Демантоидовая трилогия (СИ) - Патрацкая Наталья Владимировна. Страница 54

Поезд перекатил широкую реку и остановился в 8 — 00, оказывается, это была Волга. Ночью было холодновато, я попытался писать план программы путешествия, но быстро потянуло в сон. Вечером разговорился с девчонкой (10кл.) предложил почувствовать карту треугольника, она почувствовала квадрат и зону на юге от квадрата. Предложил ей найти в ее квартире геопатогенные зоны по плану квартиры, который она составила со своей мамой.

Я сориентировал план по сторонам света, мысленно отправил его в ее город и попросил «Космос» отметить зоны на плане. После этого девушка нашла, что на кухне сильные холодные потоки, где спит кот — на высоте 1–2 см холод, а на 5–1 см — тепло, над кроватями тепло очень сильное. Убрали план со стола и попробовали зоны. Все ощущения резко снизились и сместились. Положили план на стол, вся картинка восстановилась. Вот так появился еще один экстрасенс. Я ей посоветовал убедиться еще дома.

Попил, поел пирожки, и уже Кунгур. На подъезде к своей станции записывал километры на остановках, сбился и начал переодеваться при переезде реки. Быстро выскочил из вагона. Попрощался с попутчиками. Автобуса не было, пошел пешком, в Ирине на попутку. 11 утра. Рюкзак тяжелый, за бедра держаться не хочет, плечи отдавил, а топать 30 км. Мизинцы покрылись кровью, на них нет ногтей.

Дождь то льет, то молчит, то нудно капает. Я с пакетом намучился, пока вновь не наловчился держать в двух руках растянутый пакет и сумку, чтобы ее не залило. А план у меня был выйти на высоту «307». Перешел речку. Ноги гудят, плечи ноют, дышать нечем, рюкзак сдавил грудную клетку — не жизнь, а радуга.

Попутные машины, как назло, только указывали дорогу тем, что сворачивали в 300 метрах впереди. Попался трактор с поддоном на прицепе, подкатил пару километров, и остановился, естественно, опустил поддон на землю — сходи. Я же эти 10–15 минут сидел на корточках, удерживаясь от грязи с колес, и удерживая рюкзак. Я сошел с трактора и пошел, еле поднял рюкзак (30 кг).

Усилился дождь. Я решил переодеть ботинки на сапоги, залез под мешок, сгруппировался. Переоделся. Мизинцы заныли, им сапоги не нравились. Постепенно притерпелся к боли. И, как назло, вылезло солнце — зря надел сапоги. На обочине вылезли клубнички — не удержался и начал их есть. Дело в том, что я пошел без воды, а час назад съеденные пирожки захотели воды. Как обычно запершило небо. Я съел еще пару горстей.

Небо перестало першить. Я напился, когда вышел к реке, за высоким скалистым берегом, и падающими с него камнями и деревьями. Это была моя прошлая стоянка. Я почувствовал сильный зуд головы, как в далекой юности, когда в Васильевке объелся клубники. Попил воды — стало еще хуже.

В прошлый раз чуть выше по реке находился свинарник. Похоже, он там и остался, туда проехала машина. А вот пастух, пасший здесь телят, исчез. В его доме не было окон и дверей, а со скотных построек кто-то снял крыши. Взял в запас 1.5 литра воды и пошел дальше, переодев ботинки, так как два часа светило солнце и ничто не предвещало перемен. Пока я прошел 0.5 км начало вновь капать, пришлось опять достать пленку. А вода была уже перебором, рюкзак еле поднял. Пришлось часть воды перелить в желудок, часть вылить, оставил 0.3 литра. Остановки участились.

С грязных штанов сваливались комки грязи и попадали в ботинок, лезли в мозоли, которые я ухитрился натереть на большом пальце. Время 16 часов. Почти дошел, сил нет, присесть не на что. Я бросил пленку на гальку, благо она чистая после дождя. Пью воду, вдруг слышу гул машины. Вдали показывается крытый грузовик. Я быстро сворачиваю свой бивак.

Меня на этот раз взяли в машину. Оставшиеся 6 км оказались самыми грязными из-за сильного дождя, и низкого качества дороги. Я сидел между двумя бочками в мазуте, привинченным к боковым бортам, на мешке с мукой. Когда я слез в деревне, то был уже как настоящий бомж. Решил вновь сменить обувь и надеть сапоги, дальше дорога шла грунтовая. Долго возился, очищая ботинки от грязи, не таскать же ее с собой. В спину пригревало чисто западное солнышко. Чтобы облегчить рюкзак, часть вещей нес в руках. Все болит.

Прошел 200 метров и пошел дождь. Смотрю над поляной «ласточкин хвост», 3–4 км отсюда, дождь как бы смывает человекоподобную фигуру высотой 100–200 метров, которая как бы приземлилась при прыжках в длину. Фигура стала исчезать, выходя из дождевых струй. Когда она попала в следующие струи дождя, то было видно, что прыжок завершился падением на живот. В этот время дождь усилился, и я доковылял до кладбища, дождь пошел еще сильнее.

За кладбищем я увидел несколько кучек допревающей, прошлогодней соломы. Обнаружил, что она сухая и решил тут переждать дождь. А потом увидел странные очертания тумана, поднимающегося над рекой. Решил понаблюдать еще и ночью ту высотку, на которую упал дождевой человек. Дело в том, что я сейчас сам обнаружил на карте, где было падение дождевого человека, сильный холодный поток.

Я организовал ночлег на кучке соломы. Положил полиэтиленовый мешок. С одной стороны его придавил его рюкзаком, положил клеенчатые брюки. Я обернулся спальником, и лег на эти брюки, не снимая сапог. Так полусидя, решил понаблюдать ночь за ласточкиным хвостом, может еще будут в небе прыжки дождевого человека.

Дело в том, что сейчас Стрелец, Сириус, Солнце, Луна находятся почти на одной линии, а это может способствовать пересылкам из иных систем. На одну линию я обратил внимание еще в поезде. А сегодня мое путешествие сложилось так, что я пришел до места почти без сил. На дороге я просил проведение, чтобы я дошел своими ногами. Если бы была попутная машина, я давно бы пришел на «307», и был бы в Зоне. Или бы дождался вечерней машины, тогда бы я не увидел «Приземляющегося человека», проявленного дождевыми струями. Солнышко уже спряталось.

Под мешок залетают комары и норовят меня кушать. Слева — кладбище. В километре — цель. Судя по карте тут около 30 километров до железной дороги, но поезда слышны из-за высоты этой точки и рельефа местности.

Но главное, чтобы мыши из этой копны не добрались до моего рюкзака, тем более что сегодня его дно в месте крепления ремня оторвалось уголком 7х7 см. Хорошо, что я пришил две петельки внизу для набедренного ремня, и сейчас, используя петли и ремень, стянул рюкзак так, что дыра закрылась. Дно шить невозможно — сгнило. Надо было дома сменить рюкзак, но не пришло в голову. Надвигается новая серия туч.

Ночью ничего не прибавилось. Дождь, тучи, плохая видимость. Да еще мешали две яркие зеленоватые лампы, сиявшие в деревне, и засвечивали дождевые потоки. Но рано утром, когда начало светать, над ласточкиным хвостом наблюдались падающие светло — розоватые шарики, не очень ясные. И было даже сомнение так ли это, а вот из правой части ласточкиного хвоста дважды вылетели шары. Ничего подобного в других местах не наблюдалось, за исключением дальнего хребта на юге. Заснул. Проснулся, когда солнышко было уже достаточно высоко, собрался, пошел.

Но дал маху, не сориентировал карту на местности, об этом я вспомнил, когда за ЛЭП я вошел на лесную дорожку, которая двигалась на 307, но по бездорожью. С трудом перебрался через речку, хорошо, что лето сухое, а пришлось бы шагать в затопленном лесу, и круто вверх. Воду из реки не стал брать — она мутная. Мучает жажда, с утра выпил 100 г, слизываю росу с листьев — помогает. В том месте, где вчера упал дождевой человек, много свежее поваленных деревьев. Наверное, это он их свалил.

Вышел на брошенную дорогу, ее нет на карте со стороны деревни. Она вывела меня на корпус ласточки. Попалась трава борщевик, попробовал мягкую часть стебля — сочная, не сладкая морковка. Бросил рюкзак, пошел по полю. Нашел колбу. А у рва из-под силоса, росла лебеда вполне съедобная, и даже сытная трава. Жаль, что ее очень мало. Сочные травы существенно утолили жажду. Погрыз овсяных сухариков. До «307» — рукой подать.

Сквозь лес видна прогалина, тянет туда. Заглянул в ласточкин хвост, вчера из него вылетали огоньки, но ничего не обнаружил. А вчерашние стрелы белого тумана, похоже, выдувались из силосной ямы, в ней было немного воды. Хватило благоразумия пойти в обход по дороге, если бы пошел прямо, попал бы в овраг. По дороге стали попадаться лужи, но вода в них грязная. В ста метрах от «307» в старой колее вода была светлая, зачерпнул кружкой и попробовал — жестковатая, вроде как из ведра с известкой.

Был план поставить палатку и сходить в Зону, и там взять воды. Но закапался с установкой палатки, долго искал солому, которой здесь было много год назад. Вся трава хилая. Решил кипятить воду из лужи, в ней было много личинок. Сложил из песчаных плит печь, еле разжег костер. Все ветки были мокрые после дождей. Воду удалось довести до ключа, крышки и банки — нет. Накидал ромашек, не нашел зверобоя. Он здесь растет.

Вода была противной, но надулся не меньше литра. Замочил горох на утро. В такой суете прошел остаток дня. Собрал приемник. Заработал чисто детекторный вариант, с усилителем сильно возбуждается, принимает все, что хочет. И Свобода, и Маяк и даже нечто, я думал это Космос, но потом понял, что ловлю службу точного времени — пакеты импульсов через 1 секунду. Наушники у меня по 200 ОМ каждый, а надо бы 10к. Громкость зависит от высоты антенны, переменную емкость выбросил, индуктивность переменная.

Так и заснул под боли в животе то ли от воды, то ли от ромашек.

Проснулся поздно, спал, как убитый. Попил воды, поел горох — в животе стало неприятно. Снял антенну и пошел в зону. Дорога вспомнилась легко. На поляне стоял Гоша с овчаркой, встретил уходящую группу пермяков из клуба «Астролог» или еще как-то. Заговорили.

Посмотрели экстрасенсы на мою карту, нашли на «космодроме» могучее пламя. А рядом черный треугольник. Оставили мне пару булок хлеба. Мясо и сахар я брать не стал. Оставил все на стоянке, чтобы на обратном пути взять. Вышел на свою прежнюю стоянку, на ней пусто. Хорошо хоть родник есть. Вода в нем на вкус оказалась, как из лужи. Избушка сожжена.

Пермяки рассказали, что вчера ушел Саша — массовик с киноаппаратурой. Да еще этой ночью они видели некие туманные фигуры, шествовавшие по поляне и рыскающие звезды, но это, скорее всего, дрожание атмосферы. Об этом мне рассказала группа из 4 человек на поляне чудес. Рассказали, что здесь пять космодромов, к некоторым они ходили, блудили в болоте. Их водил леший, чтобы избавиться от него они надевали одежду навыворот. По их утверждению они шли на северный берег болота, а их повело на Утюг. Они утверждают, что шли к роднику, а оказались у своих палаток.

Зашел разговор о звездах, я достал свою карту, и оказалось, что эклиптика смещена на целый месяц. Утверждается, что Змееносец — 8-14 ноября, когда рождаются истины. Почему-то это точка жизни и смерти. Они еще раз собрались на космодром на Змеиной горе, и завтра — домой. Приглашали и меня, но мои ноги. Да и я пришел сюда осмотреться и за водой.

На берегу на бревнах сидело 4 ребят и девушка, которой я сообщил о походе на космодром. Она засобиралась туда. Я прополоскал свою фланелевую рубашку, и пошел вниз. На поляне ужасов нашел две пары студентов, они стоят второй день, ничего, кроме тумана на реке еще не видели. Один парень сюда ходил несколько раз. Он говорит, что в ноябре на снегу было много светляков, и они светились — не очень понятно. Говорит, что и сейчас у пирамид видели светящихся жучков, надо бы выяснить.

Тут в природе не до светлячков. Еще малина цветет и зверобой только- только, а Иван — чай только набирает бутончики. Хотя в стеблях у корней есть съедобная, крахмальная масса почти нейтрального вкуса. На берегу нашел хороший пакет литра на 4, а то в моем большом мешке оказалось много дыр, когда я в него налил 15 литров воды — получился душ, 8 литров воды я донес до «307».

Оставленный провиант какая-то птичка начала растаскивать и расклевывать пакеты. Рис начисто разодрала и рассыпала, хлеб расклевала. Но я не в обиде. Рис ей оставил, а пакетом завязал банку от мусора и расплескивания. Потихоньку дошел. Очень устал. Приготовился к ночным наблюдениям. Питаюсь черным хлебом. Воду экономлю, но жажду утоляю. Зубы чищу ромашкой.

Собрался увидеть созвездие, где будет луна, но из-за сильной дымки ничего не увидел. Надо было смотреть более высокие звезды, а я небо знаю плохо. Видел, когда Арктур был на западе, возле него слегка вспыхнула маленькая звездочка, и исчезла. Я подумал, что в дымке, а она вновь появилась и пошла к Арктуру, двигаясь медленней, чем спутник. Длилось это 10 секунд, а потом вновь пропала.

Солнце было на востоке.

В верхней кромке леса вспыхнула довольно яркая звездочка, вряд ли это был фонарь. А со стороны деревни был виден яркий фонарь. Со стороны ласточки ничего не удалось увидеть. Уже в потемках решил сделать переносной, детекторный приемник. Вырубил две тонкие березы 5–6 метров. Втыкая их в землю, натягивал антенну. Устал, пока делал эти стойки.

Солнце встало. Проверил магнитное склонение, то же, что и по карте. Я ночью воткнул антенну с Севера на юг по полярной звезде.

С утра жестко установил одну мачту антенны. Чтобы не падала, укрепил ее плоским песчаником. Подстелил соломы под палатку. Поспал и пошел к «Космодрому» по дороге занося на карту. Поляна, на которой Владу был выдан знак «А», находится в 200 м от «Космодрома». Набрал бутончики цветов зверобоя, покрашу комариную сетку в фиолетовый цвет.

Борщевика к ужину не нашел. Буду — есть хлеб, и писать дневник. Сегодня в палатку заходила ящерица. Пишу без очков. Все двоится.

Вчера к вечеру засобирался дождь, тучи закрыли небо, а луна все-таки светила. Удалось выяснить, что в зените она была за головой дракона, и чуть раньше Веги. Похоже, что моя карта неба верна. Утром встал, руки болят, вроде всю ночь работал. Решил забраться на березу, как на наблюдательный пункт, но навалилась такая усталость, что не смог подтянуться на ветки.

Подтащил упавшее дерево и сделал из него наклонный вход на ветвь. Устал страшно, но полез. Добрался до верха березы и обнаружил много помех для наблюдений. А забираться ночью еще и будет опасно. Слез, запыхался, сердце молотит, руки уставшие, но меньше, чем после сна. Этой ночью я не помню сбоев сердца, а две предыдущие были, но достаточно короткие. То ли это от соседства «Космодрома», то ли от укусов комаров, и прочих кровососов.

Обошел космодром, дошел до нижней полянки, свернул и спустился в овраг. Набрел на отдельные лужи, попил воды. Вода хорошая, ключевая. Дальше ручей шел цепочкой, а потом стал настоящим. Наконец вкатил в болото, то есть бурелом, залитый водой. Думаю, метров через 200 находится болото, поросшее мелким лесом. Все время ориентировался по солнцу, сверяясь с компасом, и ничего не рисовал.

Поднялся по отрогу, прошел по его вершине, и вновь вышел на поляну. И тут я понял, что космодром я так и не обошел. Куда-то меня носило, я так и не понял, но свои оранжевые штаны разорвал. Пришел к палатке, принес воды, зашиваю штаны.

Вдруг со стороны деревни идет девчонка 17 лет — ищет людей и Зону. Сказала, что едет из Волгограда, ее рюкзак увели в Перми, просила показать дорогу в Зону. Пришла в одной курточке и босоножках, где-то слышала, что в Перми +30. А тут по ночам холодно. Напоил ее водой. Пока я дошивал штаны, она вздремнула.

Я в зону собирался идти завтра, а тут пришлось идти сегодня. Заодно возьму банки, надо сварить смолу для жвачки. Набрал смолу у ручья с огромной сосны, такая матовая, желтая масса. Когда я стал ее размешивать, то почувствовал себя мальчиком 5–6 лет, когда впервые мы эту процедуру делали с ребятами во дворе моего деда, когда жили в селе Яшкино. Поразительное воспоминание и еще это ладанно — горьковатый сосновый привкус. Получились тянучки, которые тогда продавали на станции в виде батончиков.

Сделаю на палатку детектор и астролябию.

Я взял штаны, может, заклею шов. Девушка мне дала донести банку консервов и сахар в пакете из-под молока, что осталось от ее рюкзака. В разговорах о смысле жизни дошли до зоны. У колодца встретили двух парней, у которых был прибор для измерения частоты двух генераторов. Я им рассказал, что два года назад участвовал в подобном эксперименте. Но ничего не обнаружил.

Рассказал о посадке у избушки. Они пошли туда. Не было времени, а то бы попробовал опять подавить на частоту. У них вывод на наушники — биения, и хорошо, и плохо. Астрологи мне ничего не написали, хотя и обещали. Взял 6 батареек. Ребята на берегу у бревна, рассказали, что видели то же, что и я.

Стрелке, таково космическое имя девушки, эти ребята не понравились. Пошли дальше. Народ в основном спал. А вот только прибывшие водные туристы, папы с сыновьями, мне капитально заклеили штаны и босоножки Стрелки. У бревен стал мыть банки, а Стрелку отправил на ужин к ребятам. Смотрю, что Стрелке надо есть, а мне к себе идти. Ребята пообещали, что помогут ей сделать костер на поляне.

Я пошел. У колодца вспомнил, что не отдал ей ее провиант, но решил не возвращаться, прокормится и без него. Отнесу послезавтра. По дороге вспугнул орла чуть не с гуся величиной. Что он делал в траве на закате солнца? Оказывается, разрушал гнезда ос, пчел, шмелей. Я как увидел, сразу оттуда убрался. Вспомнил намерение Стрелки питаться медом диких пчел. Сейчас пчел меньше, чем людей. Земля без техники и химии способна прокормить 500 млн. человек (Природа, N6,19ХХ).

У палатки обнаружил, что мои рамки разлетелись. Одну нашел, а вторую нет. Жалко. Тут холодней и ветреней, чем внизу. Небо прояснилось. Готовлюсь к ночному бдению.

Удалось провести точно момент Зенита Луны. Он оказался: Альтаир, Луна, Вега. Это точно соответствует 15.07.92 по звездной карте. На завтрак съел остатки хлеба. Отремонтировал подтяжки. Сушу зверобой. К полудню кругом тучи. Да еще вчера была одна рамочка, сегодня она упала с ветки, и лежит рядом с утерянной рамкой. На карте стерлась разметка космодрома, сделанная биополем А.В. Нет, рамочку я сам положил у ствола березы, а вторая появилась сама!

Сделал вешалку для пиджака, хотя собирался сделать астролябию, и собрать на палатку из резины приемник, чтобы не путаться в проводах. Потом решил сделать два генератора, для этого у меня есть почти все. Посмотрю, как мне позволят получить биения, и без кварцев. Приемник собрал на березовой щепке, в резину не удалось втолкнуть железные скобки. Так в делах прошел день, который был пасмурный, а сейчас дождь капает.