В интересах государства. Возвышение (СИ) - Хай Алекс. Страница 57

— Ты как? — оглянулась на меня Аня.

— Жить буду. Расскажи, что случилось. Откуда ты вообще здесь взялась? За каким чертом тут был Бестужев? Что за проклятое оружие?

— Тебе с чего начать? — усмехнулась артефакторша.

— С чего угодно, лишь бы я понял.

— Тогда по порядку. Бестужева сюда отправил Корф, когда ты с ним связался и сообщил о ранении.

Логично.

— А ты как оказалась в этих краях?

— Кое-кто из наших пас Пападопулу.

Я ошарашенно уставился на девушку.

— Зачем? Вы что-то знали?

— Не знали. Но секретарша у Перовской оказалась больно уж деятельной. Пару раз наши видели ее в местах, куда приличные люди обычно не заходят. Эту информацию передали Радаманту. Радамант — Корфу. Но тот, не располагая лишними людьми, чтобы те бегали и проверяли каждого подозрительного слугу, попросил нас помочь со слежкой.

Вот это уже интересно. Только почему Корф не сообщил мне, что все еще вел активную работу вместе с Орденом Надежды? Не хотел лишний раз афишировать? Так на мне и так клейма ставить уже было негде — замазался везде, где было возможно. И я-то точно не собирался болтать.

— И давно вы снова сотрудничаете?

Грасс пожала плечами.

— Мы и не прекращали. Я — глаза и уши Радаманта среди аристократии, и нас таких несколько. Когда Аспида затаилась, мы тоже ушли в тень. Но это не значит, что все мы сидели сложа руки. Здесь было чем заняться все эти полтора года.

— Например?

— Не сейчас, Миша. Да и, при всем уважении, мы с тобой на одной стороне лишь временно. Когда закончится вся эта история с Аспидой, не исключено, что мы будем следующими, от кого захотят избавиться. И тогда мы с тобой окажемся по разные стороны баррикад. Насколько мне известно, ты решил остаться с Отделением. Впрочем, это было ясно с самого начала — слишком уж ты принципиальный человек. И наивный. У нас такие надолго не задерживаются.

Ну спасибо за откровенность. Меня все еще мутило после ранения, и на крутом повороте с Васильевского я едва не вывернул желудок. Не знаю, какое заклинание на мне применяли Грасс и Бестужев, но бахнули они мощно — до сих пор отойти не мог. Скорее всего что-то на основе “Живой воды”, только явно с какой-то ядреной надстройкой.

— Да ну, — отозвался я, проглотив подкатившую тошноту. — Допустим, Корф может оказаться беспринципной сволочью, но просто так уничтожать он вас не станет. Все же вы в свое время обзавелись сторонниками среди неодаренных. Да и некоторые ваши идеи имеют смысл в условиях изменившегося мира… Нет, Ань. Вы полезны, и мудрое руководство попробует этим воспользоваться. Разве что если вы начнете открыто агитировать за разрушение государевого строя…

Грасс печально усмехнулась.

— Поверь, милый Соколов, все может быть. Но ты прав — сторонников Орден набрал прилично. Поэтому все это время мы занимались тем, чтобы перевести нашу деятельность в легальное русло. Корф тогда ясно дал понять Радаманту, что у нас может быть будущее только в случае, если мы станем играть по правилам.

— Правила? — хохотнул я и тут же поморщился от боли в животе. — Ай… И Радамант это принял?

— Ты осторожнее с резкими движениями. Тебя латали наспех, а рана там гораздо серьезнее, чем может показаться. Ранения от проклятого оружия имеют последствия на всю жизнь. Сколько ни лечи, будешь мучиться. И мы еще не знаем, чем это для тебя обернется. Что до правил и Радаманта… Не думаю, что он их принял — слишком уж лидер зациклен на мести и личных счетах. И не все из наших это приняли, потому что там тоже много личного.

— А ты? — я взглянул на сосредоточенное лицо Грасс. — Ты приняла жизнь по правилам?

Девушка сбросила скорость и обернулась ко мне.

— Какая разница? Думать нужно обо всех, Михаил. О людях, ради которых все это и было затеяно. И мы им гибели не желаем, поэтому пришлось прогнуться. Скоро открываем первое представительство в Петрополе. Общественный центр по защите прав неодаренных. Сейчас идет регистрация в городской палате.

Я присвистнул. Интересной дорожкой пошли надеждинцы. Решили заехать на кривой козе, но решение хотя и популистское, все же могло принести пользу и хорошую репутацию. Особенно если в этом центре для простых подданных будут стараться еще и аристократы. Другой вопрос, долго ли Радамант сможет обходиться без демонстрации силы? Выдержит ли провокации Темной Аспиды? А они точно будут — не сможет враг обойти стороной такой лакомый кусочек.

— Мне нравится идея, — отозвался я. — Дело вроде благородное. Поздравляю с новым этапом.

Грасс что-то проворчала себе под нос.

— Теперь самое интересное.

— Ранение?

— Ага. Признаюсь честно, я до сегодняшнего дня читала о проклятом оружии только в книгах по артефактории да один раз уговорила смотрителя Музеума показать мне экспонат вживую. И тот в руки не дали, но энергетический слепок я тогда считала и запомнила.

Я тряхнул головой, отгоняя накатившую сонливость. Организм после всякой нагрузки норовил срочно отоспаться — такая вот у меня была особенность восстановления.

— Почему я раньше не слышал о проклятом оружии?

— Потому что его дают только на специализированном курсе по артефактории. Ты на него не пошел, — ответила Грасс. — Да и мне знать пока что не полагается — это только на четвертом курсе давать будут. Но поскольку я из рода артефакторов…

— Не томи, Ань! — взмолился я. — Я давно понял, что ты крутая и очень умная. Давай уже рассказывай!

Грасс театрально закатила глаза и вздохнула.

— Ладно. Для начала нужно знать, что вообще такое проклятое оружие и как оно появилось. Это важно. Эти артефакты еще называются Андомской сталью, потому что рецепт ее изготовления придумали потомки князей Андомских.

— Никогда не слышал о таких.

— И не услышишь, если специально копать не станешь. Князья Андомские происходили из рода Рюриковичей, ветвь князей белозерских. У родоначальника Михаила Андреевича было 5 сыновей, живших при Иване III. Владели обширными территориями близ Онежского озера. Опустим историю — записей все равно сохранилось немного, но со временем Андомские свой княжеский титул потеряли. Дворянство, однако, сохранилось, но после воцарения Романовых Андомские ничем не выделялись. Они и вовсе были на грани вымирания, когда случилась судьбоносная война.

— Дай угадаю. Андомские получили Осколок?

— Именно. Григорий Андомский. Единственный наследник состояния, на тот момент насчитывавшего уже всего ничего. Ни имени громкого, ни титула, ни денег, да еще и имение в такой дыре… Но Григорию улыбнулась удача — отличился в Константинополе. Ты ведь помнишь, что первое время мало кто понимал, что вообще из себя представляет Благодать. А вот Андомский имел достаточно свободного времени, чтобы изучить вопрос. Не знаю, как ему пришло в голову создать сталь с примесью пыльцы осколка и других, ныне утраченных ингредиентов… Но он сумел создать оружие, против которого ни Благодать, ни другая сила, не защищала. И, что еще хуже, пользоваться такой неприятной штукой мог кто угодно. Даже неодаренный.

Теперь стало куда яснее, почему Касси Пападопулу так легко пробила мои щиты. Я-то пребывал в наивной уверенности, что простая неодаренная секретарша и подобраться ко мне не сможет. А оно вот как интересно получалось. Значит, наша греческая подружка умудрилась где-то отыскать Андомскую сталь.

И что-то мне подсказывало, что ей могли помочь найти этот стилет…

— И много Григорий Андомский насоздавал таких ножичков?

— Достаточно, чтобы потом лет пятьдесят клинки находили по всей империи и уничтожали. Григорий Андомский был казнен за убийство другого аристократа. Наследников он так и не оставил, род угас, а рецепт смертоносного оружия был утрачен, — вздохнула Грасс. — Такие пироги, Соколов. Ты обладаешь почти что сверхъестественным даром притягивать к себе самые невероятные события.

Я хмуро пялился в окно на Неву — мы как раз подъезжали к воротам Отделения на Заячьем острове. Впереди высился шпиль Петропавловского собора — одного из главных символов города.