Дикарь (СИ) - Мануйлов Дмитрий. Страница 41

«Тоже? Вообще-то, я здесь два часа жду, — недовольно подумал врач. — Но, конечно, вы и так это знаете. И прекрасно понимаете, что я всё вам расскажу. У меня в любом случае нет выбора».

Илья послушно повторил всё, что каких-то несколько часов назад говорил черноволосому мужчине. Его первый слушатель выкрал его прямо из кабинета и уничтожил как минимум один этаж больницы. Мерцалов надеялся, что второй человек окажется более сдержанным.

Старик слушал Илью предельно внимательно. Казалось, он запоминает не только слова говорившего, но и все его движения, вплоть до малейшего изменения мимики. Илья внутренне поёжился: хорошо, что он решил не лгать. Этот мужчина мигом бы его раскусил. Когда Мерцалов замолчал, старик уточнил:

— Это всё?

— Да, — с готовностью ответил Илья. — Я рассказал вам всё, что знаю.

— Но не рассказал, что ты об этом думаешь, — мужчина наклонил голову набок.

Илья напрягся. От того, насколько хорошо ему удастся подобрать слова, могло зависеть его будущее.

— Я… Не понимаю, — Илья облизал разом пересохшие губы, — У парня явно высокий потенциал и необычная стихия… Но что-то не позволяет ему полноценно её использовать. Но у меня недостаточно знаний, чтобы сделать какие-то определённые выводы.

«Фух. Вроде ни слова лжи».

Удовлетворённый ответом, старик поднялся со стула:

— Спасибо за рассказ. Можете располагаться здесь.

Он направился к выходу, когда к Илье вернулся дар речи:

— Погодите! Я… Не могу уйти?

Мужчина остановился и с сожалением покачал головой:

— Боюсь, пока нет. Вам придётся побыть нашим… Гостем, пока мы не определимся с дальнейшими действиями. Не беспокойтесь: как только что-то поменяется, вы узнаете об этом первым. Доброй ночи.

И старик вышел, оставив Илью наедине с собой на несколько месяцев. Единственными, кто заходил к нему, были служанки, трижды в день приносившие ему еду. Илья пробовал их разговорить, но на всё вопросы они отвечали отработанным молчанием, и Мерцалову пришлось оставить бесплодные попытки. Тем более, что спустя две недели он нашёл себе собеседника.

Как врач, он знал, что сами с собой разговаривают только совсем уже спятившие безумцы. Себя он, конечно, к ним причислять не хотел.

— Я одного не понимаю, — неизвестно в какой раз обратился Илья к вазе. — Если я им не нужен, почему меня просто не убили? Я живу в этом номере и меня регулярно кормят. По сути, я приношу исключительно убытки! Думаю, для этих людей в разы проще было бы прикопать меня где-нибудь на пустыре. Но время идёт, а убивать меня никто не собирается! Так почему я всё ещё здесь?

Илья как-то читал, что во время ходьбы мыслительные процессы протекают быстрее, и теперь применял совет на практике, измеряя помещение шагами.

— С другой стороны, раз я до сих пор жив, значит, так нужно? Например, они ждут, чтобы я, проведя кучу времени в этой жалкой комнатушке, сломался и легко согласился с их требованиями? Да я давно уже сломан! Где договор, который нужно подписать?

Шли недели, а договоров никто не приносил. Сначала Илья нервничал, дёргаясь каждый раз, когда открывалась дверь. Он уже и сам не знал, чего ждать: хладнокровного убийцу, отправленного убрать лишнего человека, или вежливого юриста, предлагающего подписать какие-то бумаги. И не знал, кого следует бояться больше.

— А может, про меня просто забыли? — Илья повернулся к вазе и поскрёб изрядно отросшую бороду. В номере было мыло, новые зубные щётки и пасты, однако положить бритву никто не удосужился, а просить об этом служанок он не стал. Всё равно, скорее всего, проигнорируют. Да и говорить с ними ему больше не хотелось. Новый собеседник нравился ему больше: ваза, конечно, тоже не отвечала на его вопросы, но она по крайней мере не норовила от него сбежать.

— Или то, что я здесь, нужно кому-то ещё?

Илья уставился в потолок. Врачебное образование вкупе с неверующей семьей превратили его в убеждённого атеиста, однако сейчас он готов был цепляться за любую теорию, как утопающий за соломинку. Надеясь, что ваза не сильно расстроится, Мерцалов обратился к потолку:

— Почему ты сохраняешь мне жизнь? Я должен кому-то помочь? Но кому, и как?

Потолок промолчал. Возможно, из солидарности с вазой. Но Илье это было и не нужно — мозг, нуждающийся в нагрузке, буквально уцепился за последнюю мысль. Мерцалов вскочил с кровати так резко, что перед глазами замелькали звёзды:

— Если я не нужен тем, кто меня поймал… Значит, я нужен Лазареву?

Это могло иметь смысл. Илья принялся размышлять: почему схватившие его элементали так интересуются Лазаревым? Наверняка причина в огненных корнях его стихии. Таких же, как у того, кто выкрал Илью из больницы. Скорее всего, у пугающего старика тоже что-то связанное с пламенем. Судя по силе, которую он излучал, возможно даже, что и чистый огонь.

Илья широко раскрыл глаза. Вот оно. Для того, чтобы у потомка была лава, среди его предков должны быть силикатные каменные породы и чистый огонь!

Это многое объясняло. Старик явно был родственником Лазарева, и, вполне возможно, имел непосредственное отношение к проблемам Игоря с использованием стихии. Только как он может быть связан с ограничивающими рунами? И почему, чёрт возьми, Илью с его знаниями до сих пор не убили?

Илья вновь откинулся на подушки. Сейчас у него не было ни дорогой аппаратуры, ни элементарного компьютера, ни даже банальной тетради для записей. Однако его не покидало чувство, что он, возможно, ещё никогда не был так близок к самому важному открытию в своей жизни. Расслабив всё тело, Игорь с пониманием посмотрел в потолок:

— Ты ведь поэтому оставил меня в живых, верно? Чтобы я помог Лазареву? Ну что же, если так, то, надеюсь, ты меня прикроешь. В любом случае жить здесь вечность я не хочу. Уж лучше умереть.

Медленно, давая себе последний шанс одуматься, Илья поднялся с кровати. Но отступать было поздно: надпочечники начали усиленно выделять адреналин, и Мерцалов почувствовал, как по его венам начинает струиться азарт. Возможно, в последний раз. Илья подошёл к вазе и ласково провёл по ней рукой:

— Знаешь, без твоей поддержки мне не справиться.

За несколько месяцев нахождения в номере Илья привык к тому, что служанки приносят еду в строго определённое время. Ужин, например, привозили строго в семь вечера. Поэтому, когда дверь открылась, пропуская служанку с тележкой, Илья был готов.

«Ну, это тебе за то, что игнорировала меня».

Ваза с треском разбилась о затылок с плотным пучком волос, отправив потерявшую сознание служанку на пол. Илья тут же бросился к ней. Полноватая женщина лет тридцати пяти не шевелилась. Понимая, что теряет бесценное время, Илья всё-таки проверил пульс и осмотрел её голову: в конце концов, он давал клятву Гиппократа. Только после этого он извинился, и, отсалютовав на прощанье потолку, вытащил тележку в коридор и закрыл дверь.

Выбраться, когда служанка откроет запертую дверь, вырубить её и сбежать. Только сейчас Илья начал осознавать, сколько прорех в его гениальном плане.

Во-первых, любой человек, оказавшийся поблизости, гарантированно поставил бы крест на дальнейшем побеге. К счастью, коридор был пуст, поэтому настало время во-вторых: Илья понятия не имел, как ему выбраться! Всё, что он помнил, — это лестница, по которой он поднимался с подземной парковки. А что делать дальше?

«Так. Номер на четвёртом этаже. Чтобы сбежать, в любом случае нужно спуститься на первый», — мысленный разговор с самим собой был единственным средством, чтобы не паниковать. Всё так же толкая перед собой тележку, Илья начал спускаться по лестнице. И замер, приблизившись к третьему этажу, потому что оттуда доносились голоса:

— Да ты видел цены на эти машины? Я такие деньги тратить не собираюсь, — недовольно вещал один из говоривших.

— Конечно, не собираешься — у тебя же их нет, — хохотнул другой.

Илья осторожно выглянул из-за угла. По коридору, удаляясь от Мерцалова, шли двое переругивающихся между собой мужчин в костюмах.