Кровь над короной (СИ) - Романов Герман Иванович. Страница 31

Речь пойдет о женитьбе на инфанте Марии-Хосефе-Кармеле, младшая сестра которой Мария-Луиза герцогиня Тосканская помолвлена со вторым сыном императрицы Марии-Терезии Леопольдом. Цезарцы, конечно, те еще сукины сыны, но так до «картофельной войны» времени достаточно, чтобы «доброму дядюшке Фридриху» капитально нагадить. Так что хотя этот брак будет не прямым, а опосредованным, но выгода в нем тоже капитальная, с одним волшебным словом Сакраменто…

«Так, они уже созрели, пора приступать ко второй части увертюры под названием «крышевание коммерческих точек». Вначале надо клиента хорошо напугать, а потом ему предложить «защиту». Оказывается, большая политика имеет сходство с банальным криминалитетом. Стыдно, конечно, но интересы державы блюсти нужно. Сейчас и «папенька» в игру включится. Не интриган он, добрый и душевный человек, и действительно полагает, что я хочу по-родственному помочь его сестре».

— Я думаю, Фредерик, вам не стоит отдавать Софью-Магдалену замуж за шведского кронпринца. Она не сможет примирить ваши страны, слишком много у вас противоречий. Жаль, вы погубите свою дочь, напрасно принеся ее в бессмысленную жертву.

— Да, жаль, — Иван Антонович пьяно икнул и тут же сделал вид, что сильно смутился.

— Девочка могла бы стать отличной партией для моего младшего брата Петра. А Швеция… Мы с ней воевали не раз, справимся, если будем воевать с ней один на один. Но если на ее стороне вмешается Пруссия, и вторгнется в Шлезвиг, а он это обязательно сделает, то мы просто не успеем вам помочь, брат мой Фредерик…

Наступила тягостная пауза, но запланированная, и Никритин ее тут же нарушил, как бы размышляя вслух:

— Нужно ведь перевозить войска, а шведы сильны на море. Вот если бы мы имели владения, близкие к вашему королевству, или на его территории — обменять можно, не проблема. То пруссаков бы зажали с двух сторон. У меня старые счеты с Голштинией, со времен Петера-Ульриха, которого императрица Елизавета пригрела. Нужно взрезать этот нарыв, хорошенько вычистить и прижечь каленым железом. Я по их милости в подземелье долгие годы провел. И пока жив, как говорила бабка Анна Иоанновна, «голштинский чертушка», не успокоюсь…

Иван Антонович мрачно посмотрел на датского короля, словно отрезвел при упоминании прусского короля, и налился демонстративной злой угрюмостью. А сам лихорадочно размышлял:

«Дойдет до него мой намек или нет?! Я ведь ему такие гарантии «крыши» предложил, каких никто и никогда ему не даст. Думай же быстрее! Мозги не пропил еще? Ты же своего сына Кристиана хроническим алкоголиком сделал, и шизофреником при этом».

— Я думаю, расторгнуть помолвку возможно — шведская королева резко выступает против этого брака, — негромко произнес Фредерик. И после долгой паузы заговорил, внимательно смотря на Ивана Антоновича, видимо заподозрив неладное:

— Софья-Магдалина стала бы хорошей супругой вашему брату, мой венценосный кузен. А дружественный военный союз между Данией и Россией, благодаря которому мы одолели шведов, проверен временем. Думаю, стоит после его заключения отметить его свадьбой. В приданное за дочерью я могу дать остров Борнхольм, если с вашей стороны будет тоже сделан соответствующий вклад в наше общее дело.

— Его одного недостаточно, — сухо произнес Иван Антонович. — Русские войска должны быть рядом. Чтобы не дать любому агрессору вторгнуться в Шлезвиг. Мы объявим, что отныне эта территория, в своей северной и южной части, является исключительной собственностью и владением датского королевства на вечные времена. Как и Норвегия…

Короля Фредерика чуть ли не скривило — Иван Антонович мысленно ухмыльнулся — «Ничего не поделать, брат, гарантии дорогого стоят. Весь Шлезвиг, и вся Норвегия! А сейчас тебе поплохеет совсем от моего предложения, которое подкупает своей новизной!»

— Как только война начнется — вы получите от нас Голштинию целиком — это герцогство раздражает меня своим существованием. Но хотелось бы получить за него достойную компенсацию!

— Чтобы вам хотелось получить взамен, кузен? Герцогство Ольденбург вас устроит? Или у вас иные планы?

— Вполне, но есть еще моменты. Вы признаете Грумант, или как называете Шпицберген, достоянием России, передаете один фьорд в Норвегии — нашим кораблям на переходе из Архангельска требуется укрытая собственная стоянка. Им может стать Нарвик. Такая же стоянка требуется и в Исландии. И последнее — беспошлинный проход через Зунд, или для русских кораблей пошлина станет символической — в один рубль. Поверьте — торговля с нами с лихвой окупит ваши потери. Ведь, русские корабли почти не выходят в Северное море.

— Я думаю, такое вполне приемлемо.

— Я тоже, мой кузен. Союз между нашими державами позволит установить полный контроль над Балтикой, и сокрушить любого противника, кто-бы не вошел в эти воды. Или выступит против нас на суше. Обо всем прочим договорятся наши министры — я дал указание канцлеру…

Глава 10

Санкт-Петербург

Директор академии наук

Действительный статский советник

профессор и кавалер Михаил Ломоносов

вечер 23 октября 1764 года

— Михайло Васильевич, вот предлагаю вам заведующего механическими мастерскими при Технологическом институте, где вы ректором являетесь, — Иоанн Антонович указал рукою на молодого еще мастерового с небольшой бородкой, что впился глазами в академика, и самым внимательным образом его разглядывал, ничуть не смущаясь. Зато восхищение прямо полыхало в его глазах, да с таким огоньком любопытства, что Ломоносов сам смутился. Однако за эти месяцы ученый отметил удивительную способность молодого императора разыскивать нужных для науки людей, и с нескрываемым интересом посмотрел на механика.

— Иван Петрович Кулибин из Нижнего Новгорода, прошу любить и жаловать. Золотые руки имеет, вот только на механические игрушки не след их прикладывать, а токмо к таким делам, что пользу немалую для государства нашего имеют. А таких накопилось изрядно, и кроме вас, господа, решать им некому. Пусть даже на первый взгляд, они покажутся вам простыми. Но в этой простоте удивительная полезность для государства нашего будет. Пойдемте, я покажу вам, Михайло Васильевич, какую игрушку мне Иван Петрович сделал, прямо именины сердца.

Иоанн Антонович пошел в соседнюю комнату — лакей открыл перед ним дверь. Ученый пошел следом, немного недоумевая, зачем ему нужно смотреть на какую-то игрушку, ведь дел и так много. Но с другой стороны, Михаила Васильевича стало не на шутку разбирать любопытство. Ведь молодой император ничего просто так не делал. И порой ставил его в тупик, показывая знания, каких не могло быть!

— Прошу, академик, оценить сие творение — железную дорогу! И какую пользу для России оно принести может?! Мы назвали его конкой!

На большом столе была проложена кольцом необычная дорога, на которой стояло несколько прицепленных друг за другом миниатюрных карет, похожих на дилижансы. Которые он в молодости видел в Европе — привезены из Англии, где пользовались популярностью. Вот только с площадкой на крыше, и очень вытянутых — раза в три длинней и значительно шире обычных почтовых карет.

Приглядевшись, он увидел маленькие лавки и такие же фигурки людей — а потому смог сопоставить приблизительные размеры. А еще прицеплены были две повозки, длинные и широкие, но с низкими бортами — походили на платформы для перевозки грузов.

— Хм.

Ломоносов отметил, что колеса стоят на рельсах, что уложены на деревянные шпалы, такие же миниатюрные. А их металлические диски с внутренней стороны снабжены ребордами — выступающими гребнями, что не позволяло колесам сойти с рельса.

— Оригинально… Необычно!

Только и смог сказать академик, подвигав каретой по рельсам — та легко заскользила.

— Ваше величество, а ведь это решение многих проблем. Конка! Какое хорошее и важное новшество!

Михаил Васильевич необычайно воодушевился — как ему в голову не пришло раньше столь полезное изобретение. Все гениальное просто! И покосившись на молодого императора, что всю жизнь провел в тюрьме, по сути оторванным от знаний, младенцем в науке. Но ведь известно, что глаголет их устами и отвечает на все вопросы, перед которыми порой бессильны даже именитые профессора!