Сломанная марионетка (ЛП) - Джонс Амо. Страница 7

Она кричит, и я падаю на землю, чернота то приближается, то удаляется. Когда руки подгребают меня под себя, я слышу «Чертова тупая сука», прежде чем темнота овладевает мной.

ГЛАВА 6

Что-то заставляет мое тело подпрыгивать, и от этого я просыпаюсь. Смотрю в сторону, не понимая, где нахожусь, и тут меня начинают одолевать воспоминания. Я задыхаюсь, втягивая воздух. Там, на сиденье рядом со мной, сидит Бишоп.

Черт.

— Удивлена? — спрашивает он, вскинув бровь.

Я прочищаю горло.

— Ну, вообще-то, нет.

Он сжимает челюсть, явно расстроенный.

— Вот и все. — Он качает головой и шепчет под нос: — Я запру тебя в подвале, пока это дерьмо не уладится.

— Что? — вскрикиваю я, и в этот момент жжение и вкус металла касаются кончика моего языка. Прикасаюсь к губам, воспоминания проносятся в моей голове. — О, черт! — Наклоняюсь, сдерживая рвоту.

— Господи, Китти, в гребаное окно!

Я вслепую нажимаю на кнопку, пока окно не опускается.

— Ты, ты убил их.

— Я.

— Ты убиваешь людей?

— Убиваю.

— Почему? — кричу я, когда мой желудок снова вздрагивает, и я высовываюсь из окна, выплескивая все, что я съела в последний раз, в сухой ночной воздух. Наклонившись обратно, вытирая рот, снова смотрю на него затуманенными глазами. — Почему, Бишоп?

— По причинам, которые ты никогда не поймешь, Мэдисон. — Он смотрит в сторону Татум, которая лежит на сиденье перед нами. Я не знаю, в чьем лимузине мы находимся. Все кажется сном.

— Она спит. Я не убивал ее. — Он прерывает мои мысли скучающим тоном.

— Что ж, я ценю это. — Закатываю глаза, терпя неудачу в своей попытке не быть язвительной.

— Следи за своим поганым ртом, Мэдисон. Это твоя вина. Во всем этом! — Он широко разводит руки. — Ты начала гребаную войну, когда ушла в тот день.

— Я? — бурчу я. — Как, бл*дь, это возможно? — Терпкое послевкусие того, что меня тошнит, кипит в задней части моего горла. — Вы сделали это. Все вы! Я до сих пор ничего не понимаю!

— Сколько книги ты прочитала? — спрашивает он, наклоняясь вперед и упираясь руками в колени.

— Книги? — спрашиваю я, откидывая голову назад на подголовник. Мой разум все еще плывет в оцепенении.

— Книга, Мэдисон, книга!

— О. — Я прочищаю горло. — Эм, только четверть. А что?

— Она у тебя с собой?

— Она в моей сумке у нас дома.

Бишоп наклоняется вперед и стучит по стеклу, отделяющему нас от переднего сиденья. Окно опускается. Он приказывает водителю отвезти нас на место, по точному адресу.

— Ого! — Качаю головой, мои руки поднимаются вверх.

Бишоп откидывается назад на своем сиденье.

— Что? — огрызается он.

— Как ты узнал, где я живу?

Он смеется, натягивая толстовку через голову.

— Мило, что ты думаешь, что я позволю тебе выбраться из этого живой, Китти, я всегда знал, где ты живешь. Эта небольшая поездка в лимузине сейчас просто для того, чтобы ты успокоилась достаточно, чтобы собрать свое дерьмо.

Подъехав к нашей низкопробной квартире и бару, я выхожу из машины, захлопываю за собой дверь, что пробуждает Татум от ее глубокой дремы.

— Подожди! — Бишоп выходит, закрывая дверь. Игнорируя его навязчивое поведение, я начинаю идти к боковой лестнице на задней аллее. — Мэдисон! — кричит он, его тяжелые шаги становятся все громче и громче. — Ты, бл*дь, остановишься? — Он хватает меня за руку и тянет назад.

Я издаю разочарованный крик, вырывая свою руку из его хватки.

— Ты можешь, бл*дь, не делать этого? Боже! Ты...

Его рука подлетает к моему горлу, заставляя меня задыхаться. Отталкивая меня назад, пока моя спина не ударяется о кирпичи, он встает между моими бедрами и толкает меня выше по стене.

— Во-первых, — сжимает он, пока я не убеждаюсь, что мое лицо сейчас лопнет, — не забывай, нах*й, с кем ты разговариваешь. — Он наклоняет голову, оглядывая мое лицо. — Во-вторых, ты не имеешь никакого гребанного права вести себя здесь, словно ты главная, Мэдисон. Я запру тебя в клетке, как только мы вернемся в Хэмптон, если ты не будешь следить за своим поганым ртом. — Бишоп отпускает меня, и мои ноги ударяются о землю.

— Пошел ты. — Кружась, я взбегаю по металлической лестнице, открываю дверь и направляюсь прямо в свою спальню, борясь со слезами, которые грозят вырваться на поверхность. Где, черт возьми, мой отец? Почему именно Бишоп был послан «забрать» меня? Неужели я действительно считала, что смогу убежать от них? Ну да, да, думала. Открыв шкаф, я начинаю срывать одежду с вешалки и бросать ее на кровать, как раз когда входит Бишоп.

— У тебя есть пять минут, чтобы собрать все, что для тебя что-то значит, и вернуться вниз. Если попытаешься убежать, — говорит Бишоп, его голос понижается, — я убью тебя сам. С меня хватит игр. — Затем он уходит и оставляет меня в моей комнате, сжимая в руках темное платье с блестками, которое я надевала в прошлые выходные — тогда, когда все было не так сложно. Я имею в виду, не так сложно, как то, что мы находимся в бегах от моего… психопата, кем бы он ни был. Бывшего? Нет. Это звучит неправильно.

— Господи, — бомочет Татум, входя в комнату, ее волосы разметались по лицу. Она потирает ладонью лоб. — Что, черт возьми, случилось?

— Ты вырубилась, — бормочу я, все еще злясь на Бишопа и запихивая одежду в чемодан. — И у тебя есть пять минут, чтобы собрать вещи, прежде чем Бишоп вынесет нас обеих.

— Я видела. — Ее глаза расширяются. — Так он нашел нас, да?

Я хихикаю, проходя в ванную, чтобы взять свою зубную щетку.

— Нет, мы никогда не терялись.

ГЛАВА 7

Приземление в Хэмптонсе оказалось не таким уж плохим, как я думала. Несмотря на то, что Бишоп отказывался даже взглянуть в мою сторону в течение всего полета, на меня снизошло чувство спокойствия. Бег — это утомительно. Поддерживать свои псевдонимы и фальшивые внешности... Я в какой-то степени устала от этого. Хотела ли я, чтобы меня поймали? Нет. Но в то же время, как будто все наконец-то закончилось.

Или только началось.

Спустившись со ступенек на асфальт, я хватаюсь за руку Татум и тяну ее вперед.

— Ай! — протестует она. — Боже, Мэдс, я хрупкая.

— Что мы будем делать, Тейт? — шепчу я, пока мы направляемся к ожидающему нас черному лимузину. — Я имею в виду, серьезно, что, если они убьют нас?

Она закатывает глаза, вырывая свою руку из моей хватки.

— Мэдисон, они не собираются тебя убивать. Ты драматизируешь. — Она смотрит на меня, и я сужаю глаза. — Черт, — выдыхает она. — Ладно, ладно. Ну, если они это сделают, я не паду без боя. Хорошо?

— Татум. — Качаю головой.

— Двигайся. — Бишоп толкает меня к лимузину. Я рычу на него и хватаюсь за ручку двери как раз в тот момент, когда черный «Audi Q7» проносится по полосе и останавливается в облаке пыли. Я отмахиваюсь от пыли и прищуриваю глаза.

— Иисус, бл*дь, Христос, — ругается Бишоп, толкая меня себе за спину.

— Не-а! — лает голос за облаком.

Я знаю этот голос.

— Нейт! — кричу я, бегу к облаку и попадаю прямо в его объятия. На нем его фирменная красная бейсболка, сдвинутая назад. Я еще никогда не была так чертовски счастлива видеть эту дурацкую кепку. Прижав меня к своей груди, он поднимает меня с земли, и я обхватываю его ногами.

— Привет, Китти, как дела? — Он прижимает меня к себе.

— Не очень, — правдиво отвечаю я. Не осознавала, как сильно скучала по Нейту, пока не услышала его голос. Не знаю, справедливо ли, что я простила его, а не Бишопа, но в тоже время Нейт не угрожал моей жизни сотни раз в течение двадцати четырех часов.

Нейт отступает назад, его руки опускаются к моим.

— Это нужно было сделать, сестренка. Ты знаешь это. — Он смотрит мне в глаза. — Верно? — Я втягиваю нижнюю губу в рот. — Послушай, все изменилось. Если бы Бишоп не приехал за тобой, это сделал бы кто-то другой, только ты бы вернулась домой не в кресле самолета. Ты бы вернулась домой в коробке.