Дочь врага для Темного (СИ) - Орлова Юлианна. Страница 14

Запасы еды кончались, готовить супы из консервов такое себе наслаждение, но я терпеливо ела сама и заставляла есть Темного. Себе меньше, ему больше.

Он заметно осунулся, а в очередную из ночей впервые осознанно на меня посмотрел. Удивленно и с примесью гневного потрясения.

— Почему не ушла, — звучало грубо. Мужчина сдавил мою руку и резко придвинул к себе. Так, что я упала на его грудь и тихо вскрикнула.

— Не привыкла бросать людей в беде, знаешь ли, — попыталась отстраниться, но куда уж там. — И это вместо благодарности? — попытки вырвать ладонь не увенчались успехом.

— Ты могла сбежать, — сканировал мое лицо и испепелял взглядом.

— Но, как видишь, не сбежала, — съязвила, глядя в бесконечные омуты, засасывающие своими прериями.

Рашидов попытался подвинуться. Зашипел и потянул меня за собой, словно я безвольная кукла. Окинул гневным взглядом помещение.

— Ты спишь на полу, — грозно выдал. Лицо окрасилось странной эмоцией. Нечитаемой, но явно негативной. Губы сжались, а отросшая борода придавала образу еще большую мрачность. Темному и большую мрачность. Смешно.

А как иначе? Я не решалась лишний раз двигать его, да и спать в обнимку с малознакомым мужчиной не является моей особенностью. Я могла ошибаться, придавая Рашидову не характерные для него черты, но во фразе сквозила слабая обеспокоенность. Едва уловимая. По крайней мере, мне так показалось.

— Не на полу, а на стульях, — да, удалось мне соорудить такое для «подремать». Ощущала жуткую усталость, не без этого. Но мне было до трясучки страшно, так страшно, что стоило сомкнуть глаза, как вся окружающая обстановка начинала оживать. Сущий кошмар. А в пограничном сне я часто слышала тяжелые стоны мужчины. Сдавленное дыхание. Этого хватало, чтобы проснуться. А потом бежала, как ненормальная, к двери и проверяла дряхлый замок. Как будто он мог удержать тех, кто захотел бы попасть внутрь.

— Спи, — сдавил меня правой рукой. Сжимая в стальных объятиях.

Горячее дыхание обожгло кожу. Губы провели влажную дорожку от виска до скулы и остановились у уголка губ.

Какой спи? Когда тебя так касаются? Странные импульсы внизу живота опять не заставили себя ждать. Сквозь мужскую рубашку, под которой не было ничего (ведь я все-таки смогла побывать в деревенском душе целый один раз, а белье еще сохло) ощущала горячую кожу мужчины. Не от температуры, а просто кровь у него такая. Совсем другое тепло, вязкое и скользящее на периферии вожделения.

Глаза жадно следили за выемкой рубашки, утопали в складочке между грудей. Темный медленно провел пальцем от ключицы и до холмиков, а потом прошептал:

— Ты похудела.

— Возможно.

— Что с рукой? — большой палец скользнул по засохшей ранке.

— П..поранилась.

Темный перевернул свою ладонь, и я увидела подобный шрам. Тот, который уже смогла заприметить ранее. Практически идентичны. Только мой меньше.

НАДЯ

Я так не спала очень давно. Легко и спокойно. Он невидимым коконом укрывал меня и не давал упасть в обыденные кошмары. Они преследовали меня словно гиены. Но не когда я спала, крепко прижатая к горячему телу.

Несмотря на жару в деревянном доме по ночам становилось по-особенному прохладно. А с ним тепло. Всегда.

Рутина продолжалась. Мы просыпались, ели, обрабатывали рану. Хоть от последнего он отмахивался все чаще, но я не хотела повторения ситуации.

Настойчиво заставляла садиться и получать свою порцию «медицинского обслуживания».

— Знаешь, если бы пару лет назад вместо той медсестры, которая выхаживала меня от очередного сквозного, была ты, то уверен, что я все-таки сохранил бы чувствительность в крайних двух пальцах левой руки, — похабно ухмыльнулся и толкнулся головой в мой живот. Громко выдохнул и сжал бедра мощными ладонями.

Я не знала, на сколько хватит его или меня. Потому что с каждым разом игнорировать свою нетипичную реакцию на мужчину становилось все труднее. Никогда прежде меня не интересовали такие… Медведи, что ли. Нет, он не был неотесанным мужланом. Но в поведении и поступках было слишком много животного, граничащего с диким. Он не слышал или не хотел меня слышать, просто брал ситуацию в свои руки.

Шел напролом. Как танк.

— Что случилось?

Глупо задавать такой вопрос, конечно. В принципе, понятно, что в бандитских разборках возможно все.

— Жизнь, девочка, — пристально посмотрел на меня и надавил на нижнюю губу, оттянув на себя. Всколыхнувший огонь пока что тлел на дне, но раздувался все сильнее, как только мы оставались в опасной близости.

Рашидов часто уходил на охоту. И будьте уверены, не было ни дня, чтобы он не принес в дом кролика или лисицу. Смотрелось все настолько гадко и отвратительно, что я уходила во двор дышать свежим воздухом, пока он разделывал тушу.

— Ты слишком мягкая, Надя. Тебе не выжить в этом мире самой, — прозвучало, как гром среди ясного неба. Опять.

— Ну до этого же как-то выживала, — подавляя очередной приступ тошноты, слабо ответила. Вцепилась рукой в пошарпанный стол так, что мелкие заносы вонзились в подушечки. Пискнула и отвела руку, болезненно сморщившись.

— Я же сказал, что слишком мягкая, — плавной походкой подошел ко мне, небрежно зацепил рукой поврежденную кисть и начал рассматривать тонкие кусочки дерева, впившиеся в кожу указательного и среднего пальца.

Дальше я перестала дышать, потому что мужчина приблизил раскрытую ладошку к лицу, облизал мои пальцы и вытащил каждую занозу зубами, неотрывно смотря мне в глаза. Влажный горячий язык скользил по оледеневшей коже, затем ровный ряд зубов сомкнулся вокруг преграды. Дух перехватило. Вроде бы ничего особенного, но какой интимный момент. Смотрелось сексуальнее оголенного тела, разденься он прямо сейчас.

Тело моментально бросило в жар, а губы пересохли. Влажная дорожка пота медленно скатилась от виска к шее. За ней проследил всевидящий орлиный взор Темного. Ухмыльнулся. Да, он специально это делал. Нарочно доводил меня.

— В слюне есть антибиотик, — я ведь не спрашивала, зачем он это сделал. Не спрашивала, да? Опять пробрался в мысли!

— Когда мы отсюда уйдем? — перевела тему, потому что вязкий воздух заискрил на мгновение, а затем потух. Как и взгляд Темного. Мужчина перестал испытывать непринужденность, мои вопросы заметно напрягали его.

Да и плевать. Я хочу домой. И если бы ключи от старой колымаги были у меня, давно бы уже попробовала уехать. Правда далеко уедешь с полупустым баком, Надя? Можно хотя бы попытаться.

Ага. И остаться в лесу на съедение волкам. Чертовски неприятно это признавать, но Рашидов вселял уверенность. Окружал безопасностью. Теперь, когда я лучше понимала, что водится в радиусе километра, мне не хотелось ходить и разведывать обстановку. Да и на крыльце я старалась подолгу не задерживаться.

А он хоть и смотрелся грозно с ружьем наперевес, но защищал. Особенно, когда на прогулке резко задвигал за спину, стоило услышать шорок листвы. В большинстве случаев нас встречали ежики, но однажды я видела среднего волка ярко-пепельного цвета. Он прогуливался вдоль дома и вынюхивал что-то. Так резко и звонко двери я еще не закрывала.

— Когда я скажу.

— Да сколько можно уже! Сколько мы здесь торчим?! Да ты, ты понимаешь, что мне элементарно надо сообщить, что я жива! У меня есть родные! Они волнуются! Я хочу домой, а не вот это вот все! — развела руками и зажмурилась до белых точек перед глазами.

Молчание. Гнетущее молчание и сдвинутые гутые брови. Лучше бы он закричал, честно. Волной неприкрытой мужской энергетики меня откинуло к стене. Сама не заметила, как отошла. А он наступал, ноздри раздувались, кулаки сжимались и разжимались. Тяжелая походка не мешала ему при этом двигаться тихо, как хищник на охоте.

— Я предупреждал? Предупреждал, что на меня не кричат?

Руки расположились по обе стороны от моего лица. А поросшее недельной щетиной лицо очутилось в паре миллиметров от моего. Страх сковал. Парализовал и лишил чувств.