Твой ход (СИ) - Аувэст Дания. Страница 85

— Я всю жизнь стремился к ней, прошёл все круги ада. — На некоторое время темноволосый мужчина замолчал, погружалась в свои мысли. — Хотя, знаешь, иногда у меня действительно проскальзывает мысль: а стоило оно того?

— Вы обрели счастье в своей власти? — Спросил служитель, уже зная ответ. Вопрос про счастье он спрашивал каждый раз у этого посетителя церкви, в надежде, что однажды мужчина скажет: да. Найдет то, что действительно сделает его счастливым. Но каждый раз ответ был прямо противоположный.

И все же он не оставлял попыток.

— Как думаешь, человек, с легкой руки которого погибло огромное количество людей и до сих пор погибает, способен испытывать это светлое чувство?

Мужчина с грустной улыбкой взглянул на служителя. В данный момент его лицо походило на восковую маску. А каждая морщинка свидетельствовала о ещё одной фальшиво натянутой на себя улыбки. Увы, этот мужчина уже и не помнил, когда улыбался искренне, по-настоящему.

— Мне этого просто не дано, но я знал от чего отказывался. В обмен на такие жертвы, я получил власть и силу.

После такой отповеди повисло тягостное молчание, которое в итоге прервал служитель церкви.

— Обладание — могила желания. Иоанн Златоуст сказал: «Лучше хлеб с солью в покое и без печали, чем множество блюд многоценных в печали и горе.»

Мужчина рассмеялся, на такое проявление знаний служителя. Возможно, своим поступком он показал неуважение. Но что уж поделать, если именно эта реплика вызвала в мужчине, повидавшем многое, только смех. Хриплый, мужественный, красивый и… издевательский.

— Это же католическая церковь. — Заметил мужчина, чуть приподнимая брови.

Служитель на это ответил:

— Бог для всех един.

Это заявление вызвало еще один приступ смеха у мужчины.

На недоуменный взгляд собеседника он ответил с ленцой в голосе и тяжким вздохом:

— Всё эти слова, кажущиеся умными, не более чем пустышки. Ситуации бывают разные, обстоятельства тоже, но эти красивые фразы останутся неизменными. Они призывают действовать, так как хотел их создатель, пусть и не осознанно. Также и Бог, главный лгун, как по мне. Не убей, не укради, не лги… Легко все это говорить со своего радужного облака. Но мы ведь все на земле, в этой помойной яме, вынуждены выживать. В нашем мире есть только одно правило, которому лучше следовать, если хочешь выжить. Либо ты убьешь, либо убьют тебя.

— Зачем же вы тогда здесь, в доме Господа Бога?

— Потому что здесь тихо и спокойно, как я и говорил раньше. — Невозмутимо сказал мужчина, поправляя галстук на шеи и собираясь уходить. — Только тут я могу обрести покой и, наконец-то, перестать нести на себе все это бремя, избавиться от вездесущих людей, что ожидают от меня только одного.

Служитель церкви схватился пальцами за спинку лавки, стараясь не упасть. Мужчина, с которым он разговаривал, встал и сейчас находился в непосредственной близости. Их более не разделяла не лавка, не расстояние. И как бывало со всеми, на него тоже начала давить эта могущественная аура.

— Тогда почему вы все ещё продолжаете эта делать? — Все же нашёл он в себе силы задать вопрос.

Мужчина прошёл мимо него и остановился на небольшом расстояние, повернул к нему голову.

— Возможно, потому что единственным наслаждением в этой жизни, что я ещё способен испытывать, является способность играть с человеческими жизнями. — Сказал он и продолжил свой пусть к выходу.

Уже около громоздкой двери остановился и, не оборачиваясь, спросил у так и продолжающего стоять на месте и держащегося за спинку мужчины:

— Скажи, насколько большой я грех совершу, если убью своего сына? — Голос был уверенным, а лицо безэмоцианальным. Он уже все для себя решил. — Такое Бог способен простить?

Сказав это, мужчина вышел из церкви, теряясь в солнечном свете.

Его тут же окружила группа охранников, следящие за каждым его шагом. Один из них услужливо открыл дверь в дорогую машину, в которую и сел глава синдиката Па.

В следующую секунда она умчала его подальше от церкви, что снаружи выглядела красиво и одновременно напоминала дом и Господа Бога, и самого Дьявола.