Тайна Ольги Чеховой - Воронель Нина Абрамовна. Страница 42
Оленька
Дачу в Гросс Глинеке она упомянула неслучайно — за последний год ее начал изрядно раздражать безалаберный быт семьи в родной квартире на Кайзердам. Как-то незаметно расстроилось замечательное согласие, в котором много лет жили три поколения русских Книпперов. Все изменилось в их доме: девочки выросли из прелестных одежек, купленных для них властной Бабой Лулу, которая никак не могла примириться с тем, что перестала быть прекрасной Еленой. А может быть, все дело в том, что Оленька смертельно устала находиться в беспрестанных хлопотах, кружиться как белка в колесе. Она словно надорвалась после неудачного бельгийского замужества — ей казалась слишком утомительной долгая дорога со студии домой, трудно засыпалось после съемок и еще трудней просыпалось по утрам, а надо было вставать и опять ехать на съемки. Стало трудно дышать отравленным городским воздухом. Говорят, что сам всемогущий министр пропаганды Геббельс посоветовал Оленьке купить дачу по соседству с его загородным домом в курортном городке Гросс Глинеке.
Она так и сделала и не пожалела. Этот простой, но комфортабельный деревянный дом сыграл положительную роль в Оленькиной жизни. Она все чаще и чаще оставалась ночевать там, сначала потому, что отсюда быстрее добиралась на студию в Бабельсберге, чем от городского дома в Берлине, а потом и по другой, более интимной причине. Во время съемок фильма «Тяжелая рука» у нее завязался роман с ее красивым белокурым партнером Карлом Раддацем, который был моложе ее на пятнадцать лет. А он со своими родителями жил в Гросс Глинеке, и любовникам было удобно проводить свободное от съемок время в просторном доме Оленьки. Похоже, что после неудачи с Марселем она, разочаровавшись в сверстниках, решительно переключила свой интерес на молодых мужчин. Любимое гнездышко Оленьки часто посещал Геббельс, находя общество киноактеров успокоительным для своей перегруженной нервной системы.
Донесение Оленьки
Я случайно узнала нечто не только очень интересное, но и крайне полезное. На одном из перекрестков Вильгельм-штрассе недавно отремонтировали красивое здание с античным барельефом по фасаду. Внутри после ремонта все тоже очень красиво и элегантно: и ресторан, и уютные маленькие кафе, разбросанные то там то тут, и интимные комнаты для гостей, желающих уединиться. Этот дом не имеет официального имени, а неофициально его называют салоном Китти. Никакой Китти никто никогда не видел, здесь приятно проводят время высокопоставленные иностранные дипломаты.
Первым идею создания такого заведения для услаждения посланников других держав высказал в докладе своему начальнику Райнхарду Гейдриху руководитель зарубежной разведки Вальтер Шелленберг. Сначала Гейдрих не принял эту идею, но вскоре подумал-подумал и оценил. Было поспешно куплено красивое старинное здание на Вильгельмштрас-се, и там начали капитальный ремонт. Однако для укромных уголков специально нанятые ремонтники возводили двойные стены, за которыми монтировали подслушивающие устройства и проводку, ведущую от этих устройств к контролирующему центру.
Легко представить себе иностранных дипломатов, очарованных уютом салона Китти, расслабленных алкоголем и приятным дамским обществом. Говорят, не только дамы полусвета, но и некоторые представительницы высшего общества соглашались послужить таким необычным образом родине. А потерявшие бдительность дипломаты время от времени выбалтывали служебные тайны. Особенно нашумевшим был случай с зятем Муссолини, министром иностранных дел Италии графом Чиано — он сам, того не замечая, предал огласке попытки своего тестя завязать переговорные отношения с Англией, чем дал в руки Гитлеру мощное оружие против дуче.
Лёва
В Лёвиной жизни произошли большие перемены — он постепенно все реже и реже навещал жену и сына, ссылаясь на непрерывную занятость, но зато все больше времени проводил с неординарной женщиной, которая вошла в историю под именем Марии Гариковны. Суперэлегантная красавица, дочь четы агентов НКВД, выросла в Китае. Вернувшись в Москву, она, естественно, была принята на работу в Контору, где привлекла внимание выдающегося оперативника Николая Балданова и прожила с ним пять лет. Она сопровождала его на задания и в Париж, и в Китай, пока он в пору безумных чисток не был арестован и расстрелян. Ее все же пощадили, возможно, в благодарность за службу ее родителей и тоже, возможно, приставили к Лёве. У Конторы почему-то всегда были далеко идущие планы на Книппера, впрочем, как и на его знаменитую сестру. А потому было решено использовать оперативный опыт длинноногой красавицы Марии Гариковны.
Она вышла на Лёву во всеоружии своей красоты и высокого чина в Конторе — ну, он и не устоял. Была забыта стриженая курсистка Лида в спортивных туфлях — с которой он когда-то играл в теннис, как это было принято в их семье, и был забыт даже сын Андрей, настолько Лёва потерял голову.
В конце лета 1939 года Книппера в очередной раз отправили в Берлин, чтобы он там продолжал обрастать связями и знакомствами. А формально он должен был провести мастер-класс с молодыми немецкими композиторами, благо, языком Лёва владел безукоризненно, ведь его няня так и не научилась говорить по-русски.
Перед отъездом домой он позвонил Оленьке и напомнил, что завтра кончается его командировка в музыкальную академию и он хочет с ней попрощаться. Она предложила зайти за ней в театр после спектакля, они смогут доехать до Глинеке на ее дачу за полчаса и остаться там ночевать, так что им наконец удастся хорошо поговорить.
На террасе их ждал вкусный ужин, который Оленька успела заказать по телефону в соседнем ресторанчике. Лёва был очень голоден, так что они сразу сели к столу. Оленька выставила бутылку рейнского вина, но настроение их было грустным, оба подозревали, что видят друг друга последний раз.
— Подумай, сестренка, я должен уехать на родину в такой критический момент!
— Какой критический момент? — удивилась Оленька. — О чем ты?
— Ты что, ничего не знаешь? — не поверил Лёва.
— Я знаю наизусть свою роль, и этого мне достаточно! — огрызнулась Оленька и тут же об этом пожалела. — А что случилось? Говори уже, не мучай!
— Ты помнишь, какое сегодня число?
— Нет, конечно! Я знаю, что еще три спектакля, а потом выходной!
— Так запомни: сегодня, 4 октября 1938 года, мы на пороге большой войны!
— С чего вдруг? Это такая шутка?
— К сожалению, нет.
— Так что же все-таки случилось?
— 30 сентября Англия и Франция согласились отдать Германии Богемию и Моравию, а сегодня Германия захватила всю Чехословакию.
— И что — началась война?
— Пока нет, но скоро начнется.
— Ты что — пророк?
— Я просто сотрудник разведки и знаю то, чего другие не знают. Ты еще вспомнишь мои слова.
— Зачем ты меня пугаешь? Я уже пережила одну мировую войну, и с меня хватит.
— Что ж, попробуй их остановить — ты теперь крутишься в самом центре осиного гнезда.
— Что я могу сделать?
— Уговорить их не начинать войну с нами.
— А они меня послушают?
— Это не исключено, нужно попробовать. Ведь многие из них тебя обожают. Никто не знает, что или кто может остановить этот кошмар. А вдруг тебе это удастся?
Оленька
Лёвино пророчество не добавило оптимизма к Оленькиному настроению. И вообще, ей перевалило за сорок, а с чем она пришла к этому печальному, как ей казалось, возрасту? Со статусом незамужней, одинокой женщины. Правда, она все еще считалась одной из первых красавиц Германии, но неудачный брак с Марселем сильно подорвал ее уверенность в себе.
С жизнью ее немного примирило предложение режиссера Вилли Форста сыграть главную роль в экранизации романа Мопассана «Милый друг». Этот фильм, слегка декадентский и изысканный, по стилю был полной противоположностью рыночно-популистской «Черно-бурой лисе», что весьма утешило Оленьку и примирило ее с реалиями ее жизненного пути. И она начала искать разумные решения своих проблем. В частности, вспомнила, что давно не передавала никаких сообщений Лёвиным кураторам. Не то чтобы питала особые чувства к своей давно покинутой родине, а прекрасно понимала, какую опасность эта родина представляет не столько для нее, сколько для оставленных там родных. Ведь она незаметно для себя стала для них ангелом-хранителем, гарантией их безопасности.