Охота на Лань. История одной одержимости (СИ) - Линдт Нина. Страница 4

– Ты же знаешь, ради тебя я готов на все, Джованна.

Она крепко сжала его руку. Ради него и она была готова на все.

– Выше неба, – так отвечала девочка, когда ее спрашивали, как любит она брата, и все знали, что Валентин был для нее важнее всех. Но странно, это воспринималось нормальным, ведь и он любил ее так. У братьев не было ревности к ним, они любили своих младших брата и сестру, как единое существо. Джованна-Валентин, так иногда они обращались сразу к ним обоим, ведь чего хотел один, с тем другой был согласен. И ходили они по дому и по улице обнявшись, соприкасаясь плечами, руки на талии друг друга.

Символ семьи Альба – белый олень с золотыми рогами на рассеченном красно-белом щите. В честь этого герба Джованну звали ланью Альба или белой ланью, что весьма шло ей. И три брата-оленя. Когда они проезжали верхом по городу, казалось, что едут высокопоставленные особы – так все смотрели на них. Девушка улыбалась, а трое мужчин вокруг нее гордо оглядывали толпу. Лоренцо обычно носил плащ закрепленным на одном плече, а на легкомысленно сдвинутом набок берете у него красовалось перо: то белое, воздушное, колышущееся при каждом движении, то острое, прямое, жесткое, что торчало, словно стрела. Старший брат одевался просто, но элегантно, избегал ярких цветов. Валентин старался подобрать одежду в пару к платью сестры.

– Вот едет лань с оленями, – шептали в толпе. – Красота и богатство.

Альба не были сказочно богаты, но достаточно состоятельны для того, чтобы с ними считались. Издавна эта семья была противником Медичи, их предки были изгнаны из Флоренции, проиграв в борьбе за власть. Но Джованна принадлежала иной ветви семьи, синьор Альба был таким честным, благородным и сильным человеком, что Медичи даже покровительствовали ему в некоторых делах. Дети Альба, особенно трое младших, были настолько красивы, что Медичи не раз обращались к семье с просьбой позволить сыновьям и дочери позировать для их художников и скульпторов.

Джованну сравнивали с Симонеттой Веспуччи, красавицей, что умерла в двадцать три года, но слава о ее красоте все еще звенела во Флоренции. Ее сердца добивались многие в семидесятые годы, даже Лоренцо Медичи, а ее образ вдохновил одного из художников Флоренции, Сандро Боттичелли, на создание прекрасных картин и штандарта Медичи для королевского турнира, королевой которого была провозглашена Симонетта. Она была блондинкой, а цвет волос Джованны не считался красивым, но весь ее образ и совершенно не свойственные рыжим темные ресницы меняли дело. И лица братьев стали лицами богов и античных героев, а лицо Джованны служило вдохновением для художников, что писали богинь и мадонн. Прекрасная Дама Флоренции Симонетта продолжала появляться на полотнах, но ее облик постепенно менялся, приобретая черты Джованны.

Отцу Джованны такое сравнение не нравилось. Симонетта Веспуччи была замужем, но вся Флоренция знала, что она – возлюбленная Джулиано Медичи, брата Лоренцо. Эти двое умудрились даже умереть в один день с разницей в два года. Не такой славы хотел синьор Альба для своей дочери. Слава богу, девушка совсем не проявляла интереса к балам и развлечениям, пока ей позволяли охотиться и развлекаться с братьями. Не раз отец задавал себе вопрос, не может ли случиться между его детьми кровосмесительной ядовитой связи, но, всякий раз глядя на искренность своих младших отпрысков, он успокаивался: было что-то чистое в них, сияющее и слепящее своей невинностью, отгоняющее дурные мысли. Так же говорил их отец-исповедник:

– Мы думаем дурно, потому что грешны, а они так невинны, будто души их все еще обитают в райском саду. Я смотрю на них и вижу, что такое святая любовь. Они даже чувствуют боль друг друга – как тут не поверить в небесную цель для этих двоих?

Исповедник имел в виду несколько случаев, когда Валентин получал травмы: однажды юноша упал с коня, преследуя оленя. Джованна в этот момент оставалась дома: девушка весело разговаривала с отцом, но вдруг сильно побледнела, задохнулась и застонала от боли.

Отец кинулся к ней, но она, уже вновь полная сил, с воплем «Валентин!», бросилась вон. Ее пытались удержать силой, но в ней словно проснулась невероятная мощь и ярость. Увернувшись от отца и слуг, она выскочила на двор, села на коня, которого конюх вел в ту минуту к конюшне, выдернула у него поводья и помчалась в лес. За ней последовали слуги. Через несколько часов привезли Валентина: упав с седла, он сильно ударился о землю спиной, дыхание перехватило, юноша не сразу понял, что травмировал лодыжку. Только когда братья подняли его, оказалось, что он не может ступать.

Джованна ехала рядом и держала брата за руку. Отец долго со страхом смотрел на свою дочь: ее глаза стали зелено-желтыми, удивительно прозрачными от волнения, и она была так невероятно и страшно хороша, что впервые родительское сердце почуяло, что ее судьба не будет доброй. Не может быть женщина так прекрасна и счастлива. Слишком сильно ее притяжение, слишком опасно очарование.

Глава 2. За два дня до начала охоты

– Джакомо! Лоренцо! Джованна-Валентин! Марко приехал!

Джакомо поднялся из-за стола, за которым писал письмо покупателям, Лоренцо торопливо бросил своему соколу кусочек мяса, запер клетку и быстрым шагом вышел во двор. Марко был его другом, так что встречать его он вышел вперед всех, обнял своего товарища сразу после того, как тот поприветствовал их отца.

Отстранив его от себя, Лоренцо окинул взглядом Марко: они не виделись полгода, за это время друг наконец сбрил куцую бородку, которую отпустил одно время, желая быть похожим на Лоренцо. Теперь его лицо было гладким, карие, немного печальные глаза смотрели с присущей Марко мудростью и спокойствием. Он не был красив: увы, слишком тонкий, костлявый, чуть искривленный нос портил его внешность, круглые глаза с опущенными вниз веками придавали ему вид филина, да и весь он был угловатым от худобы – так и не приобрел мужскую статную фигуру. Но он был ловок, умен, в кругу друзей общителен, и все со временем забывали про его внешность. Марко недавно закончил обучение в Падуе на доктора благодаря помощи синьора Альба, который относился к нему, как к еще одному сыну. Он потихоньку практиковал как ассистент, но уже искал себе место врача. С этим он и приехал навестить друзей: синьор Альба обещал представить его на предстоящем празднике у Медичи влиятельным особам города.

Лоренцо один заметил, как занервничал Марко, когда из сада выплыли, обнявшись, Джованна-Валентин. Это было мимолетно: он втянул воздух, словно задохнулся, а потом часто задышал, рука непроизвольно дернулась, словно желала расстегнуть ворот камзола. Но почти тут же Марко поклонился Джованне, поприветствовал Валентина и переключился на разговор с Лоренцо, словно прося у него помощи. И тот повел гостя смотреть своих соколов, чтобы дать другу время прийти в себя.

Только Лоренцо знал про истинные чувства Марко к Джованне. Друг никогда не признавался ему открыто, но Лоренцо в этих делах был таким опытным, что мог распознать симпатию женщины по мелким, незаметным для других признакам, что и способствовало его успеху у слабого пола. А желания мужчин, тем более знакомых, для него тоже были на виду. Касание навершия меча – и он понимал, что слишком долго флиртует с дамой: ее спутнику это не нравится, еще раньше, чем сам кавалер начинал осознавать, что его крайне раздражает этот красавчик, что уже пять минут отвлекает его спутницу.

Марко давно уже замирал соляным столбом при виде Джованны. Поначалу Лоренцо списывал это на то, что девочка была словно яркое пламя, которое постоянно двигалось, прыгало, металось, вспыхивало в ее волосах, когда она пробегала мимо. Красота не может не привлекать и не отвлекать. Но Марко забывал, о чем говорил, стоило Джованне появиться, когда они разгуливали по саду, ведя споры на важные, как им тогда казалось, философские темы.