Тайна Ольги Чеховой - Воронель Нина Абрамовна. Страница 8

Наталья на собственной шкуре испытала полный смысл термина «бабники» — братья Чеховы готовы были бежать за любой мелькнувшей в поле их зрения юбкой. Не за самой хорошенькой и не за самой привлекательной, а именно за любой мелькнувшей в поле их зрения. Антон прекратил свои любовные аферы из-за душившей его смертельной болезни, Александр пал жертвой беспробудного пьянства, но Миша был чистым и ясным, как новая копейка, и не грех было надоумить его, какие радости жизни он терял из-за ранней женитьбы. Для этого нужно переключить его интерес на новых девушек, только и всего, но оказалось, что сын по уши погружен в свою любовь к Оленьке.

Миша

Распорядок дня у них был однообразный — рабочий. Миша и Ольга с утра наспех завтракали и уносились по своим делам — Оленька в художественную школу, изучать перспективу, а Миша в театр на репетицию. Потом небольшой перерыв на обед и очередной спектакль. Оленька не пропускала ни одного Мишиного спектакля. Так что втиснуть новую девушку в Мишино расписание было непросто, но Наталья верила, что ей удастся задуманное.

Каждый день, когда молодые убегали из дому, она выходила на соседний бульвар в сопровождении своих гончих собак и медленно шла по центральной аллее в поисках подходящей собеседницы. И хотя почти все скамейки были заняты, она никак не могла найти ту, которая ей нужна: на одних сидели пожилые люди, на других — некрасивые, а на иных — вообще влюбленные парочки. Но Наталья не унывала, она знала по опыту, что капля камень точит. И вот однажды она увидела на одной из скамеек симпатичную девушку с книгой в руках. Присмотревшись, догадалась, что это томик из недавно вышедшего собрания сочинений Чехова. Чудно, как раз то, что нужно!

Она подсела к девушке и внимательно проследила, как устроились у ее ног собаки. Осторожно покосившись на гончих, девушка поджала ноги и слегка отодвинулась. Наталья решила не тянуть со знакомством, пока девушка не сбежала, а сразу пустить в ход свою козырную карту. Она тронула кончиками пальцев книгу:

— Увлекаетесь Чеховым? Антоном Павловичем?

Соседка поежилась и приготовилась убегать; нужно было спешить, и Наталья продолжила:

— А в моей жизни этих Чеховых целый букет был — сперва Антон на два года, потом Александр на полжизни, а теперь Мишка до конца дней!

Девушка, начавшая было приподниматься, так и плюхнулась обратно на скамейку:

— А Мишка ваш — это актер Михаил Чехов?

— Да, сыночек мой ненаглядный. Так вы его знаете?

— О да! — вспыхнула собеседница. — Я не пропускаю ни одной его премьеры!

— Так давайте познакомимся: Наталья Александровна Чехова, в девичестве Минна Голден. А вас как звать?

— Меня? Люся, то есть Людмила…

— Вот и ладненько, Людмила. — Наталья поднялась со скамейки, гончие дружно вскочили за ней, девушка Люся отшатнулась. — Да вы их не бойтесь, они муху не обидят! А хотите, проводите меня до дома, тут недалеко, я вам табличку покажу на нашей двери.

И пошла, не оборачиваясь, словно ей было неважно, следует ли Люся за ней или нет. Вид у нее был впечатляющий: глаз огненный, стать — высокая, не по годам стройная, сама вся в черном одеянии, но не в простом, а в элегантном, дизайнерского кроя. Подать себя она умела, этим компенсировала свои нелегкие годы с чеховским племенем. Этим и любовью к чеховскому наследнику. Ради него на многое была готова. По ее замыслу помочь ей в борьбе за Мишу должна была Люся.

Своими рассказами о жизни семьи Чеховых Наталья — урожденная Минна Голден — сумела завлечь романтически настроенную девушку, которой льстило само знакомство со столь важной персоной. Тем более что в ближайшем будущем она надеялась на встречу со славным сыном Натальи-Минны. И конечно, Люся с восторгом приняла приглашение на семейный обед в доме Чеховых. Можно себе представить, как она хвасталась перед своими подружками нежданно-негаданно свалившимся на нее знатным знакомством.

Весь день Люся лихорадочно готовилась к обеду, назначенному на тот редкий вечер, когда у Миши не было спектакля. Она по пять раз перемерила свои платья — их было не так уже много — и выбрала в конце концов не слишком нарядное, чтобы Чеховы не подумали… чтобы чего они не подумали? А даже если и подумают, так что? И она решительно сбросила скромное платьице и надела самое красивое, сиреневое с блестками, хорошо подчеркивающее золотистый отблеск ее волос. Она оглядела себя в зеркале: выглядела отлично.

Люся робко позвонила в квартиру Чеховых, едва касаясь звонка от волнения. И обомлела — дверь отворил сам Михаил Чехов.

— Я… я… Люся… — пролепетала она.

— Мамина подружка? Заходи! Совершеннолетняя? — он уже входил в роль, ему это было несложно.

В прихожую выглянула Наталья в черном бархатном платье:

— Люсенька, проходи к столу, мы уже все в сборе. О-о! А платьице тебе идет.

Обед удался. Миша шутил, Люся хихикала, Оленька помалкивала, ее вроде бы поташнивало, уж не беременна ли? Этого еще не доставало! Значит, надо спешить.

— Спасибо, мне пора! — Люся глянула на часы. — Обед был замечательный!

— Были рады приветствовать тебя у нас дома. — И Наталья произнесла фразу, ради которой она затеяла всю эту авантюру: — А теперь Миша проводит Люсеньку домой!

— Меня? — смутилась Люся. — Зачем? Мне тут недалеко!

— Нет-нет! Никаких возражений! Моя гостья не пойдет домой одна!

— Ладно, Миша. Пойдем проводим мамину гостью. — Оленька поднялась и направилась к двери. — После такого обеда невредно пройтись.

Наталье ничего не осталось, как смириться. Но только на этот раз, она вскоре придумала новый план, еще более коварный. Она вспомнила, что раньше, до этой проклятой женитьбы, ее сын увлекался теннисом. Но потом у него просто не оставалось времени на эту игру для бездельников, как он ее называл. Наталья провела очередную бессонную ночь, обдумывая, с чего бы начать. А в три утра ей надоедало страдать в одиночестве, и она принялась будить Дашку, старую няньку маленького Мишки. Дашка, несмотря на возраст, спала по ночам как убитая, и за это хозяйка мстила ей беспощадно. Она нарочно не позволяла Дашке стелить себе постель в кухне или в гостиной, а велела спать на маленьком диванчике в своей спальне. И Дашка, улегшись, немедленно засыпала, чего Наталья не могла ей простить.

Дашкин диванчик располагался под прямым углом к кровати Натальи, так что озверевшая от бессонницы хозяйка при некотором напряжении могла кончиками пальцев ноги достать до головы прислуги, а при удачном расположении даже до ее лица. В то утро Наталье удалось наступить Дашке на лоб, чему она была чрезвычайно рада. Дашка вскочила как ошпаренная, не сразу сообразив, чего от нее хотят. А желание у хозяйки было простое — чтобы Дашка страдала не меньше, чем она.

— Ну скажи, Дашка, скажи, куда мы могли девать его теннисные ракетки?

— А зачем ему две ракетки? — рассудительно спросила Дашка. — Ему ведь одной достаточно. А одну вы сами купить сдюжаете.

— Ну, спасибо, Дашка, удружила. Ладно, раз так, спи дальше, так и быть, — отпустила ее Наталья и сама наконец заснула, удивляясь, как она раньше не догадалась, что одну ракетку сама купить может.

Дашка ей досаждала не только тем, что способна была по ночам спать, а главное тем, что Оленьку слишком баловала. Беременность у Оленьки протекала трудно, ее долго мучила тошнота, ноги отекали, и даже поразительная ее красота приувяла. А вредная Дашка знать не знала Натальиных мук ревности, постель Оленьки каждый день перестилала и оставляла ей к ужину лакомые кусочки. А когда Наталья приставала к ней с попреками, рассудительно возражала:

— И чего вы яритесь, Минна Исаковна? Ведь это вашего внучка она вынашивает, не чужую кровь.

Но Наталье было наплевать на кровь, она не могла вынести, что ее единственный сын так поглощен этой глупой девчонкой. Его увлеченности нужно положить конец — любую другую девицу он до такой степени обожать не будет. Она материнским сердцем чувствовала: Оленька — его великая любовь, которой она с рождения сына боялась. Это у него в крови, от нее. А ее великой любовью был Антон: чтобы быть рядом с ним, она терпела Александра с его бабами и цыплятами, но об этом не жалеет, ведь он подарил ей Мишку. И в борьбе за Мишку не пожалеет сил.