Могильщики талантов (СИ) - Гаврюченков Юрий Фёдорович. Страница 23

— Пьяная была?

— Не без того.

— И вы туда продолжаете ездить? — возмутился Алексей.

— А чего такого? — цинично блеснул очками Игорь. — Редактором больше, редактором меньше.

— Всё равно серию надо было закрывать, — рассудил Григорий.

Текучка кадров издательства «Напалм» превращалась в поток кадавров.

— Отсюда кто-нибудь увольняется не ногами вперёд? — спросил Астролягов.

— От нас вообще никто не увольняется, — сказал Игорь.

— «Ар-деко» что за серия была? — спросил Алексей. — Кто знает?

— Я знаю, я в неё писал, — ответил Григорий. — Это такой псевдо-ретро временной период, стилизованный под эстетику Нью-Йорка тридцатых годов, только действие не обязательно происходит в Америке. Может происходить в Москве, в Париже или где угодно. Красивое прошлое, которого никогда не было. Кружева, бриллианты, потолки по пять метров, лимузины с белыми шинами, серебряная посуда, шиншилловые шубы, всюду кокаин и шампанское во льду.

— Джакузи в совмещённом санузле, — подпустил яда Игорь.

— Кроссовок только не было, — Григорий проглотил пилюлю. — В общем, козни, каверзы, убийства, шуры-муры и нуар. Нуар я писал.

— Почему же тогда серия провалилась? Тема-то хорошая.

Григорий кашлянул и опустил глаза.

— Моё сердце отказывается сопереживать, — безжалостно заявил Игорь.

Зато высказался Ринат, который свой обычный день в издательстве проводил безмолвно.

— Плохих тем вообще нет, есть плохие авторы, — заявил он. — И есть негодные редакторы, которые не умеют их отсеивать. Совместными усилиями они могут погубить любую тему. В этом плане Наргиз Гасанова не блистала, — у него было к покойнице что-то личное.

— Кстати, по поводу авторов, — Астролягов протянул Игорю флешку. — Я тебе Строева и Климовича принёс на одобрение. Глянь, как время будет, они легко читаются.

Ритуальные пляски лояльности были приняты с благосклонностью и зачтены в пользу подчинённого. По лицу Игоря было заметно, что детективы он уже прочёл. Файлы у него были.

— Готовь для них аннотации. Обложки я художнику заказал, — распорядился он.

— Что писать в аннотации? Я только с газетным лидом дело имел, — Плоткин успел насочинять их немало для отредактированных романов, и Астролягов впервые столкнулся с дефицитом.

— Давай, я тебя сейчас научу. Есть разные подходы к составлению аннотаций для художественных книг… — начал Игорь, но Григорий взял реванш за «Ар-деко».

— Это короткое описание товара, вот и всё, — в свойственной ему манере объяснил он. — Объём примерно от шестисот знаков с пробелами, чтобы было понятно, о чём книга, но не более тысячи-тысячи ста, чтобы втиснуть на задник обложки и не мельчить со шрифтами.

— Это техническая сторона вопроса, — Астролягов придвинул пачку стикеров с пальмами и по привычке сделал пометку карандашом. — А творчески как оформить?

— Аннотация не должна раскрывать секрет книги или детективную загадку, что в твоём случае особенно важно, но должна заинтересовать читателя. Обычно стараются не пересказывать фабулу, а своими словами передать дух произведения.

— То есть аннотация отвечает на вопрос «Что произошло?», но не на вопросы «Как?» и «Почему?» — проговорил Астролягов.

— Ты как на журфаке прямо, — удивился Ринат.

— Куда от себя денешься…

— Хотелось бы системного подхода, — заявил Игорь. — Существуют государственные стандарты аннотации, последний от две тысячи третьего года. ГОСТы со временем менялись, но все они годятся, в лучшем случае, для прикладнухи. Там такая бюрократическая мудрость, что продать книгу при её участии нельзя. Текст на пятьсот-шестьсот знаков и никаких цитат.

— Прочти всё же оба — ГОСТ 7.9-95 и ГОСТ 7.86-2003, чтобы узнать их требования, — серьёзно, как о чём-то, имеющем принципиальное значение, посоветовал Григорий. — После этого можешь игнорировать любые из них или все разом. Когда пишешь аннотацию, тебе в результате надо не получить сертификат соответствия государственному стандарту, а помочь автору, дизайнеру и отделу сбыта продать книжку.

— А вот да, — сказал Ринат. — Справочники, учебники, техническую литературу ещё как-то можно толкнуть при соблюдении государственного стандарта, а у нас развлекалово и мы должны развлекать.

Игорь снял, протёр очки и продолжил:

— Очень хорошо, когда аннотация интригует с первых строк, чтобы в конце позабавить. В ней можно даже предусмотреть поворот для создания ударной концовки. Это как анекдот сочинять. Хорошо уметь втискивать аннотацию в формат анекдота, да не каждый умеет. Чем она забойней и яснее, тем ниже вероятность, что её неправильно поймут. Надо исходить из факта, что покупатели читают сердцем, то есть мозг в процессе не задействован. Если аннотация увлекательная и простая, больше шансов, что она останется хорошей, даже если её будет пересказывать полный бездарь.

— Разве их пересказывают?

— Сами для себя иногда проговаривают, на книжной ярмарке это наблюдаешь, — редакторы «Напалма» выезжали на мероприятия и сами стояли за прилавком.

Ринат Литвинов задумчиво произнёс на свой лад:

— Аннотация — это перл. Как elevator pitch в сценаристике. Ёмкая формулировка, которую надо успеть изложить в кабине лифта, если едешь с продюсером, а он вот-вот выйдет. Нужно сказать, пока не открылись двери. Часто, на одном дыхании: три друга, к которым привязался гасконец и тащит из ловушки в ловушку, от приключения к подвигу, заставляя спасать себя и королеву, пока не дослуживается до хорошей должности в силовой структуре конкурента.

«Вот оно как на самом деле», — загрустил Алексей, который любил роман о настоящей дружбе, но с детства гадал, почему он называется «Три мушкетёра», когда мушкетёров вроде бы четыре?

— Есть и такой подход, — признал Игорь. — Можно пересказывать сюжет, но в необычной плоскости, чтобы зацепить читателя. Нам надо в аннотации не с содержанием книги знакомить, а заинтересовать, чтобы человек её купил. Можно использовать выборочное перечисление фактов, допускающее скандальную трактовку, на которую в самом произведении намёка в принципе нет.

— Как тенденциозная подборка событий в журналистике, — Астролягов дал знать, что видит со своей колокольни и готов усваивать дальше.

— Вот образцовый пиндосский пример: «Прибыв в чужую страну, американская девочка убивает первого встречного и объединяется с тремя незнакомцами, чтобы совершить ещё одно убийство».

Алексей долго ворочал извилинами под ехидными взорами коллег.

— Признаться, в вестернах я не силён, — наконец сдался он. — Это какая-нибудь «Железная хватка»? Впрочем, для американской культуры сюжет настолько расхожий, что встречается сплошь и рядом.

— «Волшебник страны Оз», — сказал Игорь.

— И ведь не поспоришь, — признал Алексей.

— Для любой культуры годится, — назидательно произнёс Григорий. — Вот, слоган «Невинная девушка в постели зверя» ты на какую обложку бы поставил?

— «Красавица и чудовище», — выпалил Астролягов, чтобы наверстать упущенное на «Волшебнике Оз».

— «Аленький цветочек», — срезал Ринат. — Фу, как ты непатриотичен.

— «Маша и медведи», — просветил Григорий. — Непатриотичны вы оба.

— Охрененно, дайте две, — сказал Алексей. — Но в общих чертах я понял. Это как nut graph в журналистике. Броский текст, дающий контекст, только, в отличие от газетного, не раскрывающий читателю тайн, а открывающий новые тайны. Которых в произведении может и не быть, — добавил он, подумав.

— Вот это действительно взгляд на предмет с необычного ракурса, — вынужден был признать Игорь, и все редакторы, чуждые работе в прессе, согласились, что не встречали об аннотации суждения чудней. — Пиши. Создавай новое лицо своей серии.

Астролягов написал первую в своей жизни аннотацию, пока впечатления о «Нарезном и холодном» были свежими. Игорь внёс незначительные правки. Алексей на радостях отчалил пораньше, чтобы пройтись до метро с Ринатом. В редкие моменты, когда не играл на смартфоне, Ринат был интересным собеседником, и Алексей не упустил случая пообщаться.