Вольноопределяющийся (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 67

Я понимаю, гнев мой в отношении пленных офицеров иррационален, от них, в общем-то, ничего не зависит. Посадили в барак — сиди. Поместили в комфортные условия — наслаждайся жизнью. Однако ничего не могу с собой поделать. Злюсь, как детсадовский карапуз на «злую няню», заставляющую ребенка есть невкусную манную кашу.

В камере оказалась еще одна дверь. Открыл, осмотрелся и был несказанно удивлен. Ба! Да у них тут и туалетная комната с унитазом и душевой. У меня аж все тело зачесалось — так захотелось принять душ и хорошенько оттереть кожу мылом и мочалкой. Однако не время и не место. Набрав в легкие побольше воздуха, громко гаркнул как на плацу:

— Господа офицера! Па-а-дъем! — После чего тихонько, чисто для успокоения собственных нервов добавил: — Мать их за ногу, на дворе война, а эти дрыхнут, как ни в чем не бывало, сибариты херовы. Вытаскивай вас из дерьмища.

[1] Сарба́з (Сарва́з) (перс. سرباز‎ — дословно «рискующий головой»; солдат; рядовой)

Глава 20

Это было весною в зеленеющем мае,

Когда тундра надела свой зеленый наряд.

Мы бежали с тобою, опасаясь погони,

А за нами по шпалам шел легавых отряд…

Слова народные

Ночь, Луна закатилась за горы, окрестности освещает лишь тусклый свет звезд. Температура воздуха около десяти градусов. Цикады в придорожных кустах ведут свои бесконечные разговоры. Легкий ветерок шевелит кроны деревьев и обдувает разгоряченные лица пяти идущих спорым шагом мужчин.

Двоих из четверки освобожденных офицеров я знаю. Остальных даже хорошенько рассмотреть не успел, с ними познакомлюсь позже, сейчас не до взаимных расшаркиваний.

Мое появление было воспринято офицерами с энтузиазмом. Лишь Орлов, возможно, памятуя былые обиды, как-то кисло поморщился. Бывшие пленники быстро оделись и уже через пару минут были готовы к выходу из темницы, захватив с собой лишь теплые одеяла из верблюжьей шерсти. Трофейное оружие, от греха подальше я им не доверил, мало ли какие комплексы образовались в мозгах этих людей, упаси Боже, выйдут на улицу и начнут шмалять по первому встречному персидскому воину. А нам необходимо выбраться из этой задницы по возможности незамеченными.

Вид часового, сидящего у стеночки с повернутой на сто восемьдесят градусов головой весьма впечатлил господ офицеров. Взгляды их брошенные на меня были весьма противоречивы, Орлов смотрел с явно выраженным страхом, даже невольно коснулся рукой когда-то сломанной челюсти, остальные — с уважением, ибо понимали, что свернуть шею человеку задача нетривиальная даже для очень сильного мужчины, к тому же, мертвый страж вовсе не выглядел слабаком.

Нам повезло. Военных патрулей на пути из города мы не встретили, а несколько гражданских при виде внушительной группы взрослых мужчин предпочли шмыгнуть в первый попавшийся закоулок.

Наша пятерка находилась уже на окраине Махмудабада, когда небосвод на востоке сначала осветила яркая вспышка, вскоре до наших ушей достиг приглушенный звук отдаленного взрыва. При этом я отметил весьма интересный эффект — при отражении от окрестных гор акустические волны многократно пересеклись друг с другом, в результате интерференции получилось нечто напоминающее музыкальное произведение, исполненное в басовом ключе. Мои спутники также были впечатлены происходящим.

— Хорошо рвануло! — Восторженно прокомментировал рыжеволосый усатый мужчина на вид лет за сорок. К моему сожалению, жадные до разного рода драгметаллов персияне содрали с офицеров погоны, ордена и прочие регалии, поэтому званий обоих незнакомцев я не знал. У Новикова и Орлова ордена на груди во время боя собственными глазами видел, не сомневаюсь, что и у остальных они имелись. Впрочем, за этих я не переживаю, вернутся мгновенно восстановятся в званиях и наградах.

— Прапорщик Коновалов со своими людьми постарался, склад боеприпасов взорвали, — заулыбался я.

Тем временем пожар на востоке все больше и больше разгорался, оттуда начал доноситься треск срабатывающих патронов и взрывы артиллерийских снарядов. В небо взвились тучи ярких звездочек, по всей видимости, начали разлетаться в разные стороны пули и боевые части снарядов.

В неверном свете горящих складов мы прибавили шагу. Всем было понятно, что скоро гарнизон города поднимут в ружье и начнется потеха под названием «ловля диверсантов».

Нам повезло достигнуть опушки большого лесного массива до начала всеобщего шухера. М-да, мой прокол — не согласовал время подрыва складов с прапорщиком. Ладно, пронесло, могло быть хуже, но не случилось и хвала Аллаху, здесь мы вроде бы под его юрисдикцией. Хе-хе-хе!

Углубившись в лес на пару сотен шагов, остановились. Дальше без риска лишиться глаз идти было стрёмно. Мне-то с моим ночным зрением по барабану, а вот моим попутчикам очень даже не все равно. Орлов и Новиков свои магические способности профукали, остальные двое офицеров одаренными и вовсе никогда не были. Интересный факт, лейтенант Новиков до сих пор ходит под личиной, похоже, сильный чародей её поставил. Лезть под маску не собираюсь — мало ли что я там увижу, может, уродство какое обнаружится, неподвластное даже чародейской медицине, а может быть, он важный боярич из именитого рода, не желающий, чтобы про его военные подвиги прознали раньше времени, вдруг набежит толпа опекунов, а еще хуже — любопытных журналюг со всеми вытекающими последствиями, какая уж тогда у парня будет служба. Ладно, хочет быть инкогнито, пускай себе продолжает оставаться таковым.

Тем временем, как запыхавшиеся беглецы отдыхали, прислонясь спинами к стволам деревьев, я успел скинуть с себя масктировочную вражескую форму и переоделся в свою родную. После чего внимательно осмотрел их магическим зрением.

Если не считать потерю двумя лейтенантами чародейского Дара, со здоровьем у моих подопечных все в порядке. Вот только тюремная гипокинезия и регулярное распитие спиртных напитков во время ужина (а вполне возможно, и в любое другое время суток) сказались отрицательно на их физической форме. Ничего страшного, многодневный марш-бросок по горам, строгая безалкогольная диета на подножном корме, к своим вернутся свежими, как огурцы.

Пока мужчины восстанавливаются, продолжаю их рассматривать. Как я уже отметил самым старшим по возрасту и, скорее всего, по званию был рыжеволосый с усами, как минимум, майора.

Стоит отметить, что в Российской Империи существует вполне себе официальная система ношения растительности на лице. Например, в сухопутных войсках приняты усы. Рядовому и сержантскому составу дозволяется растительность под носом определенной длины и формы лишь по истечении пятилетнего срока службы. Офицерам разрешено их носить сразу по окончании военного училища. Тут размер волоса и форма регламентируются званием. Лейтенант имеет право на легкую щеголеватую поросль, а вот генерал может позволить себе прям-таки тараканьи усищи. На флоте приняты к ношению бороды, гражданскому чиновничеству бакенбарды, и все по тому же самому принципу — чем выше и важнее чин, тем пышнее волосы на лице. Впрочем, в наше время многие военные и гражданские служащие предпочитают не носить усов, бород или бакенбард вообще — это также не возбраняется. Лично мне дополнительный «плацдарм для мандавошек» (как любил говаривать мой батя, плюясь на вошедшие в моду за последние годы перед моим уходом из той реальности педерастические бородки популярных телеведущих и актеров) без надобности.

Вторым незнакомцем оказался высокий широкоплечий богатырь внешне практически копия голливудской кинозвезды Дольфа Лундгрена. Те же светло-русые волосы, прямой нос и квадратный подбородок, наглый взгляд уверенного в абсолютной собственной непогрешимости человека. На вид лет тридцать.

— Командир отдельного взвода снайперов-диверсантов прапорщик Воронцов Андрей Драгомирович, — первым представился я.