Изнанка Истины (СИ) - Алёхина Евгения. Страница 118
— А Хранилище Свитков в Долине Aellthae бережёт уникальные рукописи Предтеч, повествующие о начале времён!… — Шаэриэнн отстала от неё лишь на миг.
Но Ранамон безжалостно покачал головой:
— И все они переписывались не один десяток раз в угоду тому или иному правителю, окольным путём взошедшему на престол. Или служителям культа, желавшим непременно доказать, что именно их бог — единственно истинный или самый главный…
— Все эти источники тщательно изучались магами, — Антонио скептически пожал плечами. — Достоверность большинства из них давно доказана…
— Вам ли не знать, — псоглавец прищурил глаза, — что у магов всегда и везде есть свои интересы. И уж этим «доказательствам» стоило бы верить в последнюю очередь…
— И кому же тогда верить? — Шаэриэнн опасно прищурилась. — Очевидно, вам, не так ли?
Но Ранамон не принял вызова.
— Нет, не нам. Мы лишь храним монеты, однако не чеканим их. Верить нужно Вам: эльфам, людям, гномам, оркам… Вам. Только не переписанным, а настоящим…
Он повернулся к стене, у которой стоял. Его пальцы легонько тронули шершавый камень. Миг — и часть стены со свечами на уровне его груди бесшумно скользнула вбок, открывая глубокую нишу.
— Я позвал вас сюда не только для того, чтобы показать Свечи Жизней. — Когда псоглавец обернулся к нам, в его руках были две толстые книги. — Я хотел, чтобы вы увидели… это. Ибо только так вы сможете понять, что же происходит в Мире на самом деле. И что пытаются из этого извлечь… набольшие моего народа.
Последние слова он произнёс с видимым усилием, бережно опуская фолианты на блестящий «алтарь». Заинтригованные, мы подошли ближе, столпились у импровизированного стола.
Одну из книг Ранамон отодвинул в сторону. Вторую, большего размера, в переплёте из золотистой кожи с коваными уголками, он поместил в самый центр «алтаря». И легонько прикоснулся стеком к потёртой обложке.
Книга дрогнула и медленно раскрылась… Со страниц полился яркий лучистый свет, заставивший нас поневоле прянуть назад. Однако он не слепил, а всего лишь приковывал взгляд к картине, проступавшей в воздухе прямо над подрагивающими листами.
… Перед нашими глазами разворачивался ясный летний день — где-то в Срединной Империи, как мне показалось вначале… Широкая ровная дорога бежала через холмы, укрытые сочным разнотравьем. Вдалеке зеленели кроны смешанного леса, из-за которого на чистую гладь неба выплывали стайки облаков. Сбоку на горизонте просматривалась блестящая на солнце лента небольшой реки.
Внимание сразу же привлекли к себе две фигуры, неспешно шагающие по пути. Словно уловив наш интерес, незримое «око» приблизилось к ним, позволив хорошо рассмотреть обоих беседующих друг с другом мужчин. Старший — человек, среднего роста и коренастый — ещё не был по-настоящему стар, хотя во вьющихся светлых волосах и короткой бороде уже проступила седина. Длинный дорожный плащ золотого цвета, похоже, вовсе не тяготил его в разгар летней жары. С улыбкой, смягчившей приятные, но достаточно суровые черты породистого лица, он что-то увлечённо рассказывал спутнику — высокому молодому эльфу, облачённому в тёмный воинский доспех. Тот, напротив, был сухощав, подтянут и предельно серьёзен. За плечом его торчала рукоять меча… нет, двух мечей — клинки были парными, такими, как у Шаэриэнн. Эльф внимательно слушал светловолосого человека, время от времени согласно кивая, и несколько раз сам вставлял короткие реплики. Пара прошла совсем близко от центра магического «ока» и исчезла из кусочка пространства, ограниченного ожившей картинкой. Холмы, дорога и лес немедленно принялись растворяться в потоке света со страниц…
— Ярош и Таргос, — услышал я за спиной негромкий голос псоглавца. — Или… Jearosheann и Tearr — говоря на другом языке.
— Tearr?! — не своим голосом произнесла Шаэриэнн.
— Таргос? — одновременно вырвалось у меня.
— Именно, — подтвердил Ранамон. — Что вас так удивляет?
— Но… у Созидателя не было братьев!… - выдохнула эльфийка. — При чём тут боги людей?!
— Брат был, — наклонил голову псоглавец. — До тех пор, пока его имя не стёрли из переписанных летописей…
— Но зачем?!
— Для того, чтобы подчеркнуть, что у вас с людьми совершенно разные боги. И ваш, эльфийский, безусловно, важней и главней… Впрочем, люди тоже не остались в долгу… — он кинул быстрый взгляд на меня.
— Светлая Книга учит… что всё живое в мире суть творения Яроша. — Нет, никогда не думал, что одна из прописных Истин способна зазвучать совершенно по-новому!… — Однако… неблагодарные нелюди, забыв об этом, вскоре отвернулись от истинных богов, впав во грех ересей. Верными Свету и Тьме остались только люди — любимые дети Мудрейшего…
— Эту книгу… — произнёс Ранамон, вновь касаясь стеком страниц — … написали и проиллюстрировали двое. Эльф и человек… Было это на заре времён, когда вражда между вашими племенами ещё не успела зародиться. Не удивлюсь, — с грустью признался он, — если этот экземпляр — последний из уцелевших… О чём она? О том, как двое могущественных братьев-богов, воплощения Света и Тьмы, пожелали создать собственный Мир — и преуспели в этом… О том, как младший из них — Таргос, или Теарр, сотворил первых разумных жителей нового Мира — племя Рокка. А немного погодя старший брат, Ярош-Джеарошеанн, поселил рядом с ними и собственные творения — людей…
Листы послушно переворачивались, и образы, сменяющие друг друга в облаке волшебного света, оживляли произносимые псоглавцем слова.
— … О том, как люди и эльфы, держась вместе, как и создавшие их божественные Братья, познавали подаренный им Мир и учились в нём существовать. А тем временем к творению Яроша и Таргоса потянулись другие Боги…
— Завоеватели? — Антонио с жадностью впитывал новые знания.
— Нет. Просители… Ибо многие из них жаждали быть творцами разумных существ, но вот созидание мира оказалось под силу далеко не каждому…
Книга показала нам коренастого кузнеца с суровым лицом и пудовыми кулаками, в раздумьях застывшего у плавильной печи, огонь в которой раздували два послушных ему крылатых ящера.
— Гномий бог Тройгар, выковавший Горный народ из самородного железа и закаливший в пламени драконьего огня… — прокомментировал Ранамон.
Следом стройная красавица в летящих одеждах с густой гривой зелёных волос до самой земли, опустившись на колени у ручья, бережно высадила во влажную почву крошечное семечко.
— Ареитанне, Мать-Дриада, выращивает первое ивовое дерево в будущем Великом Лесу, из плоти которого суждено появиться первой из её дочерей…
Странное существо, напоминавшее огромного крота-слепыша, только в плотной косматой шкуре, оказалось Глиппом, богом подземелий, вылепившим собственный народец — гоблинов — из комьев жирного чернозёма… Лорко, создатель полуросликов, так же, как и они сами, походил на шаловливого пухлого мальчишку. Своих существ он сотворил, играя: смешал в диковинном сосуде капли цветочной росы, дуновение ветра и солнечный луч, макнул туда полую соломинку и принялся выдувать их одного за другим, словно мыльные пузыри… Орочий бог — Забытый — предстал перед нами странником в длинном плотном плаще, скрывавшем и лицо и фигуру. Материалом для резца в его руках послужили серые камни у обочины, густо припорошенные дорожной пылью…
Страницы следовали за страницами; одни боги на них сменяли других, даруя жизнь всё новым и новым существам.
— А что же Ярош и Таргос… Они не возражали? — в голосе Тиры вдруг прорезалась не свойственная ей робость.
— Вовсе нет, — развеял её сомнения Ранамон. — Они весьма благосклонно отнеослись к тому, что их Мир дополняется новыми разумными обитателями — ведь тем богаче и совершеннее он становился. Они привечали всех. И лишь единственный из богов, обратившийся к ним с подобной просьбой, получил поначалу отказ.
Книга дрогнула и закрылась. Мне показалось, что в пещере стало темнее.
— Дагон? — догадался я.
— Дагон…
Ранамон пододвинул к себе вторую книгу. Отложив стек в сторону, раскрыл простой чёрный переплёт, бережно перевернул несколько листов. Затем, не говоря ни слова, развернул фолиант к нам.