Малой 1 - Москаленко Юрий "Мюн". Страница 6

Пришлось ещё немного подождать, и вот молодой крысак подбежал поближе и уселся рядом. Видимо от отчаяния я схватил ломик и изо всех своих сил метнул его в наглого воришку. Не знаю, что помогло мне, но ломик крайне удачно стукнул крысу по голове. Он не успел даже пискнуть и просто упал на поверхность. Никто из стаи не обратил никакого внимания на потерю товарища.

Моментально скользнув вниз, я подбежал к животному и несколькими ударами ножа добил его. Затем схватил тушу за задние лапы, с усилием затащил тварь наверх, и тут же сам забрался в убежище. Пришлось убрать крысу подальше от входа, чтобы не привлечь внимание хищников. Я торопился разделать её своим обломком ножа, вернее пытался разделать. То ли нож был недостаточно острый, то ли просто не хватало сил, но я никак не мог проткнуть шкуру.

В куче найденных железяк мне удалось разыскать одну посерьёзней, побольше и с рваными краями. Я возобновил попытки разрезать шкуру крысы. Откровенно говоря, резать не получилось, зато шкура поддалась и начала просто расползаться. Рваные края моего металлического орудия терзали трупик. Наверное, мне понадобился целый час, чтобы хоть как-то освежевать первый боевой трофей.

Сдерживая тошноту, я попробовал съесть мясо своей первой добычи. Мясо оказалось жёсткое, ужасно пахло и никак не жевалось. Обломком инструмента я принялся лупить по куску, пытаясь хоть как-то размягчить его. Увы, есть его было невозможно. И тут я вспомнил о своём основном богатстве. Порошок! Я тут же схватил щепотку и натёр окровавленные куски мяса. Порошок значительно притупил мерзкий вкус крысятины. А если не думать о том, что ешь, то обед будет просто шикарный! Правда с большой натяжкой.

Когда я натирал куски мяса, порошок попал в ранки на руках и начало так щипать, что закончить свою работу удалось с огромным трудом. Особенно сильно болели пальцы, на которых были сорваны ногти. Пришлось отбросить тушку в сторону и смыть с рук смесь крови и порошка. Уф, теперь гораздо лучше, руки снова обрели чувствительность.

Я взял самый большой кусок мяса в руки и попытался его съесть. Не получилось откусить даже маленького кусочка. Пришлось отрывать зубами мясо от тушки и долго пережёвывать его, такое оно было жёсткое и упругое. Через пол часа моё пиршество закончилось. Не знаю. Наверное, я больше устал, чем наелся.

Сгрызть получилось примерно треть тушки. Остатки я выложил на проветриваемую поверхность. Наконец-то я сыт, обут и одет. Что делать дальше я не знал. Снаружи уже была ночь и заняться вроде нечем, лучше лечь спать.

Сон пришёл быстро и в этот раз он принёс мне новую встречу. Опять вместо себя я увидел размытое светящееся пятно, к которому тянулись многочисленные светящиеся и пульсирующие линии. Они слепо шарили по моей оболочке, как будто искали моё тело и не могли его найти. И так продолжалось очень долго. Мне надоело наблюдать одно и тоже, захотелось помочь этим невезучим световым пучкам. Я сам протянул вперёд руку и взялся за один их этих лучей.

Никогда, послушайте, никогда не хватайте незнакомые вещи. Даже если это происходит во сне. В прошлом сновидении меня просто разбирали и собирали, попутно накачивая чем-то неизвестным. В новом сне меня так заколотило, словно кто-то хотел вытрясти из меня всё, что есть. Ну, чтобы во мне ничего не осталось. Трудно следить за временем, продолжая спать. Да ещё тогда, когда тебя беспрестанно лихорадит. Хорошо, что всё когда-нибудь заканчивается. В этот раз я с трудом дождался окончания этой странной пытки. Немного пришёл в себя и понял, что мой образ в виде светящегося пятна кардинально изменился. Теперь у меня появилось настоящее тело с привычными конечностями. Дальше я уже ничего не помню. Наверное, уснул прямо во сне.

Меня разбудил настойчивый лучик света, который щекотал глаза. Кряхтя и охая, я потихонечку встал, справил нужду, умылся и позавтракал. После этого перешёл к экипировке. Тщательно намотал ткань на ноги и надел свои новые ботинки. Накинул на себя свою единственную одёжку и подвязал её отрезком узкого кабеля. Ломик после вчерашнего успешного броска остался внизу, пришлось взять с собой только нож. Вниз я спускался с большой осторожностью. Страшно представить, какие неприятности могут ожидать меня в этом негостеприимном месте.

На поверхности оказалось достаточно тепло и сухо. Ломик дождался меня на том же месте. Вернув себе орудие победителя, я отправился проверить остатки порошка. Вдруг крысы не всё доели.

Ну что сказать. Порошка практически не осталось, только под некоторыми железяками сохранилось небольшое количество. Я тщательно обыскал все возможные нычки, но наскрёб не более половины от того, что удалось взять вчера. Больше порошка не осталось.

М-да, печалька. И что же мне делать? Мне же надо чем-то питаться. Я быстренько перенёс добычу к себе в жилище, и спустился обратно. Пока не наступила ночь, можно хоть немного изучить местность. Ну что ж, пойду посмотрю. Набравшись смелости, я стал осторожно перемещаться вдоль «своего» корабля, стараясь запомнить ориентиры. Сам корабль имел в длину больше сотни шагов, в ширину получилось шагов тридцать. Сплющенная от удара о поверхность рубка была разбита вдребезги. Корабль не производил никакого впечатления, он выглядел убого. Корпус его был завален строительным мусором, сгнившими пищевыми отходами и просто непонятными мне предметами.

Не забывая посматривать по сторонам, я, осторожно двинулся навстречу приключениям.

Территория Содружества. Империя Аратан.

Звёздная система Милигау. Планета Солия.

Обширный район заброшенных территорий близ поселения Винзур, в народе именуемых пустошами.

Космический бот уже четыре цикла стоял неподвижно на одном месте. Горы строительного, технического и иного мусора, возвышавшегося на несколько десятков метров вокруг, укрыли бот от посторонних глаз и приборов. Хотя летательный аппарат сохранил полную исправность, но находящиеся в нём разумные не стремились поднять его в небо и покинуть малоприятное место. И на это были свои причины.

Два исследователя, чьи имена известны во многих крупнейших университетах и научных центрах Содружества, а учёные степени были признаны во всех научных сообществах, затаились внутри космического аппарата. Все эти циклы они прятались в небольшом боте, скрытом горами отходов и мусора. Два старых профессора, чей возраст перешагнул уже за сотню лет, вынужденно бежали от несправедливости и лжи. Заблокировав свои нейросети, они добровольно лишили себя возможности любого общения с разумной публикой, и не только на этой планете, но и со всеми разумными Содружества.

Реактор космического аппарата генерировал энергию и предоставлял возможность собрать и отфильтровать воду. А вот с питанием дела обстояли гораздо хуже. Припасы и пищевые пайки уже давно были съедены, но страх за собственную жизнь не позволял им легализоваться в местном обществе разумных. Пришлось скрываться под масками полусумасшедших стариков, которые обитают в пустующих районах и промышляют сбором всего, что могло иметь хоть малейшую ценность. Они редко появлялись в ближайшем поселении Винзур. Старьёвщики и мусорщики в одном лице, они обменивали найденные вещи на продукты питания и вновь пропадали на долгие декады. Так они и существовали эти бесконечно долгие четыре цикла.

– Я предлагаю сегодня отметить очередную дату нашего добровольного заключения. Прошло уже четыре года, – с некоторым пафосом, торжественно произнёс профессор Агал Фон Ливен. – Ты знаешь, Куим, мне уже надоело выживать в этих пустошах. Надо подумать, как нам лучше вернуться к разумным.

– Друг мой, ты всё правильно говоришь, – незамедлительно откликнулся не менее пожилой учёный и лучший друг говорившего Куим Алексис. – Если мы задержимся тут ещё немного, то у меня окончательно сдадут нервы. Я забуду, что был учёным и останусь просто старым маразматиком.

Оба профессора находились в своём убежище. Все эти годы они не прекращали исследовательскую деятельность и готовы были представить научному миру новые гипотезы в области псионики. Но вынужденное заключение лишило их такой возможности. Пока свои научные труды учёные тщательно собирали и прятали в сейф на борту космического бота.