От океана до степи (СИ) - Стариков Антон. Страница 42

На некоторое время два хищника застыли в готовой ко всему неподвижности: Дримм приготовился умирать и убивать, а медведица опасалась, что незнакомый зверь примет отступление за слабость и бросится на нее и детей. Выход из сложной ситуации нашли заскучавшие медвежата, которые затеяли между собой веселую возню и провалившись в скрытый под снегом овраг дружно заревели, зовя могучую мать. Медведица не могла не ответить на призыв сразу всех своих чад и поспешила к уже самостоятельно выбиравшимся медвежатам. Вспомнила о чужаке и своей подставленной спине, стремительно обернулась — двуногий мирно объедал ореховые кусты и даже не думал нападать.

В орешнике вновь установился мир, и стороны мирно паслись на разных концах зарослей. Вскоре медведица увела малышей, ушел и Дримм, но прежде выломал себе гибкий, длинный, толстый прут — его первое оружие с момента попадания сюда-незнамо куда.

Вновь фейри шел по зимнему лесу, но теперь он был сыт, в памяти и можно сказать вооружен, одно плохо — он не знал куда ему идти и шел наугад, внимательно запоминая ориентиры по пути. Через час неторопливой ходьбы кое-что привлекло его внимание, и он свернул, направившись к зарослям выглядывавших из-под снега растений, и очень обрадовался, узнав в стеблях коноплю. И нет, не подумайте плохого, фейри не заинтересовал валявшийся под снегом ''план'', да и косяк из пролежавшей всю зиму под снегом ''травы'' получился бы не очень, если вообще получился. Дримма заинтересовало другое: желудок он уже набил, на очереди была одежда, а тут такой подарок судьбы в виде одного из древнейших что на Земле, что в Серединном мире источников волокна.

Долго рассказывать как Дримм разрывал снег и рвал ломкие замерзшие стебли, потом не разбирая где посконь, а где матерка драл их на волокна, обрабатывал, используя зубы, ногти, ледяную воду недавно обнаруженного ручья и свое единственное оружие, оно же инструмент (ореховый прут), потом неловко плел получившийся в результате тяжелой и непривычной работы результат, собирал кору и мох. Прочитанные когда-то книги были прочитаны не зря, ''бесполезные'' знания пригодились, и к тому моменту как на лес почти опустилась тьма, Дримм обзавелся одеждой и сомнительной прочности веревкой метров этак в двадцать длинной. Одежда тоже была не фонтан — скорее вдвое сложенная сеть с мелкими и крупными ячейками и большими дырами для головы и рук, своеобразное пончо с напиханными между ячейками мхом и корой. Несмотря на околонулевую полезность подобной пародии на балахон всем известной звезды Российской эстрады, фейри был доволен своей работой и тем, что хотя бы жопу и яйца он все же прикрыл и не сверкал ими на весь лес. Он имел все основания для гордости — в таких условиях и с такими инструментами вряд ли даже творивший для примадонны известный модельер справился бы лучше него, скорее хуже, не говоря уж о том, что голодный гашрук не оставил бы модельеру с подходящей для съедения фамилией шансов приступить к работе.

Уже не только вооруженный, но и одетый Дримм весело насвистывая вновь двинулся вперед, подступавшая тьма ничуть не пугала способного видеть ночью не хуже чем днем фейри, а на 3–4 градуса опустившаяся температура не сумела пробить его дубленую и недавно ''расписанную'' кожедером-гашруком кожу.

Через час небо украсили 5 знакомых лун, и фейри окончательно убедился в том что итак уже знал — он все еще в Серединном мире.

Спать не хотелось, желудок был полон, и вопросы роились в голове — фейри долго почти до середины ночи шел и шел, и шел, и… и…. неожиданно понял, что уже не меньше двух часов идет по собственным следам, причем уже не первый и не второй раз — успел протоптать тропинку. Ярко светили луны, и вокруг него было довольно светло — он не мог заблудиться или сбиться с пути.

— Что за морок…? — подумал Дримм, поудобней перехватив прут. Застыл, замер, припал к земле и напряг все свои чувства — ничего. По привычке обратился к магическому чутью и чуть не выругался в голос, но вовремя остановился и вновь прислушался. Лес жил обычной ночной жизнью: кто-то шебуршал в ветвях и корнях; пахло прелой листвой и какашками; где-то рычали, но слишком далеко; в километре сквозь подлесок ломилось стадо, возможно лоси или другие копытные — вокруг не чувствовалось опасности, ни запаха или дыхания крупного хищника, ни взгляда на коже, ничего.

Фейри постоял еще немного, а затем неожиданно для внешнего наблюдателя (если таковой был) скользнул вперед, но теперь он был напряжен и собран, прут в руке напоминал меч, да и снег не скрипел под стремительными, какими-то рваными и в то же время плавными шагами. Дримм постоянно менял скорость и порядок движения, то приседал, то совершал рывок, то замирал, на мгновения вслушиваясь в лес, и внимательно смотрел на свои следы. Вновь замер — он опять совершил круг и в очередной раз ступил на отпечаток своей ноги.

— 10 минут, — на этот раз Дримм прекрасно помнил сколько он прошел, снова замер — и вновь никого. — Попробуем по иному, — решил Дримм и, спрыгнув с натоптанной тропы, пошел параллельно ей, но метрах в 5. Снова тот же отрезок времени и фейри вновь уткнулся в свои же следы. Немного подумал и пробежался назад и в бок, сделав полноценный двухкилометровый полукруг. Опять попробовал идти вперед и пробовал три раза подряд — не получалось — путь закрыт…

Некоторое время размышлял что бы это значило, а затем вернулся назад, на первую утоптанную тропу и пошел уже в другую сторону, через каждые полчаса пытаясь преодолеть замкнутый круг. Так он и встретил рассвет.

Через час после восхода солнца вышел к реке, спугнув стадо коз у водопоя, поглядел им вслед, но преследовать не стал, напился холодной зуболомательной воды и пересек реку, прыгая по здоровенным валунам. За рекой вновь попробовал сунуться вперед и вновь неудача. Переправился обратно на свой берег и продолжил путь вдоль незримой границы.

Через три дня Дримм вернулся, вернее не так — вышел к все той же реке и, усевшись на берегу, задумался. За эти три дня он много прошел и много чего увидел и нашел: дважды встречал знакомое стадо коз, видел оленей и лосей, обнаружил еще один небольшой орешник, нашел пару масштабных зарослей малины и пару же зарослей конопли, побеспокоил еще не проснувшихся пчел в дупле дерева и наелся меду, сломал сук и с помощью подобранного осколка кремня выточил себе настоящую дубину, благодаря тому же кремню и другому камню добыл огонь и испек на костре отрытую из-под снега мелкую дикую копу — в общем много чего смог, не смог только одного — вырваться за пределы незримых стен и сделав полный круг вернулся туда, откуда уходил три дня назад.

Дримм довольно долго сидел на берегу реки и шевелил ногами в воде: в мозгах и душе было пусто — он не знал, что ему делать и как выбираться из этой ситуации. Мозг просто перегорел и будто отключившись отдыхал. А вот желудок захотел жрать и, громко заурчав, толкнулся, напоминая о себе и подстегивая апатичный мозг. Фейри вновь запрыгал по камням, но на этот раз его целью был не противоположный берег, а самая середина реки. Вскоре он достиг нужного камня и присел, потом лег, практически свесившись в воду и выставив руки вперед. Долгое неподвижное ожидание.

И резкий рывок! В руках у фейри забилась большая рыба, побилась, покрутила хвостом, поразевала рот и успокоилась в глиняной скорлупе под слоем углей. Думать все так же не хотелось и Дримм до самой ночи сидел у костра: лениво ковырял прутиком угли, смотрел на огонь, съел обалденную рыбу, слепил из глины чашку и не расстроился, когда она треснула при обжиге. Ночью он спокойно спал у костра, впервые за три дня позволив себе провалиться в сон и ничего не бояться. Утром встал, позавтракал остатками рыбы и пошел исследовать свой новый дом.

Глава 8

Глава 8

Неизвестно где.

Дримм.

Дримм играл в зеленые шахматы, то бишь садил огурцы: аккуратно разбивал золотым молоточком одноразовые горшки и садил огуречную рассаду на постоянное место жительство в лунки. Работал осторожно, опасаясь повредить нежные ростки, и потому специальная небольшая лопатка оказалась не у дел — все делал самым надежным из инструментов — собственными руками. Дело шло медленно: Дримм не спешил и качественно как для себя (впрочем почему как?) работал с рассадой и именно потому до сих пор не погубил ни одного ростка и через полтора часа встал с колен, с гордостью в глазах оглядывая высокую огуречную грядку, последнюю грядку из трех. Оставалось еще одно дело, и фейри со вздохом направился к началу своего пути, попил воды из мятой серебряной кружки, вновь встал на карачки и пополз, поливая корни каждого ростка из той самой кружки, из которой пил секунду назад. Небольшой деревянной бадейки не хватило и ему пришлось сходить за водой. Дримм поливал до упора и только когда он вновь прошел''шахматную доску''и напоил всю без исключения рассаду, можно было сказать, что теперь действительно все. Довольный собой фейри присел рядом с грядкой и попивая воду предался заслуженному отдыху, а заодно воспоминаниям о том, что с ним произошло больше года назад…