Кровь над короной (СИ) - Романов Герман Иванович. Страница 55
Так что семена сомнений произрастали прямо на глазах, как бамбук во влажном тропическом лесу!
Все хорошо знали хитрейшую натуру Алексея Орлова и были сейчас вполне уверены, что именно такой кунштюк он и мог сотворить. Благо второй соучастник «цареубийства» актеришко Федька Волков что-то подозрительно быстро скончался после «известных событий». А потому невольно закрадывалось отнюдь не смутное подозрение — не приложил ли к этому свою руку бежавший в Черногорию чересчур хитрый и предусмотрительный бывший граф и генерал со шрамом на лице.
Вполне такое может быть!
«Номер прошел — мне их удалось убедить, что Петр Федорович действительно выжил, была инсценировка убийства, только и всего. И сейчас «царь» пребывает в Черногории.
Прокатила мистификация!
Причем можно смело ставить пять против одного, что добрая половина присутствующих до сего дня даже не подозревала о существовании такой страны, а из другой половины две трети, может что-то слышали о ней, только не смогут показать ее на карте.
Умница Като — разложила все по полочкам — какие выгоды может принести принятие под протекторат Черногории. Будто я этого сам не понимаю! Вот только с венецианцами придется бодаться за Катор, но тут у австрийцев свои взгляды на Далмацию, могут взять в долю. Главное, чтобы она хорошо проинструктировала Алехана, чтобы «Петр Федорович» сыграл отведенную ему в пьесе роль с большой достоверностью».
— Господа советники, у меня складывается такое впечатление, что известие это не на ущерб нам, а к политической выгоде и упрочнению положения. Как вы думаете о том, уважаемый Михайло Илларионович? Что нам даст принятие Черногории под наше высокое покровительство, о чем просит в своей грамоте царь Стефан?!
— Я думаю, государь, о том подробно рассказать может граф Иван Андреевич, — постаревший канцлер ловко «соскочил» с темы, посмотрев на внешне безучастного Остермана. Бывший посол в Швеции за успехи в дипломатии стал министром Коллегии иностранных дел и получил весомый пост вице-канцлера.
«Пора Воронцова в отставку направлять — сейчас он делами не занимается и выполняет только представительные функции. Остерман же относительно молод, умен и энергичен — вполне приемлемая кандидатура на этот пост. Что ж — сановники Елизаветы и Петра постарели, пора их на почетную пенсию по одному выпроваживать».
— Ваше императорское величество! Господа советники! Сама Черная Гора сейчас определенных выгод и преимуществ в «политик» явных не дает. И дело в бухте Котор, что в руках венецианцев. Но если ее прибрать к рукам нашим, то выгода получается такая, что оценить ее должным образом я не вправе. Мы сможем от Петербурга, или Риги кораблями перевезти туда хоть целую армию в короткий срок — в течение полугода, а то и пяти месяцев, если летом, и поспешать.
Вице-канцлер говорил деловито, имея под рукой записи — видимо два дня усердно готовился, собирал сведения и готовил расчеты. Такая дотошность Ивану Антоновичу нравилась.
— Это возможно, как показали в прошлом году плавания наших судов к берегам испанским и итальянским с товарами разными. И как только войска наши в Которской бухте высадятся с припасами разными, то появляется возможность… Православные народы, одного с нами корня, страждущие сейчас под игом османским, к Российской державе присоединить на вечные времена, взяв их под покровительство!
Слова Остермана произвели на собравшихся определенное впечатление — все прекрасно знали, как в прошлом году к империи присоединили огромные украинские и белорусские территории с более, чем тремя миллионами православного населения.
Война с османами не пугала как раньше — было желание скрестить с ними мечи, присоединить к России все «дикое поле» с его черноземами, силой оружия ликвидировать разбойничье Крымское ханство, что уже два столетия терзало русские окраины, занимаясь отловом рабов. С такой ситуацией уже не хотелось смиряться, а раз и навсегда, одним крепким ударом покончить с гнездом окаянных «людоловов».
Но с другой стороны экспедиция в Средиземное море, в обход берегов всей Европы страшила. Все прекрасно понимали, что русские моряки неопытны, и там где прошел один корабль или даже отряд, большая эскадра может быть рассеяна штормом, или даже погибнет в бурных водах. Так что требовалось хорошенько подумать, пока вице-канцлер Остерман продолжил убедительно говорить:
— Бока-которцы, хоть и служат Венеции, но с оной соперничают, как и с Дубровником. А последних вообще считают морскими разбойниками, сиречь пиратами. Впрочем, как нам хорошо известно, они сами не гнушаются суда захватывать и грабить оные.
А всего у них флота на три сотни разных кораблей, небольших много, но малые в огромном числе. На некоторых стоят до двадцати пушек, как мне сказали, от трех до двенадцати фунтов каждая ядра метать в неприятеля сможет. Ежели их на свою сторону лаской привлечь, обещая католикам веру их не трогать и обители с церквями не зорить — то под флаг российский перейти могут вполне охотно.
Известие порадовало — советники оживились. Сама бухта годилась как стоянка для русской эскадры, и помощь местные жители могли оказать ей ощутимую. Все внимательно посмотрели на молодого императора, который явно о чем то задумался.
«Так оно и было во второй экспедиции адмирала Сенявина. И тогда император Александр профукал почти присягнувших нам черногорцев. Впрочем, также от чиновничьего невежества списали морейских и островных греков, а ведь был отличный шанс закрепиться на Средиземноморье. Такой промашки делать нельзя!»
— Господа советники! Ваши доводы принимаю! Царя Стефана под покровительство свое принимаю, о его второй сущности лучше нам всем промолчать, благо «отказная грамота» им написана. В Черногорию отправляется князь Юрий Владимирович Долгорукий, он в лицо знает «персону», то есть посмотрит на царя Стефана и, если тот и есть «известное лицо», то от моего имени возьмет его под покровительство Российское.
— Да, государь!
Молодой князь, уже достаточно отличившийся в сражениях с пруссаками, бодро вскочил с кресла, довольный оказанным доверием, что его пригласили на столь важное заседание. Однако мимолетным движением руки Иван Антонович заставил его сесть обратно — заранее было решено, что на Советах все сидят и никто не вскакивает с мест.
— И пребывать вам тогда, бригадир, при оном монархе, моем младшем брате, доколе велено будет. И лаской и приязнью воздействовать на бока-которцев, убеждая принять наше подданство. А с вами отправятся фрегат и два военных брига под командованием капитана первого ранга Грейга. Оному моряку мы поручим отобрать два десятка кораблей, что в случае нашей войны с турками поднимут Андреевские флаги. А для того заранее дам вам, Юрий Владимирович, каперские свидетельства и офицерские патенты для присягнувших нашей особе капитанам. Сделайте это сразу, как только получите известие, что началась война державы нашей с Оттоманской Портой. Но не раньше, о том ведать никто не должен!
— Выполню ваше повеление, государь, в точности!
— Вот и хорошо, князь. С вами отправлю роту лейб-егерей наших и полусотню донских казаков из гвардейского полка. Секретные инструкции будут в ларце, ключ от которого вам отдаст капитан-командор Грейг по прибытию в Котор. С вами отправится опытный дипломат, который и возьмет на себя все переговоры с венецианцами. С ними ведите себя осторожно до поры — пока в Архипелаг с началом войны с османами не будет отправлена из Балтики эскадра вице-адмирала Спиридова. И то будет летом следующего года, не позже июня…
Глава 13
Черногория
Советник царя Стефана
Алексей Орлов
вечер 2 октября 1767 года
— Подлость есть смысл венецианской политики, государь. Но, к сожалению, сделать мы с ними ничего не сможем. Нет у нас сил, чтобы хорошенько намылить им холку и набить рыло.
Алехан сжал свой крепкий и внушительный кулак, не в силах сдержать негодование. Ситуация становилась напряженной до жути. В течение последней недели в Которе высадились венецианские войска численностью до четырех рот — с полтысячи далматинских наемников. Жители приморских явлений смотрели на это с величайшим подозрением — черногорцы чувствовали, что приближается нечто очень нехорошее.