Видение луны (СИ) - Глен Катарина. Страница 27

Потому она не выпивала. Она помнила такие ночи, когда она заливала тьму в сердце, особенно после нескольких первых убийств. Это не смогло стереть оставленные шрамы.

Этой ночью она сделала исключение. Хаганэ выпил за павших. И за продолжение жизни, продолжение сражения. Она могла хоть раз выпить за них.

— Эй, Тесуке, ты решил поспать тут?

— Это предложение? — он подмигнул.

Хаганэ толкнул его.

— Трое — это слишком много. Уходи.

Тесуке фыркнул, вышел, шатаясь, в коридор, невнятно пожелав спокойной ночи, помахав поверх плеча.

Он, наверное, так уже тысячу раз делал.

Улыбнувшись ей с сонными глазами, Хаганэ прислонился к стене у двери.

— К такому можно привыкнуть. Ты, я, свет фонарей в ночи… — он кивнул на комнату.

— Не воображай, — Эма подвинула шоджи. — Я не остаюсь.

— Поможешь хоть дойти до кровати? Тело все еще болит.

Она подошла к нему.

— Тебя сильно потрепали, — он обвил рукой ее плечи, кривясь, прошел в комнату.

— Да. И у меня остались синяки. Хочешь увидеть?

— Может, лучше оставить это Сенмею.

— Вот уж нет, — его ладонь с ее плеча спустилась к талии, притянула ее ближе. Ее сердце забилось быстрее, хоть это точно выпивка сделала его смелее.

Но ей это нравилось. Прикосновения Хаганэ… были приятными. Естественными. Правильными. Но у нее были пределы. Сближаться с кем-то тут и сейчас…

Нет. Она так не могла.

Все внутри трепетало, она выбралась из его хватки. В темноте его ладонь нашла ее, нежно потянула обратно.

— Хаганэ, — предупредила она, прижав ладонь к его груди, когда он притянул ее вплотную к себе. Ладонь легла на ее поясницу, дразнила ее искушением. Ее влекло к нему, и он не скрывал интереса к ней. Так почему нет? Хотя бы раз…

Нет. Пределы.

— Эма, — прошептал он, свободная рука гладила ее волосы у шеи. — Я хочу отблагодарить тебя… должным образом… за то, что ты сделала, — он прислонился лбом к ее лбу. В его дыхании был запах сакэ, смешивался с запахом земли после дождя, который она связывала с ним.

Теплый. Он был такой теплый.

— Не стоит. Это были пустяки. Этого не хватило, — она опустила взгляд, нежно сжала его кимоно и тут же отпустила. Духи, она не могла…

Он склонил голову и потерся носом об ее щеку.

— Это не были пустяки.

Его рот задел ее ухо, зубы поймали мочку. Она поежилась, дала себе насладиться простым прикосновением. Его губы скользили за ее ухом, оставляя легкие, как перышко, поцелуи на ее шее. Медленно. Нежно. Неспешно.

Духи, где были пределы?

Жар вспыхнул на ее щеках, искры горячего желания вспыхнули внутри, собрались между ее ног.

И он даже еще не поцеловал ее должным образом.

С каждым прикосновением его теплых нежных губ пределы казались все менее важными. Почему не насладиться вниманием друг друга? Каждый день они были все ближе. Она пожалеет, выйдя за дверь, оборвав нечто до того, как это началось?

Словно ощутив, что она отвлеклась, Хаганэ остановил чудесные поцелуи и отодвинулся. Янтарные глаза смотрели на нее, нежные, но уверенные. Он прижал ладонь к ее щеке, гладил ее большим пальцем.

— Останься на ночь.

— Хаганэ, я…

— Я буду хорошим. Обещаю.

Приятная дрожь пробежала по ее спине.

— По-моему, наше определение «хорошего» отличается, — его губы были так близко. Несколько дюймов, и она сможет ощутить их вкус.

Она взяла себя в руки и мягко оттолкнула его.

— Дай мне зажечь жаровню. Ночи холодают.

Он отпустил ее без слов. Эма встала на колени и сосредоточилась на простом задании перед собой. Это дало ей время разобраться с конфликтом внутри.

Ее влекло к Хаганэ, она не сомневалась. Но она ощущала что-то и к Саитаме, несмотря на их сдержанные отношения. И то, как ее держал Назэ…

Может, она читала в этом слишком много. Даже когда она была с Рё, ее влекло к другим мужчинам. Это было естественно. Не было ничего плохого с чувствами и желанием. И, может, теперь эти чувства были значительнее.

Эма села на пятки возле жаровни, огонь замерцал под камнями. Воздух нагревался, в комнатке будет уютно до конца ночи. Она взглянула на Хаганэ, сидящего на футоне, скрестив ноги, янтарные глаза мерцали в свете огня.

Он склонил голову и усмехнулся.

— Что такое? — спросила она.

— Любуюсь видом.

Она рассмеялась.

— Ты безнадежен.

— Я надеюсь. Всегда.

Кашлянув, Эма опустилась на колени на футон рядом с ним. Вне досягаемости.

— Ты справишься с одеждой?

— Если нужно снять, то твоя помощь будет очень приятна.

Она покачала головой. Он звучал почти внятно.

Постойте.

— Хаганэ, ты пьяный?

— Ага.

— Точно?

— Ах, — он провел ладонью по своей шее, — может, наполовину?

Саитама ведь говорил, что Хаганэ было сложно опьянеть?

— Помнишь, я сказала, что ты безнадежен? Я все еще так думаю.

— Но ты все еще тут, — он пожал плечами, ослабленное кимоно сползло с плеча, оголяя больше голой кожи и твердых мышц. — Я все еще считаю, — он подмигнул, — что ты влюбляешься в меня.

— Вот и нет, — но сердце колотилось, пальцы покалывало от мысли, что она коснется его, узнает размах его желания. Огонь потрескивал за ней, она воевала с собой, сердце билось с разумом.

— А я думаю, что да, — он понизил голос до шепота. — Не переживай. Я никому не скажу.

— Нечего говорить, — жар прилил к щекам, говоря о другом. Если бы это было правдой, она уже была бы в своей комнате.

— Останься со мной, эма. Согреем друг друга этой ночью, — он отодвинул одеяло и похлопал по месту рядом с собой. Его улыбка увяла, когда она помедлила. — То, что произойдет тут или нет, — твой выбор. Я ничего не жду.

— Хаганэ… — кого она обманывала? — Ловлю на слове, — она подобралась ближе, глядя на его открытую грудь, он лег на бок.

— Любуешься мной, Эмамори? — шутил он, улыбаясь, пока она опускалась рядом с ним. — Все хорошо. Знаю, такой привлекательный мужчина, как я, приятное зрелище.

— Духи, ты слышишь себя? — но она невольно улыбнулась, хоть рана болела, пытаясь напомнить то, что она предпочитала забыть.

— Нет ничего плохого в осознании моих хороших качеств, — Хаганэ накрыл их одеялом и придвинулся ближе. Его ладонь нашла ее талию, медленно ласкала ее, помня о ране. Улыбка играла на его губах, пока он смотрел на нее. — Чего ты хочешь, Эма?

Чего она хотела…

Она легла на здоровый бок лицом к нему, наслаждалась теплом его близости. Его ладонь скользила по ее телу, пальцы задели ее щеки, опустились на волосы. С ее губ сорвался судорожный выдох, она смотрела в его глаза под тяжелыми веками.

Битва закончилась.

Победитель: сердце.

— Поцелуй меня.

На его губах мелькнула улыбка, и он пересек расстояние между ними.

Его рот нежно играл с ее, посылая жаркий трепет по ее спине. Она вздохнула, коснулась его щеки, обвела твердую линию челюсти.

Это было… правильно.

— Только это? — спросил он между поцелуями.

— Только это.

Хаганэ не врал, он был хорош. Очень хорош. Каждый поцелуй, нежное прикосновение его губ к ее заставляло ее сердце колотиться. Тепло растекалось по ее телу, собиралось в центре, пробуждало старую часть нее. Не было ожиданий дальше встречи губ. Каждый поцелуй сильнее разжигал огонь внутри. Она была в его руках, его ласки согревали ее, прогоняли холод, который все время пытался найти ее.

И он не просил большего, хотя она ощущала у живота его желание.

Поцелуи стали зевками. Они рассмеялись, еще раз пылко поцеловались и устроились спать. Хаганэ вскоре уснул.

Но Эма лежала. Она коснулась своих губ. Те поцелуи. Жаркие, головокружительные, вкусные. Было лишь это, но это означало больше, чем что-либо за долгое время. Словно они как-то восстановили не только ее тело, но и душу.

Может, она не была разбита полностью.

Она разглядывала его красивое лицо, мягкий изгиб бровей, тонкий нос и райские губы. Пока он спал, хитрость осталась на лице. Словно даже во снах он шалил. Эма снова легла рядом, улыбаясь. Она не жалела об этом. Но…