Бесстыжая для нахала (СИ) - "Crazyoptimistka". Страница 17

— Ты все неправильно понял. Не отрицаю, Себастиан хорош собой, но это не значит, что я тут же клюнула на это. И что касаемо моей матери… ты же как никто другой знаешь, что мне плевать на ее мнение.

— Это уже не важно, Майя. — Дамир делает шаг в сторону. — У каждого из нас своя жизнь. Я потратил на тебя слишком много времени, не мешай мне устраивать теперь свою жизнь.

Его слова не хуже пощечин хлестают и обжигают мое лицо. Как же так? Дамир уходит и вместе с собой забирает что-то важное. Возможно, это привычка и не более. Отчего же тогда так больно? Слова Костика набатом звучат в голове и подстегивают к действию. Молюсь, чтобы не было поздно. Вдавливаю звонок до упора и жду, когда дверь откроется.

— Черт! Дамир! Открой, я знаю, ты еще дома. — Барабаню носком тапка по металлу. И чем я сейчас хуже очередной поклонницы?

— Ай! — Парень прыгает на одной ноге и держится за другую. Я настолько задумалась, что не поняла, когда дверь распахнулась и моя нога встретилась с его голенью.

— Прости. Я не специально. — Нагло протискиваюсь в его квартиру. — Если бы хотела, зарядила прямо между ног.

— Чего ты хочешь?

— Разобраться. — И прежде чем он успевает ответить, обхватываю его за голову и целую.

Глава 15

Мне кажется, что после моего порыва прошла вечность. И на протяжении всего этого времени моя нервозность возрастала в геометрической прогрессии. Я банально боялась выглядеть глупо. Боялась быть отвергнутой. Почему он стоит словно каменное изваяние? Почему не отвечает? Я опоздала? В груди начало разливаться неприятное ощущение. Хочу сделать шаг назад, когда чувствую, как сильные руки ложатся на мою талию и притягивают обратно. Успеваю сделать вдох, прежде чем губы Дамира обратно обрушиваются на мои. И он не просто целует, он жадно впивается, дразнит своим языком. Тело парня опаляет своей близостью и жаром, еще чуть-чуть и я расплавлюсь в его руках будто восковая свечка. Без лишних слов, Дамир подхватывает меня и несет в другую комнату. Все в том же безмолвии мы стягиваем одежду друг с друга и я впервые стеснительно отвожу глаза, как только он остается в одних боксерах. Меня он оголил до белья чуть раньше и теперь стоял и смотрел на мое тело. Руки тянутся прикрыться, но он останавливает меня.

— Не надо. — Голос Дамира окутывает каждую клеточку моего тела и души. Мне кажется, что он вполне мог озвучивать дьявола — искусителя в каком-нибудь фильме.

— Ты уже видел меня в таком виде и не раз. — В моей памяти возникают обрывки воспоминаний, когда я действительно могла выйти с платьями на выбор и, на мне было лишь то пресловутое белье. Друзей ведь не стесняются, верно?

— Это совсем не то. Тогда я был просто другом, которого ты держала на дистанции.

— А сейчас?

— Сейчас я парень, который едва сдерживается, чтобы не наброситься на ту, которую так давно хотел. — Он опускается на постель и крадется ко мне. — Ты даже не представляешь, скольких трудов мне стоило наблюдать за тобой и не иметь возможности получить то, чего я хочу.

Теперь он нависает прямо надо мной на одних руках и его лицо находится совсем рядом с моим. Чувствую его эрекцию, которая лучше всего передавала весь его настрой. Чувствую его дыхание на своих губах.

— И чего же ты хочешь? — Банальный вопрос, который можно было и не задавать.

— По-моему, ответ очевиден. — Бормочет он в ответ и я чувствую, как его пальцы проскальзывают под мои трусики. Находят бугорок клитора и начинают его мягко массировать, совершая круговые движения. Парень умело руководит процессом и я запрещаю себе думать, скольких девушек он довел таким образом до предобморочного состояния. Просто концентрируюсь на происходящем. Дождавшись того, что я окончательно повлажнела, он входит в меня сначала одним пальцем, а затем и вторым. И мое тело выгибается ему навстречу, предательски умоляя его повторить это еще раз. И он повторяет.

— Вот так, моя девочка, — врывается его шепот в мое затуманенное сознание после первого оргазма. — Прелюдия окончена.

Хотела бы сказать, что офигеть какая прелюдия, но не успеваю. Дамир входит в меня резким движением и выбивает последний воздух из легких. Он чуть великоват для меня, но эта сладкая боль граничит с удовольствием. Еще больше я взрываюсь, когда он выходи из меня и проводит головкой прямо по пульсирующему клитору.

— О… Да…Да. миирр! — Только не говорите, что этот хриплый голос принадлежит мне. — Пожалуйста!

— Что? — Кажется, он улыбается, но продолжает доводить меня до конвульсий. Надеюсь, что в этот ответственный момент я выгляжу красиво, а не как бьющийся в припадках эпилептик. — Скажи мне, чего ты хочешь?

— Пожалуйста… не мучай меня. — Слетает просьба с моих губ.

— Слушаюсь и повинуюсь. — Одним движением он переворачивает меня на живот и снова оказывается внутри. Дамир двигается быстро, каждый его толчок остро ощущается всем моим телом. Я хочу сдержаться, но оргазм снова накатывает на меня словно цунами. Какой он по счету? Третий? А так бывает? Надо будет погуглить, но это как-нибудь потом, не сейчас. Дамир приходит к финишу сразу же после меня и тяжело дышит мне в спину, вызывая толпу мурашек. Затем выходит, стягивает презерватив и, завязав его узлом, бросает куда-то на тумбочку. Потом притягивает меня к себе и довольно утыкается в макушку.

— Знаешь, если бы я знала, что ты такой офигенный любовник, давно бы перевела наше общение в постельную плоскость. Давай зачетку, пятерка тебе обеспечена.

— Бесстыжая, я может и не романтик, но даже для меня слышать такое после секса, мягко говоря, дико. Чувствую себя использованной игрушкой. А как же чувства? — Последнее он уже говорит с театральной интонацией. — Вот так, поматросишь и бросишь, да?

— Дурачок, — хихикаю и выпутываюсь из его объятий. — Нет, конечно. Теперь я обязана жениться на тебе и построить тебе дом. А ты в свою очередь должен усыновить Баранкина.

— А не наоборот ли? — Дамир поддерживает мой юмор. — И к тому же, я потребую для Баранкина особые условия. Ему нужна подруга. А что, найдем какую-нибудь Плюшку. И заживем счастливо такой вот семейкой.

— Нет, только через мое сопротивляющееся тело. Но еще одного такого противного создания я не вытерплю.

— Это ты за пса или за меня?

— Дай подумать, — хохочу я, оказываясь вновь в его руках и уварачиваясь от щекотки.

— А если серьезно? — Парень останавливается. — Майя, я бы не хотел, чтобы это было единоразовой акцией. У меня на тебя грандиозные планы.

— Это я уже поняла и не имею ничего против. — Улыбаюсь и тянусь к его лицу. Провожу пальцами по контуру его губ и пробегаюсь по заросшей щетиной скуле. — Вот только скажи, ты, правда, уезжаешь?

— Уезжаю, — следует кивок в ответ, — съемки в другом городе.

— Надолго?

— На месяц. И надеюсь, что за это время ты решишь все свои проблемы.

— Почему он тебе так не нравится? — Я прекрасно понимаю о ком речь. — Ладно я, это понятно почему у меня антипатия к Себастиану. Но ты — то чего взъелся?

— Потому что он какой-то мутный. — Парень привлекает меня к себе. — Но меньше всего я хочу думать о нем сейчас.

И он увлекает меня в свой омут страсти. Я не сопротивляюсь, потому что безумно соскучилась по ощущению того, что тебя хотят. Желают. И, возможно, любят.

Тело после фантастической ночи категорически протестовало против подъема. Оно хотело нежиться в постельке и возможно, получить повторение банкета. Пошарив рукой по второй половине кровати и не найдя объекта для приставаний, задумчиво перевела взгляд на дверь. По ту сторону во всю гремели посудой и слышался нетерпеливый скулеж Баранкина. Не пес, а бездонная прорва, сколько не давай, а он вечно голодный. Пора чью-то жирную и пушистую жопу сажать на диету. И главное, не вестись на одинокую слезинку, которой Баранкин постоянно давил на жалость. Так, а что у нас со временем? Не критично, но пора бы поторопиться. Отсутствие шефа еще не дает повода для прогула.