Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть первая (СИ) - Забудский Владимир. Страница 29

— Ты все еще расстроен из-за того, что китайцы не ответили на твою просьбу о родителях? — могла и не спрашивать с сочувствием в голосе Дженет.

— Роберт считает, что я сделал глупость. Ты тоже так считаешь? — глянул я на нее.

— Он лучше меня разбирается в политике, — ушла от ответа девушка, взяв меня за руку. — Я лишь хочу, чтобы с тобой все было хорошо. Хочу увидеть, как однажды утром ты просыпаешься без этой тени на лице.

— Знаю, — кивнул я.

Мой взгляд невольно остановился на бусах из ракушек, которые остались лежать на простыне, и я припомнил, как купил их. Босой паренек в старенькой рубахе с плохими зубами нагнал нас, когда мы гуляли вдоль пляжа, и начал совать нам эти бусы, объясняя на ломаном английском, что он живет в рыбацкой деревне, недалеко от рекреации, и сам нашел эти ракушки на дне океана. Цена изделия была смешной. Когда я перевел необходимые средства на счет парня, на его худом лице появилась такая счастливая улыбка, будто он выиграл в лотерею. А в следующую секунду, завидев приближающегося к нам отельного охранника, парень, не прощаясь, рванул прочь по белому песку пляжа.

«Лучше выбросьте это, мэм», — провожая торговца суровым взглядом, посоветовал охранник Джен, держащей в руках бусы и с удивлением наблюдавшей за бегством парня. «Это незаконная торговля. Эти штуки могут быть радиоактивны». Однако я мягко задержал руку Джен, не позволив ей выкинуть мой подарок в песок. «Давайте проверим их дозиметром», — предложил я. Охранник нехотя достал свой прибор. Как я и ожидал, ракушки оказались чисты. «Прошу прощения, что этот торговец побеспокоил вас», — произнёс на прощание охранник. — «Мы гоняем этих голодранцев, как можем, даже шокерами били, а они все равно пролазят под забором!» Помню, в тот момент я представил себе, что сказал бы охраннику Ши Хон, если бы оказался рядом. Однако я нашел в себе силы лишь для того, чтобы холодно произнести: «Он вовсе нас не побеспокоил».

— О чем ты задумался, милый?

— Да так, о разном, — заставил себя улыбнуться я.

***

— Будешь? — отхлебнув пива из банки, Ши протянул мне круглую коробку с хрустящими кузнечиками «Taberu», которые пахли ядреным чесночным соусом.

Я отрицательно покачал головой, не сводя глаз с телеэкрана.

— Я не был удивлен, однако был разочарован тем, что внесенные мною законопроекты, касающиеся облагораживания «желтых зон», затерялись в комитете по социальной политике, — сенатор Рудольф Элмор, которого я однажды видел на выпускном торжестве в интернате, грустно покачал головой. — Мне приходится лишь удивляться своим коллегам, которые не упустят случая высказаться с трибуны о какой-нибудь тривиальной проблеме, но сразу же прячут головы в песок, когда я предлагаю им задуматься о действительно важных вещах. Кое-кому кажется гораздо удобнее сделать вид, что наша планета снова превратилась в цветущий сад и выбросить очередную сотню миллиардов фунтов на пир во время чумы, чем хотя бы подступиться к Авгиевым конюшням, в которые превратились наши «желтые зоны». Коллеги, неужели вы думаете, что проблема, о которой вы пытаетесь забыть, исчезнет сама собой? Или вы надеетесь, что срок ваших полномочий подойдет к концу к тому моменту, когда переполненная помоями бочка, из которой вы брезгуете черпать, начнет переливаться через край?

— Ха-ха! Хорошо говорит! — рассмеялся Ши.

— Причем страусиная политика — это еще не самое худшее, — продолжил сенатор. — Вот, например, на прошлой неделе, посетив Сидней по случаю злосчастных Олимпийских игр, проведенных ценою отказа от переселения миллиона людей из «желтых» зон в «зеленые», я говорил с Уорреном Свифтом. Я ждал этого разговора с того самого дня, как Уоррен мужественно объявил, что с дня вступления на пост фавелы, окружающие возглавляемый им Анклав, он считает своей проблемой. Под этим лозунгом состоялась уже добрая сотня полицейских рейдов. Я задал мистеру Свифту вполне простые вопросы. Спросил, сколько садиков и школ он построил в «желтых зонах». Сколько озоногенераторов он там ввел в строй. Сколько рабочих мест создал. Знаете, что он ответил? Что это не его проблема! Ха-ха. «Там есть свои муниципальные власти, у них свой бюджет», — открестился он. Как же так? Господин мэр, ведь вы считаете это своей проблемой, когда посылаете туда целые армии полиции устраивать облавы и производить незаконные аресты. Почему же она перестает быть вашей, когда нужно инвестировать в развитие неблагополучных районов? Нет, мистер Свифт не придумал ничего умнее, чем вложить кучу денег в создание армии, окружить ею оазис и силой защищать его от жаждущих. Каждый раз, когда статистика показывает очередную волну роста преступности, или в городе снова взрывается бомба, Уоррен кричит, что нужно повысить налоги, чтобы нанять на работу еще больше полицейских. Боже милостивый, что это за бред?!

— Сладки речи этого парня, — усмехнулся Хон. — Жаль, что он всего лишь очередной политикан, который пытается нагрести себе баллы перед выборами.

— Слова Элмора звучат намного разумнее того, что обычно приходится слышать с экранов, — заметил я. — Я бы проголосовал за него, если бы мог.

— Если он действительно так честен, как пытается показать, то он не доживет до дня, когда ты получишь право голоса. А если нет, то голосовать за него бессмысленно, — презрительно фыркнул Хон, переключив на другой канал.

Элис-Спрингс, куда Голдстейн и Хон давно приглашали меня погостить, стало единственным местом, где мне пришло в голову провести последнюю неделю своего вынужденного изгнания из Гигаполиса. Дженет не поехала со мной, сославшись на то, что ей надо возвращаться к практике в госпитале и она все равно не вынесет общество Ши Хона на протяжении недели. И вот уже почти неделю я торчу в «индустриальной столице» в недрах австралийской пустыни, получая впечатления прямо противоположные тем, которыми наслаждался на антарктическом побережье.

— Все эти политики — чертовы лжецы! — заключил Ши, выключив телеэкран. — Каким же быдлом все-таки они нас считают, если не стесняются городить всю эту чушь прямо с экранов!

— Это не слишком конструктивно — считать их всех поголовно лжецами, Ши, — резонно возразил я. — Кто-то из них хуже, кто-то лучше, и избиратели выбирают среди них. Это и есть демократия, верно?

— В этом — твоя проблема, Димитрис, — усмехнувшись, перебил меня кореец. — Ты все еще веришь в Деда Мороза. Поэтому эти ублюдки могут иметь тебя и дальше, сколько им вздумается. Они трахали тебя в карантине, трахали тебя в интернате, трахают тебя в академии, а ты и дальше готов целовать им зад. Телик именно для этого и предназначен.

Я покачал головой, не соглашаясь с таким фаталистическим подходом. После той истории, в которую я вляпался, мне не хватало только быть пойманным на подобных разговорах, чтобы люди из спецслужб укрепились в своих диких подозрениях на мой счет. Как намекнул мне Ленц, привлечь внимание этих ребят легко, но полностью избавиться от него, до самой смерти, практически невозможно.

Интересно, есть ли в этой комнате жучки? Ши считал, что есть. Он был свято убежден, что спецслужбы прослушивают абсолютно всех на территории Содружества, однако это не мешало ему трепать языком, ничуть не заботясь о последствиях.

— Был на параде в честь Нового года в 81-ом? — придвинувшись ко мне ближе, шепотом поинтересовался Хон, оглядываясь так, будто в захламленной комнате дешевой съемной квартиры в индустриальном пригороде Элис-Спрингс, расположенной прямо возле железнодорожных путей, мог быть еще кто-нибудь, кроме нас.

— Да. А причем здесь это?

— Разве они не психи?! — возмущенно воскликнул Ши. — Распылять эту хрень в таком масштабе, когда миллионы людей собрались на площадях. Никакие гребаные коммунисты и нацисты на такое бы не решились! Это хуже, чем геноцид! Это геноцид нашего гребаного мозга!

— Ты о чем? — ничего не понимая, недоуменно переспросил я.

— Чувствовал кайф, находясь на той долбанной площади?