Больше нет. Ты не можешь, просто не можешь взять и влезть в ее жизнь со всем своим дерьмом, которого хватит на полмира.

Фигурка начинает мелко дрожать, от обиды или от боли, не ясно. Она обхватывает себя руками и смотрит на меня своими невозможно чистыми глазами в то время, как я впитываю ее эмоции и возбуждаюсь.  Содрать одежду и разложить на столе. Хватая за пышную блондинистую копну волос. Срывая с губ крик наслаждения. Ублюдок.

Все тело словно в огне.

 —А хотя да, я именно такой и буду. Ты ведь теперь ожидаешь от меня только этого.

Контрольный выстрел в голову, сейчас. Я переломаю ноги любому, кто подойдет к тебе. А потом закатаю в асфальт.

 Света хватает сумочку на бегу, ноги на высоченных каблучищах заплетаются. Пытаюсь поймать, но она злобно вырывается, скребется как кошка. Со спины вдалбливаю в тело, распластываю по груди, наш контакт взрывает реальность, в глазах темнеет от лавины желания, накрывающей меня с головой.

 Маленькая нежная и не моя. Никогда не будет моей.

Нам нельзя. Я убийца и беспринципная тварь, а она чистая девочка, которая абсолютно не заслужила такого подонка, как я.

— Отвали от меня, придурок, иди к своим проституткам и им указывай, что делать.

Да какие проститутки. Ухмыляюсь.

—Я все папе расскажу! ВСЕ!

  В этом все звучит конец для нас обоих. Да я сам готов сказать уже, сам! Что толку-то, если все равно нормально не живу без тебя?!

—Зачем ты доводишь меня, Света? Зачем? — голос хрипит, скольжу кубами по волосам на загривке. Это взрыв сверхновой. Это мое безумие.

—Отпусти меня, — слезы текут по щекам девушки и оседают на моих ладонях.

Плач кислотой выедает внутренности. Зачем ты связалсь с ним? Зачем ты ходишь к нему на встречи, если он тебе не нравится? Думаешь, я не вижу, что это маска, думаешь, не понимаю, что все на зло?