Проект 14 (СИ) - Ильичев Евгений. Страница 14

— Что я увижу?

— Все! Все, что только пожелаешь! Все, о чём когда-либо читала в книгах, все, что только могла себе представить. Более того, помимо возможности увидеть этот мир, ты получишь нечто большее. С возможностью видеть ты получишь возможность оценивать окружающий мир. Та оценка, которую ты даешь миру сейчас достаточно полная, но, используя зрение, ты сможешь дополнить ее, наполнить красками, чувством.

Успокаивая Кристину, журналист прекрасно понимал, что всё, о чем он говорит, может и не сбыться. Если операция пойдет не так, как планируется, или возникнут какие-либо осложнения — все то, о чем он сейчас говорит, просто рухнет, оставив за собой глубокий шрам в душе Кристины. Но пути обратно не было. На карту поставлено слишком много. Успех в этом маленьком шаге приведет к триумфу мировой медицины. Миллионы слепых людей обретут бесценный дар — видеть. Сэкономят миллионы долларов на бесполезных, дорогостоящих препаратах.

Кристина положила голову на плечо Алексею. Ее ладонь так и осталась лежать в его ладони. Так они сидели несколько минут, и каждый думал о своем. Кристину наполняло чувство страха, в ней росло беспокойство по поводу операции, и сотни разных мыслей роились у нее в голове. Они приходили то по одной, то все сразу. Девочка не могла остановиться на какой-то конкретной мысли. И в итоге она просто уснула на плече своего нового друга. Алексей поймал потяжелевшую голову Кристины, осторожно поднял девочку и перенес на кровать. Затем он тихо вышел из ее комнаты, дождался Наталью Ивановну в вестибюле и, пожелав спокойной ночи, отправился к себе.

Весь следующий день журналист провёл, наблюдая за подготовкой к операции. Хирурги рассказывали ему о том, как именно будет осуществляться доступ к черепным нервам. Алексею стало известно, что девочку побреют наголо, что наверняка будет для Кристины катастрофой вселенского масштаба. И собственно по этой самой причине девочка вечером отказалась прогуляться по парку, видимо не желая показываться до операции в таком неприглядном виде. Бойль-старший дал очередное интервью о важности и значимости этой операции, и материала, предоставленного хирургом, хватило на одну полноценную статью. А изобретатель методики Роберт Бойль, рассказал Алексею о том, как будет проходить реабилитация пациента после проведенной операции. Оказалось, что на самих глазах никаких манипуляций проводиться не будет, но повязку на глаза наденут. Повязка эта будет достаточно хитрая, в ней будет несколько слоев специальной ткани, которая лишь немного пропускает свет. И как только пройдет время действия препарата, за которое, теоретически, нервные волокна от зрительного нерва начнут передавать импульсы к новым участкам головного мозга, повязку начнут постепенно разматывать. Пройдет около трех недель, прежде чем последний слой повязки снимут и девочке разрешат открыть глаза в темной комнате. Роберт объяснил, что подобные меры необходимы для того, чтобы защитить глаза Кристины от слишком яркого света. И потом никто не знает, как именно новый участок головного мозга отреагирует на сигналы, посылаемые с сетчатки глаз.

День прошел в работе и деловой суете. В воздухе росло напряжение. Все понимали, что через несколько часов произойдет либо чудо, либо провал многолетнего труда, без малого, десятка ученых. Труда, который занимал все их мысли вот уже несколько лет.

Алексей не стал мешать подготовке и вечером не назначил ни одного интервью. Команде ученых нужно было хорошенько выспаться. Операция была назначена на семь утра и должна была продлиться около пяти часов. Завершив очередную статью-отчет, Алексей отправил ее на почту доктора Бойля и, получив через несколько минут добро на ее публикацию, отправил в издательство. День выдался напряженным, но при этом продуктивным, и журналисту захотелось выбраться на прогулку. За работой он совершенно забыл о приключениях, которые, не так давно, ему пришлось пережить. Из-за плотного графика Алексею никак не удавалось обдумать происходящее и, дабы отвлечь себя от мыслей о предстоящей операции, он решил обмозговать ситуацию на свежем воздухе.

Журналист вышел из здания и направился вдоль тропинки вглубь парка. Подводя итоги, Соловьев понял, что на самом деле влип в довольно скверную ситуацию. Сейчас он находится под защитой спецслужб Европы. А за забором его ждут не дождутся «кроты». И что собственно им понадобилось от Алексея? Зачем столь крупной и разветвленной организации понадобилось убирать какого-то репортёра из России? Чтобы никто не узнал о проекте? Тогда любой другой репортёр написал бы об этом, или сами врачи написали бы статью и отдали бы для редакции в любой медицинский журнал. Выходит, смерть Алексея была бы бессмысленна и глупа. А может, его и не хотели убивать? Может всё, что происходило в отеле, чистой воды запугивание? Странная мысль промелькнула в голове Алексея, но он тут же нашел кучу доводов против неё. Во-первых, в него реально стреляли, никаких переговоров или угроз не было, практически с самого порога появилось дуло пистолета и практически мгновенно раздались выстрелы. Убийца действовал наверняка, и даже ранил его в плечо. Далее погоня и очередные попытки убить беглеца. То есть угроза жизни была вполне реальной, пули реально проносились над головой, смачными шлепками впиваясь во все, что было на их пути. Но зачем этим «кротам» понадобилось убивать рядовую пешку? Если бы они хотели навредить проекту, логичнее было бы убрать руководителей проекта, хирургов или пациентов, но никак не журналиста, его освещающего.

Алексей никак не мог нащупать логику в действиях «кротов». Казалось, ответы лежат где-то рядом на поверхности, но вся информация никак не хотела укладываться в стройный логический ряд. Напрашивались два вывода: либо эта организация не так могущественна, как ее описал Бойль-старший, либо они затеяли игру, куда более хитрую, нежели кажется на первый взгляд.

Размышляя, Алексей слишком сильно углубился в парк и в конце его увидел ровный ряд фонарей. Подойдя поближе к ним, журналист заметил, что фонари стояли на высоких столбах, а позади них возвышался массивный забор с колючей проволокой. Это уже становилось интересным, и Соловьев подошел поближе. Вдоль забора тянулась бетонная дорожка, а сам забор уходил далеко в лес. Алексей осмотрелся, вокруг никого не было. Он сломал на ближайшем дереве ветку, повернул налево и пошел вдоль дорожки. Через пару десятков метров Алексей услышал ровный шум шагов и через минуту ему навстречу вышли двое мужчин в плотных черных куртках, на манер военных бушлатов, в темных штанах и берцах. Оба были вооружены маленькими автоматами, кажется в компьютерных играх, такие называют УЗИ. Лица не выражали никаких эмоций. Алексей растерянно остановился, двое патрульных подошли к нему.

— Вы не должны находиться тут, это опасно для Вас. — Сказал один из охранников на ломаном английском.

— Я не знал, что территория огорожена забором и охраняется. — Попытался оправдаться Соловьев, хотя с чего бы ему оправдываться, он ведь ничего не нарушал?

— Вам следует вернуться на территорию, — тоном, не терпящим возражения, продолжил охранник.

— А то что? — Уже начал наглеть Алексей.

— А то нам придется Вас туда сопроводить, мистер Соловьев.

Ага, значит, они знают, кого охраняют, сделал вывод журналист и решил не усугублять ситуацию.

— Прошу прощения господа, не был в курсе, предпочту последовать вашему совету. — С этими словами Алексей развернулся и пошел в обратном направлении. Добрался до сломанной ветки и повернул в сторону здания больницы. Охрана проводила его вдоль дорожки и продолжила патрулировать периметр.

Странно, охрана больше похожа на боевиков, чем на спецслужбу, подумал Алексей. Хотя, откуда мне знать, как выглядит рядовой сотрудник МИ-6? Но все же, что-то не давало Алексею покоя. Решив, что снова накручивает себя, журналист вернулся в клинику. В его комнате было довольно душно. Соловьев разделся, открыл форточку и отправился в душ. Завершив водные процедуры, в одном халате он вернулся в комнату. Внезапно что-то внутри него встрепенулось, какой-то необъяснимый страх свалился вниз живота и стал тянуть тяжелым грузом. Медленно скользя взглядом по комнате, Алексей даже не мог объяснить себе, что именно его насторожило, но мгновение спустя он понял, что именно в комнате было не так. Уходя в душ, он не выключал свет, а сейчас в комнате приглушенно горел лишь ночник, выхватывая из темного угла комнаты силуэт человека.