Сердце полемарха (СИ) - Лин Айлин. Страница 21
Я слушала его пространные рассуждения и сначала решила, что он несёт полную чушь, но чем дальше, тем яснее понимала: что-то в его словах есть, какое-то здравое ядро.
- Аглая, что я тебе только что поведал? - вдруг посмотрел он на меня своими серыми глазами.
- Вы говорите о крови, анотатос гиатрос Парис, текущей по венам, о чревоугодии и отравлениях плохой, гнилой едой, что может навредить организму, вплоть до смертельного исхода, - ответила я равнодушно.
Как переглянулись лекари заметила, но продолжала сохранять печать спокойствия на лице.
- Какие интересные понятия ты используешь, однако ж, - покачал головой Парис. - Ты видела будущее, почему именно на тебя снизошло озарение - мне пока непонятно, но, думаю, ответы когда-нибудь будут получены. Пойдём. Я ещё не совершал обход больных в гинекее. Ночь они провели в абатоне [14] и видели сны, следует их послушать, чтобы назначить полезное их телам и душам лечение. Интересно, будут ли сегодня исцелённые богинями [15]?
Мужчина резко развернулся и, заложив руки за спину, размеренно зашагал по дорожке, ведущей в левую часть здания. Рядом с ним пристроился гиатрос Иринеос, а я, вернув капюшон на место, кинула ещё один алчущий взгляд на алтарь Асклепия, и не удержалась, рука сама собой потянулась к камню.
И ничего сверхъестественного не произошло.
Шершавая поверхность алтаря; необычно тёплая, и на этом всё.
Разочарованно вздохнула, но не стала больше задерживаться и, оглядевшись, поспешила следом за целителями.
— А с чего ты решил, что у нее первая ступень? - услышала я, догнав местных целителей.
Ушки мгновенно напрягались: вот оно, то о чем напрямую я еще не успела спросить у своего нового начальника.
— Она зашила порез на голове рабыни и рана не загноилась, - принялся отвечать Иринеос, - взрезала живот наложнице-роженице и снова зашила всё нитками. Картина повторилась: никакого жара и гниения не возникло. У меня так было в самом начале пути: от моего вмешательства кости срастались быстрее и кашель уменьшался.
— Признаки второй ступени не заметил? - продолжал расспрашивать верховный жрец асклепиона так, словно меня рядом не было; не приятно ощущать себя пустым местом, бедные древнегреческие женщины.
— Не заметил, чтобы она могла заглянуть внутрь тела, - пожал плечами мужчина, - хотя…
Он резко остановился и воскликнул:
— А может и может!
— Можешь? - обернулся ко мне Парис.
Я вылупила глаза, сделав их максимально невинными:
— Нет, - солгала я.
— Уверена?
— Конечно, если бы я так могла, разве не глупо в таком не признаться?
— Хмм, хмм, - ничего более не сказав, мужчина продолжил путь.
Гиатрос Иринеос кинул на меня нечитаемый взгляд, но промолчал, интересно, о чём он подумал?
Гиатрос Парис привёл нас в женскую половину асклепиона. По коридорам тихими тенями скользили мужчины-лекари в белых одеждах и женщины-рабыни, в привычных мне бурых туниках.
Анотатос прошёл вглубь коридора, дождался, когда одна из рабынь услужливо откинет для него полог, шагнул внутрь. Гиатрос Иринеос и я последовали за ним.
В помещении было душно. Пахло какими-то травами, не очень приятными. удушливо прогорклыми. На топчанах, расположенных тремя ровными рядами по пять коек, лежали женщины. Кто-то тихо переговаривался с соседями, кто-то натужно стонал, кто-то надсадно кашлял, и скорее всего в большей степени из-за царящего здесь резкого запаха и едва заметного тумана, накопившегося после сжигания благовоний.
- Анотатос гиатрос Парис, гиатрос Иринеос, - перед нами, словно из воздуха, соткался молодой мужчина, с совсем ещё жиденькой бородкой, - ваше появление - добрый знак. Мы только приступили к разговорам со страждущими.
Он говорил и вёл нашу троицу в дальний угол комнаты.
- Она не просыпается. Это жена купца Дориуса Зерваса.
Мужчины своими широкими плечами загородили от меня больную и мне ничего не оставалось делать, обойти их и встать с другой стороны. По всей видимости я снова сделала что-то не так, потому что три пары глаз медленно, но верно наполнились недоумением вперемешку с озадаченностью.
- Аглая, - вздохнул гиатрос Иринеос, но в этот раз в его голосе не было издёвки и раздражения, - если тебе было видение, это не значит, что ты можешь обойти мужчину и встать напротив него.
- Погоди, - склонив голову к плечу, остановил его верховный лекарь, - посмотрим на методы, которыми она пользуется. Аглая, скажи, что с ней. Почему она не просыпается?
Я присела на колени перед женщиной, она что-то тихо бормотала и протяжно стонала, глаза были закрыты, но веки судорожно трепетали.
Положила руку на лоб. У пациентки жар. Очень высокая температура. Посчитала пульс и спросила, забыв кто я и где:
- Как давно она поступила? Что предшествовало её состоянию?
Тишина в ответ чуть отрезвила и я вскинула голову: мужчины, стоявшие надо мной, смотрели в шоке, глаза их расширились, в них читалось полное непонимание - рабыня командует? что-то спрашивает?
- Скажите, прошу вас, - задавив сопротивляющуюся гордость, повторила я, стараясь сдержаться, и не сорваться на рык, - кто привёз женщину и что он вам сказал?
Сама же продолжила осмотр: откинула плед, прикрывавший тело больной, в сторону и пропальпировала живот (благодарю тебя, Всевышний, за чувствительные пальцы нового тела!), выявила напряжённую, буквально окаменевшую брюшную полость. Очень нехорошо.
Анотатос гиатрос Парис кивнул посмотревшему на него молодому жрецу, давая разрешение отвечать:
- Супруг её, купец Дориус Зервас и привёз, - пожал он плечами. - Сказал, что супружница его внезапно согнулась пополам от приступа сильнейшей боли в области пупка, - и показал пальцем где именно, видать считая, что я не знаю, что такое пупок и где он находится. - Мы её уложили сюда, она ещё в сознании была, просила помощи богов... К вечеру у неё боль переместилась вот сюда, - и он ткнул в подвздошную область.
- Понятно, - кивнула я и добавила, - благодарю за ответ. У неё прободение язвы желудка, всё содержимое, скорее всего уже вытекло. Если не сделать операцию сейчас, она умрёт.
- Какое слово интересное: "операцию", - равнодушно пожал плечами, начавший меня раздражать своей отстранённостью, анотатос Парис. Его благообразный облик уже не казался мне таким приятным.
И не успела я ответить, как женщина, резко распахнула глаза, и, прижав руки к животу, срыгнула кровью прямо на топчан и на часть своей одежды.
- Спасиии... - прошептала она и глаза её закатились.
- Она ещё и испражнилась, - поморщился Парис, делая шаг назад.
А в нос действительно ударил неприятный запах фекалий. Я же, не тратя время даром, перевернула стонущую женщину набок, и подняла подол туники: чёрный полужидкий стул с характерным зловонием, образующийся из крови под влиянием содержимого желудка и кишечника, запачкал одежды и простынь.
Я бы могла помочь ей тут же, не отходя от лежака, но не могла так рисковать. У меня ещё было немного времени в запасе, чтобы спасти женщину традиционным способом. Используя совсем немного магии.
- Это милена, - объяснила я лекарям, - её проявление является важным симптомом желудочно-кишечного кровотечения.
Иринеос обошёл запачканное место и присел рядом со мной, положил ладонь на живот женщины и прикрыл глаза:
- У неё дыра в желудке, ты права. Ей немного осталось. Я могу зарастить её, но вот ко всему что вытекло нужен прямой доступ, - тут он посморел на анотатоса и спросил: - анотатос гиатрос Парис, может вы излечите её наложением рук?