Моя прекрасная повариха (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 47

Судя по лицам ее взрослых спутниц, они едва удерживались от обморока. Благородная леди – и на кухне? Какой стыд, какой позор! Я ободряюще погладила девочку по плечу и сказала:

– Ты сможешь быть, кем захочешь, Кьяра. Не бойся мечтать и идти к своей мечте, и у тебя все получится.

Кьяра даже подпрыгнула от радости, прижимая к груди книгу. Мы пошли дальше, и я услышала, как бонна отчитывает свою воспитанницу: что за странное желание готовить у юной леди, у вашего отца есть повара, вы должны вышивать и рисовать, а не выбирать сковородки…

– Ты вдохновляешь, – с гордостью произнес Фьярви. Я кивнула.

– Я просто знаю, что надо делать то, что ты любишь. Вот и все.

Из кондитерской вышел Саллеви – после вынужденного отказа от спиртного он принялся налегать на сладкое и заметно расширился в лице и талии. Увидев нас, он помахал нам, и я сказала:

– Мне надо кое-что с ним обсудить по поводу следующего этапа. Увидимся дома?

– Хорошо, – согласился Фьярви. Саллеви подошел, мужчины обменялись рукопожатием, и Фьярви добавил: – Глория как раз хотела показать какой-то новый опыт.

Когда он исчез в толпе, то я спросила:

– Он хочет продать «Вилку», верно?

Саллеви, который, как видно, в самом деле хотел обсудить конкурс, удивленно поднял белесую бровь.

– Откуда вы знаете?

– Видела документы у него на столе.

Мимо пробежал очередной официант Морави, держа в руках ведерко с вином во льду. Саллеви проводил его тоскливым взглядом и сказал:

– Да. Хочет и уже продает. Мы давеча обсудили цену. После окончания конкурса оформим все документы. Я предложил ему место управляющего, он согласился – так что в каком-то смысле «Вилка» останется у него. Он почти ничего не потеряет, я не собираюсь ничего менять. Если система работает, то ее не нужно трогать.

Ох, Фьярви… И я ведь не смогу его переубедить. Я не докажу, что шрамы нам не мешают.

– Зачем это ему? – поинтересовалась я. Саллеви посмотрел так, словно хотел высказаться о том, что подобные вещи жена должна обсуждать с мужем, но ответил просто:

– Хочет исправить работу Эленвера.

Мне захотелось уткнуться лицом в ладони и так простоять до утра. Ох, Фьярви, ну зачем! «Вилка и единорог» твое счастье, твоя жизнь! Я прекрасно понимала, чего ему стоило отказаться от гостиницы, в которую вложено столько сил – но он отказывался ради нас и, кажется, не видел в этом ничего особенного.

– Он так разволновался из-за слов Ронетта, – вздохнула я. Саллеви понимающе кивнул.

– Хотите, я оплачу вам этот артефакт? Этот конкурс принес мне достаточно денег, а уж если вы победите…

– Перестаньте, – угрюмо ответила я. – Все королевство будет говорить, что вы облагодетельствовали вашу любовницу. Просто так никто не станет делать такие подарки.

Смеркалось. Где-то в стороне хлопнула пробка шипучего, раздался смех и аплодисменты.

– Да ну будет вам! – воскликнул Саллеви. – Неужели вы думаете, что Фьярви в это поверит? Зная вас, зная ваши чувства…

– Капля камень точит, – сказала я. – Вы сами видели, как он бросился в драку.

Саллеви понимающе кивнул.

– Ваш бывший муж собирается опротестовать ваши брачные документы и удочерение Глории, вы слышали? – спросил он. Я кивнула. Шеф Гемини прислал записку, а за четверть часа до этого ко мне заглянул господин из прокуратуры, который собирался вести дело.

– Увы.

– У него ничего не получится, – уверенно заявил Саллеви. – Но знаете, о чем я подумал… вы ведь эльфийская княжна. Принцесса. И вы можете выдать патент на дворянство. Пусть всего один, но можете.

Мы переглянулись и расплылись в одинаковых улыбках. Саллеви был сыном куафера, нищего, который сбежал из Благословенного края в поисках лучшей доли. Саллеви смог подняться очень высоко, он купил бы четверть королевства, не испытав особых затруднений – но он оставался сыном куафера, и это язвило его.

Что причиняет боль сильнее раненой гордыни?

– Да, могу, – согласилась я. – Передайте мне «Вилку» по дарственной, и патент ваш. Владетельного князя я вам не обещаю, но лин-барона вполне.

Саллеви мечтательно прикрыл глаза, представив, как надевает баронскую цепь. Надо же, чего ему хотелось все это время!

– А Фьярви? – спросил он.

– А Фьярви хочет нас вылечить, – ответила я. – Для него это важно как для главы клана. Он муж и отец, он наш защитник – так пусть защитит.

Фьярви

На следующий день настала очередь салатов. Рядом со мной сидели орки, и это было невыносимо: когда Азора объявила, что приготовит свой салат с розовыми помидорами, лососем, красным луком и запечеными баклажанами, то Орочья Десятка в полном составе поднялась и радостно затопала и захлопала. Орки-то радовались, а я угрюмо смотрел на конкурентов Азоры и думал, что она сделала неправильный выбор.

Фуг готовил салат из свеклы с йогуртом – запек несчастные корнеплоды, нарезал, украсил тончайшими морковными чипсами и мятой, побрызгал йогуртом, смешанным с куркумой, и передал тарелки в жюри с таким видом, словно призывал: смотрите, деревенщина вы этакая, вот как надо готовить в порядочных местах! Вот как принято в столице! В своих медвежьих углах вам такого и не понюхать!

Морави, старый хитрый кит, тоже придумал, чем выделиться. Он приготовил салат с тунцом, перепелиными яйцами, оливками, помидорами и перцем – то самое хрючило, отведав которое, посетители его ресторана наперегонки бежали в сторону отхожих мест. Но никто и никогда не видел, чтобы Морави добавлял в него каперсы, нежную горчицу, мед и маслины без косточек. Вдобавок, он не просто бухнул салат в миску, как это обычно делалось в его заведении – мол, жрите, дорогие гости, не обляпайтесь! – а разложил по изящным формам и украсил перьями зеленого лука: салат выглядел так, словно пестрая птица села на тарелку.

А Азора, которая вчера вернулась погруженной в какие-то мысли, о которых не сказала мне ни слова, просто создала то, что всегда нравилось гостям «Вилки и единорога». Саллеви, который болтал с ней о всякой ерунде, заметил:

– Пусть мои слова не окажут влияния на жюри, но Бездна меня побери, это самый лучший салат, который я когда-либо пробовал!

Азора едва заметно улыбнулась и поблагодарила за комплимент. Зрители, среди которых я заметил нескольких постоянных гостей «Вилки», приезжавших для того, чтобы отведать ее стряпню, поддержали Азору аплодисментами.

Тарелки отправились в жюри. Я прикинул количество баллов: у Азоры и Фуга поровну – шесть. У Морави пять. Джек Броуди отведал сиреневое великолепие Фуга и небрежно заметил:

– Интересное блюдо, но сколько риса мне потребуется съесть после?

Зрители расхохотались, а Фуг надулся. Впрочем, остальным его свекла со свеклой пришлась по душе. Бургомистр решил, что обязан высоко оценить столичные вкусы, чтобы его не сочли деревенским дикарем, а кулинарный критик, видимо, ценил украшение тарелки больше самого блюда. В итоге на счет Фуга ушли два с половиной балла.

Морави получил три балла – его салат одобрили все, и я надеялся, что бургомистр, редактор и критик не побегут наперегонки до ветру. Впрочем, пока вид Морави был достаточно угрюмым.

Члены жюри взялись за салат Азоры – я встревоженно смотрел, как ели бургомистр и Джек: кажется, с этой стороны можно не ждать подвоха. Блюдо им действительно понравилось – каждый дал Азоре по баллу. Зато критик презрительно скривил губы и произнес:

– Да, вкусно. Но вкусно для сельского ужина, а не для кулинарного конкурса. Впрочем, за старание – половина балла.

Азора вздохнула, кивнула и улыбнулась – а орки и зрители тотчас же заулюлюкали, и кто-то даже бахнул из хлопушки-вонючки: в сторону жюри полетело зеленое конфетти, пахнущее кошками. Саллеви подсчитал баллы и заявил:

– А ситуация становится все напряженнее! Господин Фуг и госпожа Азора уже получили по восемь с половиной баллов. У господина Морави их ровно восемь. Следующий этап – второе блюдо, и после него нас покинет еще один участник!